— С кем? — спросил он озадаченно.
— С банкиром, который влез в долги. Что с ним будет, когда я прикарманю его дело?
— Ах, с ним! С ним все будет кончено. Он лопнет, останется за флагом, вот и все.
На минуту Лео почувствовал жалость к этому человеку и стал убеждать себя, что не может поступить с другим так, как поступили с ним, — не может отнять у человека дело и выбросить его на улицу, да еще в такое тяжелое время. Но эти чувства очень быстро заглохли, и он тут же подумал, что в конце концов капитал банкира останется цел. Когда сумма выигрышей превышает сумму ставок, держатель лотереи прикрывает лавочку — и все. Его кредиторы против него бессильны. Закон не встанет на их защиту. Банкир же, выходя из дела, теряет сущую безделицу. У него нет ни фабрики, ни завода — только контора, обставленная двумя-тремя столами и дюжиной стульев. Склада с товаром он тоже не держит. Его товар — наличные деньги. Они лежат у него в кармане. Они притекают каждый день, а выигрыши он выплачивает на следующие сутки. Даже жалование ему не нужно платить своим служащим, все они — за исключением конторщиков и полиции — работают на комиссионных и берут свои комиссионные вперед.
Итак, капитал Лео тоже останется цел. Ему не придется вкладывать в дело все до последнего цента. Лео долго сидел, раздумывая над этим. Где-то в глубине еще гнездился страх, но он принимал его за волнение. Затем снова что-то поднялось в нем и заставило еще раз воспротивиться сделке.
— Почему это вы меня облюбовали? — крикнул он. — Почему вам не пойти к кому-нибудь другому, кто уже знаком с этим делом?
— Да, видите ли… — Кэнди принужденно улыбнулся. Если он откроет Лео, почему ему нужен именно такой человек, как он, Лео решит, что может обойтись без посредника, и постарается от него отделаться. — Я, видите ли, считал, что мы с вами вроде как бы старые приятели, знаем друг друга не первый день… Мне говорили, что вы подыскиваете себе дельце, и я хотел быть вам полезен.
— Да я-то чем могу быть вам полезен? Я ведь рад бы, вы знаете, Сэм. Я всегда рад помочь. Всю жизнь имел из-за этого неприятности. Только с какой стати эти контролеры пойдут ко мне, когда им стоит только шаг шагнуть, чтобы устроиться у другого банкира, у которого дело уже на ходу?
— У вас есть имя, мистер Минч.
Лео подозрительно взглянул на Кэнди. Вот оно — то, чего он ждал! Лео хотелось, чтобы было, наконец, произнесено имя Тэккера, заявлено о его связи с Тэккером во всеуслышание! Это должно было пробудить в нем страх, а страх, быть может, придаст ему силы взбунтоваться против всего этого дела. — Я ведь здесь со всем покончил, вы знаете, — сказал он, движением руки давая понять, что имеет в виду гараж.
— Знаю, но у вас есть имя, мистер Минч, первоклассное имя, как раз то, что нужно.
— Какое у меня имя? Я покончил здесь со всем, говорят вам. Начисто. Я не имею больше никакого отношения к этому гаражу. Это не мой гараж. Я просто сижу в этой конторе, потому что больше негде сидеть. Ни один гвоздь мне здесь больше не принадлежит.
— Правильно, правильно. Очень хорошо. Вам, с вашим именем, совсем не нужен гараж, он только свяжет вас, когда вы займетесь лотереей.
— Да с каким именем? Говорят же вам… Какое у меня имя?
— Как раз такое, какое нужно для этого дела.
— Да что это за имя? О чем вы толкуете?
— О том, что все мы слышали, мистер Минч. О чем мы читали в газетах.
— Тэккер?
— Да, это то, что нужно для дела. Его имя в один месяц сделает вас богачом, даже если вы весь месяц будете сидеть сложа руки.
— Вы хотите, — закричал Лео, и голос его сорвался на какой-то тонкий, испуганный писк, — вы хотите, чтобы я вошел в дело вместе с Тэккером?
— Нет, нет, — сказал Кэнди. — Вовсе нет, нам нужно только имя. В глазах людей вы и он… вас называют вместе, после того что здесь произошло.
— Я не имею ничего общего с Тэккером, — сказал Лео. Он повысил голос. — Я его в глаза не видал. Я не узнал бы его, если бы увидел. Я знаю о нем не больше, чем о крысе, которая тут скребется под полом. — Он встал. — А этот братец мой, который связался с ним! — закричал он. — Хотите знать правду? Я и брата-то видел не больше двух раз, с тех пор как мы расстались еще совсем мальчишками. И видеть не хочу. Для меня он все равно что покойник.
Самсон поднялся тоже. Лео в сердцах повернулся к нему спиной и сделал несколько шагов по комнате. Затем снова обернулся к Самсону и внимательно вгляделся в его лицо. Но в мясистых складках цвета дубленой кожи он прочел только одно: Кэнди озадачен. Лео ужа не испытывал страха. Он ждал, что как только имя Тэккера будет упомянуто рядом с его именем, он даст почувствовать Самсону свою силу. Но этого не случилось. И сейчас мозг Лео работал быстро и четко: Самсон не поверил ему. Никто не поверит ему. Все будут думать, что он скрывает свою связь с Тэккером. Но если дело обернется так, что придется доказывать правду, — что ж, тогда он может сослаться на свои собственные слова. Разве он не говорил им? Чем он виноват, если они не хотели верить? А пока что имя Тэккера будет служить солидным обеспечением для дела. Что-то вроде золотого запаса. Неважно, что его нет в действительности. Нужно только, чтобы люди верили, что он имеется.
Лицо Самсона утратило теперь изумленное выражение и сделалось бесстрастным. Он видел, что злобный страх в глазах Лео сменился сначала задумчивостью, а затем веселым, хитрым огоньком.
— Вы хотите сказать, что вы лично никогда не обращаетесь к ним и они лично не обращаются к вам? — спросил Самсон.
Кэнди чуть заметно улыбнулся. Затем улыбка расплылась, и из-за раздвинутых губ высунулись зубы. Лео с минуту вглядывался в улыбку Кэнди, но, казалось, не видел ее. Потом и на его лице проступила хитрая улыбочка.
2
Самсон не понимал причин своей власти над Лео, не понимал их и Лео. И сколько бы Самсон ни пытался их понять, он бы не смог, и, вероятно, не смог бы и Лео. Причины были слишком сложны. Не только то, что пережил сам Лео, сыграло здесь свою роль, но и множество иных, ему неведомых событий, происходивших: одни — вне поля его зрения, другие — еще до появления его на свет. Одно из таких событий произошло в небольшой меблированной квартирке, которую его родители снимали в восточной части Манхэттена, в той самой спальне, где родился Лео, а потом и его брат Джо. В тот вечер, когда произошло это событие, Лео было двенадцать лет, а Джо — восемь, и они спали рядышком в детской.

Мальчики спали, а их мать, Сара Минч, уже давно прикованная к постели тяжелым недугом, умирала в соседней комнате. Отец возился около постели, стараясь не глядеть на жену. В комнате было очень тихо, и Джейкобу казалось, что тишина обволакивает его, как облако, Джейкоб и сам был болен. Уже много лет его преследовало ощущение, что его тело заживо гниет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147