— Завтра же придем! Чтоб готовил деньги, понятно?! — И опрокинув несколько стеллажей с лимонадом, который взорвавшись, шумно пенящейся массой растекся по полу, пнул изо всей силы лежавшего на полу случайного посетителя, который впоследствии, придя в себя, зарекся вечерами куда-либо выходить, как он опрометчиво сделал это сегодня, отправившись за сигаретами и поимев в итоге два сломанных ребра. И вообще, может жена, давно советовавшая ему бросать эту пагубную привычку, не так уж и не права?
— Уходим!.. — бросил Голова Мелкому и тот, согнувшись в три погибели под тяжестью набитых сумок, ринулся вслед за ним…
Оставив в блиндаже оружие и половину сегодняшней добычи, они поехали обратно в город, в гости к двум проживающим вместе девицам, с которыми им недавно случилось познакомиться. Бросив ненужную уже машину в каком-то темном дворе, через некоторое время компания ломилась в дверь, обитую потертым дерматином, где обитались их новые подружки, не брезговавшие за угощение продуктами и выпивкой принимать вдвоем всех четверых. Умник от их услуг принципиально отказывался — у него была своя подруга.
— Открывай, шкуры!.. — кричал Голова, злясь, что нельзя как следует вмазать по двери ногой или кулаком — мягкая обивка все равно погасит удар. — Спите, мать вашу?!
Из образовавшейся щелочки осторожно выглянула заспанная девичья головка с некрасивым птичьим личиком и недоверчиво похлопав глазками, признав своих дружков, радостно поприветствовала:
— Ого! Ребятки прикатили!..
Через какой-нибудь час, напрочь игнорируя возмущенный стук соседей, желающих отдохнуть и громко барабанящих в стену, в комнате уже воцарился обычный, неизменно сопутствующий их приезду бардак. Из динамика старенького магнитофона, прорываясь сквозь громкий треск и хрипы, вовсю гремела пиратская аудиозапись «Мумия тролля» — «Кот кота — ниже живота», а Дрын, умудряясь одновременно бешено топать ногами, щипать сновавших мимо подруг и опрокидывать стакан за стаканом водку, еще и громко, во всю глотку подвывал, тщетно стараясь попасть в лад.
— Коты — пидоры! — периодически восторженно ревел он…
Запершись на кухне вместе с Умником и Соколом, весь окутанный ядовитыми клубами табачного дыма от беспрерывно выкуриваемых ими сигарет, пахан излагал боевым соратникам новую концепцию своего видения дальнейших действий банды:
— Мочить надо козлов!.. Мочить!.. Надо браться за крупное дело!.. — бросал Голова отрывисто, размахивая во все стороны руками и смачно сплевывая прямо на пол. — Всех до единого!.. Мочить!.. — Пьяно щурясь, он периодически зачем-то хватал Сокола за грудки:
— Мы бандиты или кто?! — Сокол заискивающе поддакивал, производя безуспешные попытки оторвать руки главаря от своей совсем еще новой куртки, которую он недавно снял с какого-то припозднившегося прохожего и которой очень дорожил. — Дайте мне крупное дело!.. — продолжал настаивать Голова, потрясая хлипкий кухонный стол резкими ударами своего мощного кулака.
— Мальчики, тише! Соседи сейчас ментов вызовут! — попыталась урезонить его открывшая кухонную дверь Зинка — одна из подруг, снимавших эту гостеприимную квартиру.
— И мусоров мочить тоже! — взревел Голова, швыряя в нее пустым стаканом, который, ударившись о стену совсем рядом с птичьей головкой Зины, осыпал ее градом осколков. Та, испуганно отшатнувшись, поспешила захлопнуть дверь. — Стоять, паскуда, кому говорю! — внезапно опомнился Голова и предпринял безуспешную попытку вскочить, опрокидывая стол с остатками водки, которая со звоном грохнула об пол. — Зинка, шкура, ко мне!.. — Он с трудом удержался за старенький холодильник и положив руку на плечо вцепившегося в него Сокола, с его помощью кое-как смог выбраться из кухни. Тот, уложив вырубившегося главаря на продавленный диван с многочисленными дырками прожженной обивки, с облегчением распрямился.
— Тяжеленный сука!.. — выдохнул он в сторону уснувшего за столом Дрына и добавил:
— Как бы не обоссался, как в прошлый раз — потом опять злой будет…
Умник, при этих словах вспомнив, что давно хотел отлить, ломанулся было в туалет, но там, в этом тесном сантехническом пространстве однокомнатной «хрущевки», уже распоряжался Мелкий. С прилежным пыхтением первоклассника, старательно выводящего неумелые закорючки в своей тетради, он обрабатывал раскорячившуюся над ванной Нинку — подругу Зинки.
