— Ну, что там? — спросил он. — Мне самому даже не пришлось еще поглядеть.
Голос у него дрогнул, и он придавил пальцами нижнюю губу, чтобы она не дергалась. Это не помогло. На глазах у него навернулись слезы, он отвел взгляд и увидел лицо Уолли. Уолли сосредоточенно наблюдал за ним. Он, казалось, сочувствовал Бауеру, но глаза его глядели сосредоточенно.
— Ничего страшного, — сказал Палумбо. — Как это вас угораздило?
— Да вот, хозяин мой… — начал Бауер и остановился. Его так и подмывало рассказать все. Ему хотелось открыться Палумбо. Нет, подумал он, к чему? — Я хочу уйти с работы, у меня тут навертывается другое местечко, — снова начал он, — а хозяин сердится.
— Ай да хозяин. — Палумбо выключил верхний свет. Он устал, и ему хотелось домой. — Сейчас все стали такие нервные, — сказал он. — Никто не умеет держать себя в руках.
— Да вы его знаете, — сказал Бауер. — Он заходил сюда одно время. Вы, верно, помните. Лео Минч.
— Он не родственник Джо-Фазану Минчу? — спросил Уолли.
Вопрос его остался без ответа.
— Помню, — сказал Палумбо. — Он бывал здесь раньше. Что случилось, почему он больше не приходит?
— Откуда я знаю! — воскликнул Бауер. — Что касается меня, то я этому очень рад.
— Если он родственник Джо-Фазану Минчу, — сказал Уолли, — то я тоже рад. — Он настороженно посмотрел на Бауера.
— Я обойдусь и без него, конечно, — сказал Палумбо, — но все-таки, мне хотелось бы знать, в чем дело. Может, он обиделся или еще что. Вы не могли бы спросить его при случае?
— Нет.
Палумбо подумал немного.
— Я вам скажу, что надо сделать. Прежде всего налейте в ухо горячей воды и подержите ее там. Наклоните голову набок и подержите воду в ухе, пока она не размочит корку, а потом пустите туда перекиси. — Он повернулся к Уолли. — Кончайте игру и дайте мне, наконец, уйти домой, — сказал он.
— Я кончил. Я просто дожидался здесь Фредди.
— Меня? — От удивления Бауер повысил голос.
— Да, я думал, что вы, может быть, заглянете сюда. Мне пришло в голову, как вам помочь. Пойдемте, посидим где-нибудь и потолкуем.
— Можете говорить здесь, хоть до хрипоты, пока там играют, — сказал Палумбо. — Но как только они кончат, я всех выставлю. — Он подошел к бильярду, на котором продолжалась игра, и спросил громко: — Ну, какой счет? — Он мог посмотреть счет на доске, но ему хотелось поторопить игроков.
— Помочь мне? В чем? — спросил Бауер.
— Выручить вас. Можете вы уделить мне несколько минут? Поедем куда-нибудь и поговорим. У меня новая машина. — Лицо Уолли стало таким напряженным, что на него неприятно было смотреть. Губы кривила неуверенная, заискивающая улыбка. Он походил на торговца, заманивающего выгодного покупателя, или нациста, пытающегося завербовать арийца. — Пошли, — сказал он. Он поставил стакан на стойку и направился к выходу. Бауер не пошел за ним и проводил его подозрительным взглядом. Уолли обернулся. — Идемте, — сказал он. — Не пожалеете.
— Нет. Вот допью пиво и пойду домой. «На что мне этот шалопай? — думал Бауер. — Чем этот шалопай может мне помочь?».
Уолли медленно вернулся назад.
— Если бы вы согласились выслушать меня… — сказал он, понизив голос. — Я знаю как раз таких людей, которые могли бы вам помочь в вашем положении.
— Какое положение? О чем вы толкуете?
