Посольство Южной Империи гордо удалилось. Слуги унесли
стонущего Долор-то-Рона и увели своего товарища, который все
еще продолжал тяжело дышать и растирать пальцами багрово-синюю
полосу вокруг шеи.
Большой прием продолжался. Глашатаи выкрикивали имена
вельмож, которые поднимались по лестнице к трону
Мага-Императора, чтобы получить благодарность и награду за
хорошую службу, или услышать порицание за нерадивость.
Постепенно вокруг трона собралось около дюжины высших
сановников, с которыми Тзот-Локи обсуждал какие-то важнейшие
вопросы, а Советник Крон-то-Рион тем временем тихо и незаметно
покинул Большой прием.
Старики-дворяне, в основном офицеры, тихо шептались по
углам, обсуждая инцидент, а Трис оказался окружен толпой
восторженной молодежи. Каждый старался сказать ему что-то
одобрительное или дать совет по поводу предстоящего поединка. К
Трису через плотную стену людей безуспешно старались пробиться
Ремин и Никар-Вазам.
Трис улыбался, что-то отвечал, и в то же время искал
глазами принцессу, но никак не находил. Вместо Лораны он увидел
Начальника стражи с дюжиной гвардейцев. Бесцеремонно растолкав
молодых дворян, Начальник стражи встал перед Трисом и объявил:
-- Маг-Советник Этла-Тиды Крон-то-Рион хочет видеть тебя в
своих покоях. Немедленно.
Трис согласно кивнул головой и пошел следом в окружении
гвардейцев, словно ведомый на казнь преступник под конвоем.
* * *
Проведя Триса по длинным коридорам Императорского дворца,
стража доставила его к маленькой узкой дубовой двери, возле
которой стояли четверо часовых. Внутрь вошли только Трис,
Начальник стражи и два гвардейца.
Личные покои Крон-то-Риона поразили Триса тем, что были
одновременно и роскошны и уютны, а это весьма редкое сочетание
во дворцах властителей. Толстый ковер покрывал весь пол, стены
были завешаны дорогой синей муаровой тканью, шитой серебром и
золотом. Вдоль стен стояли массивные золотые канделябры со
светильниками. Горючая смесь в них ярко пылала, не давая запаха
и копоти, и хорошо освещала просторную комнату. Можно было
разглядеть многочисленные папирусные свитки, хранящиеся в
специальных стойках. Посередине комнаты находился широкий и
низкий стол из красного дерева, украшенный золотой
инкрустацией. На столе также были разложены полуразвернутые
свитки и расставлена серебряная посуда: кувшин, чаши, вазы с
фруктами. С одной стороны стола, ближе к входной двери, стояли
в ряд три стула. С другой стороны располагалась низкая кушетка,
на которой полулежал сам Маг-Советник.
-- Встань тут, -- Начальник стражи показал Трису на место
слева от стола. Потом он вопросительно посмотрел на
Крон-то-Риона. Тот слегка взмахнул узкой ладонью и охрана
почтительно удалилась, стараясь не шуметь металлическими
частями доспехов.
-- Мы будем говорить наедине? -- Поинтересовался Трис у
Мага-Советника. Но тот наставил прямо в лицо Триса костлявый
палец и неожиданно громко закричал:
-- Ты виновен! Трисмегист-Аттон-Тониан, я обвиняю тебя в
том, что ты обманом похитил рыжего ребенка, предназначенного в
жертву Богу-Спасителю. Я обвиняю тебя в том, что ты и твои люди
устроили побоище в гостинице "Три разбитых горшка". Я обвиняю
тебя в том, что ты оскорбил посольство Южной Империи и этим,
возможно, приблизил начало войны между нашими странами.
Наконец, я обвиняю тебя в том, что сегодня ты обидел принцессу,
дочь Мага-Императора.
Трис понял, что дело приняло серьезный оборот. Он стоял с
непроницаемым выражением лица, скрестив руки на груди и
расставив ноги на ширину плеч. И только при последнем обвинении
состроил гримасу, которая должна была говорить о его величайшем
сожалении и раскаянии. А Крон-то-Рион продолжал:
-- Если бы Греан-Мор не вызвал тебя на поединок, я сам
приказал бы казнить тебя. Но ты уже можешь считать себя
мертвецом. Мне осталось только позаботиться, чтобы ты не
сбежал!
-- Я никогда не убегаю! -- Оборвал его Трис. -- И завтра я
останусь жив.
Что-то похожее на одобрение мелькнуло в глазах
Крон-то-Риона.
-- Ты увез из северного форта рыжую девочку, а в Этла-Тиду
приехал с юной черноволосой племянницей. Как ты это объяснишь?
Глаза Триса мгновенно почернели и, чеканя каждое слово, он
произнес:
-- Если хоть один волос упадет с головы Алины, я не
оставлю камня на камне от вашей Этла-Тиды. И начну с тебя и с
Мага-Императора.
Маг-Советник был ошеломлен этими словами.
-- Ты смеешь угрожать мне? -- И Крон-то-Рион обрушил на
Триса всю свою магическую силу.
Трис был к этому готов. Он закрыл свой разум непроницаемой
броней и с некоторым злорадством увидел изумление, появившееся
на лице Мага-Советника. Тогда Трис сам перешел в наступление.
Узкий луч его воли пробил первый слой защиты Крон-то-Риона, как
тонкая рапира, проходящая через кольчугу, сплетенную из крупных
колец. Сразу после этого Трис отступил, едва наткнувшись на
прочный панцирь, надежно защищавший мозг старого мага и жреца.
Он не собирался класть на лопатки Крон-то-Риона, а хотел только
показать, с кем тот имеет дело.
Благодаря своей атаке Трис прочитал небольшую часть
последних мыслей Мага-Советника, но и это настолько перевернуло
все его представления об этом человеке, что теперь требовалось
продумать заново свое поведение. На площади Трис почему-то
вообразил, что Крон-то-Рион является властным, не терпящим
соперников повелителем, втайне мечтающем самому захватить
власть в Этла-Тиде. Это оказалось совершенно неверно.
С долей раскаяния за неправедные подозрения Трис убедился,
что в действительности всю свою жизнь Крон-то-Рион провел в
искренней заботе о благе родной страны. Он испытывал глубокое
уважение и почтение к своему старому другу Тзоту-Локи, а к
принцессе Лоране питал чисто отцовские чувства, так как сам не
имел ни жены, ни своих детей. Последние годы Маг-Советник
прилагал все усилия для того, чтобы возродить славу и мощь
державы. Он страдал, считая, что его знаний и сил недостаточно
для такого многотрудного дела. И он искал надежных
помощников... А его первоначальные обвинения против Триса были
только проверкой на мужество и силу. Сам-то старый маг вполне
одобрял его поступки...
Побледневший после магического поединка Крон-то-Рион
откинулся на кушетке. На его лбу выступили капли пота, которые
он вытер легким взмахом белоснежного платка. Трис, не спрашивая
разрешения, подошел к столу и плеснул в серебряный кубок вина
из кувшина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125