Преодолев брезгливое желание немедленно выскочить, Умник принялся мочиться в унитаз рядом с усердно занятой своим делом и не обращающей на него ни малейшего внимания парочкой, лишь Нинка что-то пьяно пробормотала, а Мелкий, даже не повернув головы на звук звонко бьющей рядом струи, продолжал свое дело, похлопывая свою подругу по заднице свободной рукой — вторая была занята надкусанной плиткой размякшего шоколада.
«Ну их всех на хер, поеду к Светке…» — пронеслось в голове Колесникова и он со злостью громыхнул входной дверью этого вертепа. Соседи за стеной продолжали все так же бесплодно стучать. Страна, набираясь сил, готовилась к новому трудовому дню…
— Толик, мне с тобой очень хорошо… — Жаркий шепот молодой женщины заставил Молчуна довольно улыбнуться. Закончив свое дело, он хотел перевернуться на спину, чтобы ощутить кожей прохладную простыню кровати, но черта с два она будет прохладной в такое жаркое лето с такой жаркой девкой! — Мне хорошо… — повторила Таня, ласково ероша его непослушные волосы.
Анатолий и не сомневался в своей мужской силе, но лишнее подтверждение тому слышать, конечно, приятно. И от кого?
От дочки Мышастого, своего шефа, от этой избалованной похотливой сучки, которую он уже давно мечтал обработать как надо — уж слишком она его раздражала своими мини-юбками! Стоит только молодой козе сесть в машину, привычно закинуть ногу на ногу — и он уже смотрит больше не на дорогу, а эта стерва знай себе посмеивается, иногда нарочно, чтобы смутить, перехватывая его взгляды. И ведь дразнила специально, зная, что он в отношении нее ничего не может предпринять. Конечно — кто он и кто она… Она дочка его патрона, а он ее шофер-телохранитель. Уж лучше бы он возил мужика — настолько тяжело ему было охранять ее тело, осознавая, что он не может заняться им вплотную. Но зато теперь… Ну и задал же он ей жару, когда, раздевшись, они бросились в объятия друг друга… Уж он постарался сделать так, чтобы потаскушка надолго запомнила эту их первую встречу. В тот раз он как бы мстил Тане за все ее издевательства и намеренно дразнящие жесты — жестоко искусал ей грудь, стискивал в объятиях куда сильнее борцов, дерущихся за олимпийское золото — аж ребра бедной девчонки трещали, — мял и щипал все ее тело, оставляя на нем многочисленные отметины, входил в нее нарочито грубо, словно в купленную на улице проститутку, которую видит в первый и последний раз и поэтому можно вытворять с ней что хочешь…
И что самое интересное, она совсем не возражала против всего этого, только иногда болезненно ойкала в стальных тисках его рук и стонала от боли, когда он слишком уж сильно, чуть не до крови кусал ее грудь или жестко бил своим лобком о ее… Потом Анатолий лишь посмеивался про себя, выслушивая ее несильные, впрочем, жалобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
— Уходим!.. — бросил Голова Мелкому и тот, согнувшись в три погибели под тяжестью набитых сумок, ринулся вслед за ним…
Оставив в блиндаже оружие и половину сегодняшней добычи, они поехали обратно в город, в гости к двум проживающим вместе девицам, с которыми им недавно случилось познакомиться. Бросив ненужную уже машину в каком-то темном дворе, через некоторое время компания ломилась в дверь, обитую потертым дерматином, где обитались их новые подружки, не брезговавшие за угощение продуктами и выпивкой принимать вдвоем всех четверых. Умник от их услуг принципиально отказывался — у него была своя подруга.
— Открывай, шкуры!.. — кричал Голова, злясь, что нельзя как следует вмазать по двери ногой или кулаком — мягкая обивка все равно погасит удар. — Спите, мать вашу?!
Из образовавшейся щелочки осторожно выглянула заспанная девичья головка с некрасивым птичьим личиком и недоверчиво похлопав глазками, признав своих дружков, радостно поприветствовала:
— Ого! Ребятки прикатили!..
Через какой-нибудь час, напрочь игнорируя возмущенный стук соседей, желающих отдохнуть и громко барабанящих в стену, в комнате уже воцарился обычный, неизменно сопутствующий их приезду бардак. Из динамика старенького магнитофона, прорываясь сквозь громкий треск и хрипы, вовсю гремела пиратская аудиозапись «Мумия тролля» — «Кот кота — ниже живота», а Дрын, умудряясь одновременно бешено топать ногами, щипать сновавших мимо подруг и опрокидывать стакан за стаканом водку, еще и громко, во всю глотку подвывал, тщетно стараясь попасть в лад.
— Коты — пидоры! — периодически восторженно ревел он…
Запершись на кухне вместе с Умником и Соколом, весь окутанный ядовитыми клубами табачного дыма от беспрерывно выкуриваемых ими сигарет, пахан излагал боевым соратникам новую концепцию своего видения дальнейших действий банды:
— Мочить надо козлов!.. Мочить!.. Надо браться за крупное дело!.. — бросал Голова отрывисто, размахивая во все стороны руками и смачно сплевывая прямо на пол. — Всех до единого!.. Мочить!.. — Пьяно щурясь, он периодически зачем-то хватал Сокола за грудки:
— Мы бандиты или кто?! — Сокол заискивающе поддакивал, производя безуспешные попытки оторвать руки главаря от своей совсем еще новой куртки, которую он недавно снял с какого-то припозднившегося прохожего и которой очень дорожил. — Дайте мне крупное дело!.. — продолжал настаивать Голова, потрясая хлипкий кухонный стол резкими ударами своего мощного кулака.