Бауер допил пиво, поставил стакан на стойку и подошел к Палумбо. Уолли следил за Бауером; выражение его рта не изменилось. Все та же слабая, заискивающая улыбка кривила губы, но напряженность сошла с лица, и по глазам было видно, что он мысленно клянет Бауера на чем свет стоит.
Игра приближалась к концу. Бауер стоял рядом с Палумбо. Ему приятна была близость этого человека, приятно было ощущать тишину бильярдной, смотреть, как игроки становятся в позицию для удара, мягко и уверенно переступая ногами по чуть слышно поскрипывающим половицам. Ему нравилось безмолвное внимание зрителей, и теплый полумрак комнат, и негромкое дыхание игроков, и тихое позвякивание ключей в руке Палумбо, и слабое шуршание и щелканье шаров, и шепот зрителей при хорошем ударе или трудном положении шара. Он стоял среди этих приглушенных звуков и на мгновение забылся, следя за игрой. Потом он заметил, что Уолли вышел из темноты и стоит рядом с ним. Вид юноши вывел Бауера из умиротворенного состояния, и он беспокойно зашевелился.
— Спокойной ночи, господа, — сказал Бауер. Все, даже игроки, подняли голову, так неожиданно прозвучал его голос. — Желаю вам всем удачи.
Он направился к двери, слыша за собой ответные пожелания, к которым присоединился стук шагов. Отворяя выходную дверь, он заметил, что Уолли стоит за его спиной.
— Я немного пройдусь с вами, — сказал Уолли.
Бауер придержал дверь и пропустил его. Потом спросил:
— Зачем вы ходите за мной по пятам? Я иду домой.
— Такому человеку, как вы, трудновато помочь, — сказал Уолли. — Что этот Лео Минч, у которого вы работаете, не родственник Фазана?
— А кто такой Фазан?
— Джо-Фазан Минч.
— А почему вы спрашиваете?
— Я хочу вам помочь. Да что с вами такое? В жизни не видел человека, которому бы так трудно было помочь.
— Мне кажется, вы хотите сунуть свой нос куда не следует, — сказал Бауер. — Бросьте это, мой вам совет. Знайте свое дело — чем вы там занимаетесь, — букмекер вы, что ли? Да, да, мой совет — занимайтесь своим делом и не суйтесь, куда вас не просят.
— Вот это мне нравится! А я-то стараюсь ему помочь.
Бауер зашагал дальше, а Уолли постоял с минуту в нерешимости и потом пошел за ним. Юноша шел легко, как танцор, на него было забавно смотреть. Он держал свое миниатюрное, стройное туловище очень прямо и высоко вскидывал ноги. Его лакированные туфли на высоких каблуках ярко поблескивали, отражая свет фонарей. Но в лице не было и тени веселости. Оно казалось сосредоточенным и тревожным. В глазах застыла упорная мысль.
Когда Бауер свернул за угол, Уолли очутился подле него.
— Я, кажется, сказал вам! — крикнул Бауер.
— Не валяйте дурака.
— Отвяжитесь от меня, говорят вам.
— Послушайте, не валяйте дурака. Я знаю людей, которые поговорят с вашим хозяином, и он оставит вас в покое. Запляшет по вашей дудке.
— По моей дудке? Да вы с ума сошли!
— Тише. Не кричите так. — Уолли беспокойно оглянулся.
— Да вы что думаете, кто я такой? — крикнул Бауер.
— Он будет плясать по вашей дудке. Ручаюсь вам.
— Неужели вы не можете оставить меня в покое? — Бауер нагнулся и придвинул свое лицо к самому лицу Уолли. — Все вы! — крикнул он. — Гоняетесь за мной и цепляетесь, гоняетесь и цепляетесь, покоя нет. Оставьте меня, слышите? Убирайтесь вы к черту, все!
Бауер увидел, как Уолли отступил назад и как испуганно округлился у него рот, потом лицо Уолли расплылось, и Бауер понял, что слезы снова застилают ему глаза. Нагнув голову, он бросился через улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147