— Мальчики, тише! Соседи сейчас ментов вызовут! — попыталась урезонить его открывшая кухонную дверь Зинка — одна из подруг, снимавших эту гостеприимную квартиру.
— И мусоров мочить тоже! — взревел Голова, швыряя в нее пустым стаканом, который, ударившись о стену совсем рядом с птичьей головкой Зины, осыпал ее градом осколков. Та, испуганно отшатнувшись, поспешила захлопнуть дверь. — Стоять, паскуда, кому говорю! — внезапно опомнился Голова и предпринял безуспешную попытку вскочить, опрокидывая стол с остатками водки, которая со звоном грохнула об пол. — Зинка, шкура, ко мне!.. — Он с трудом удержался за старенький холодильник и положив руку на плечо вцепившегося в него Сокола, с его помощью кое-как смог выбраться из кухни. Тот, уложив вырубившегося главаря на продавленный диван с многочисленными дырками прожженной обивки, с облегчением распрямился.
— Тяжеленный сука!.. — выдохнул он в сторону уснувшего за столом Дрына и добавил:
— Как бы не обоссался, как в прошлый раз — потом опять злой будет…
Умник, при этих словах вспомнив, что давно хотел отлить, ломанулся было в туалет, но там, в этом тесном сантехническом пространстве однокомнатной «хрущевки», уже распоряжался Мелкий. С прилежным пыхтением первоклассника, старательно выводящего неумелые закорючки в своей тетради, он обрабатывал раскорячившуюся над ванной Нинку — подругу Зинки.
Преодолев брезгливое желание немедленно выскочить, Умник принялся мочиться в унитаз рядом с усердно занятой своим делом и не обращающей на него ни малейшего внимания парочкой, лишь Нинка что-то пьяно пробормотала, а Мелкий, даже не повернув головы на звук звонко бьющей рядом струи, продолжал свое дело, похлопывая свою подругу по заднице свободной рукой — вторая была занята надкусанной плиткой размякшего шоколада.
«Ну их всех на хер, поеду к Светке…» — пронеслось в голове Колесникова и он со злостью громыхнул входной дверью этого вертепа. Соседи за стеной продолжали все так же бесплодно стучать. Страна, набираясь сил, готовилась к новому трудовому дню…
— Толик, мне с тобой очень хорошо… — Жаркий шепот молодой женщины заставил Молчуна довольно улыбнуться. Закончив свое дело, он хотел перевернуться на спину, чтобы ощутить кожей прохладную простыню кровати, но черта с два она будет прохладной в такое жаркое лето с такой жаркой девкой! — Мне хорошо… — повторила Таня, ласково ероша его непослушные волосы.
Анатолий и не сомневался в своей мужской силе, но лишнее подтверждение тому слышать, конечно, приятно. И от кого?
От дочки Мышастого, своего шефа, от этой избалованной похотливой сучки, которую он уже давно мечтал обработать как надо — уж слишком она его раздражала своими мини-юбками! Стоит только молодой козе сесть в машину, привычно закинуть ногу на ногу — и он уже смотрит больше не на дорогу, а эта стерва знай себе посмеивается, иногда нарочно, чтобы смутить, перехватывая его взгляды. И ведь дразнила специально, зная, что он в отношении нее ничего не может предпринять. Конечно — кто он и кто она… Она дочка его патрона, а он ее шофер-телохранитель. Уж лучше бы он возил мужика — настолько тяжело ему было охранять ее тело, осознавая, что он не может заняться им вплотную. Но зато теперь… Ну и задал же он ей жару, когда, раздевшись, они бросились в объятия друг друга… Уж он постарался сделать так, чтобы потаскушка надолго запомнила эту их первую встречу. В тот раз он как бы мстил Тане за все ее издевательства и намеренно дразнящие жесты — жестоко искусал ей грудь, стискивал в объятиях куда сильнее борцов, дерущихся за олимпийское золото — аж ребра бедной девчонки трещали, — мял и щипал все ее тело, оставляя на нем многочисленные отметины, входил в нее нарочито грубо, словно в купленную на улице проститутку, которую видит в первый и последний раз и поэтому можно вытворять с ней что хочешь…
И что самое интересное, она совсем не возражала против всего этого, только иногда болезненно ойкала в стальных тисках его рук и стонала от боли, когда он слишком уж сильно, чуть не до крови кусал ее грудь или жестко бил своим лобком о ее… Потом Анатолий лишь посмеивался про себя, выслушивая ее несильные, впрочем, жалобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222