Иногда Мышастый, поддаваясь настроению, начинал размышлять, как сложились бы его дела, не живи он именно в Мшанске — обычном, ничем не выделяющемся городе с почти миллионным населением, — а, к примеру, в Москве или где-то еще, где ведутся гораздо более крупные игры. И неизменно приходил к выводу, что его вполне устраивает то, что он имеет здесь и сейчас. Более масштабный бизнес хоть и приносит значительно большие дивиденды, но является в свою очередь не в пример более опасным, а уподобиться очередному убитому банкиру, что в последнее время не являлось большой редкостью, ему не хотелось. В Мшанске, не являвшемся местом сосредоточения мощного промышленного потенциала, он чувствовал себя комфортно и безопасно, к тому же в этих краях преобладал умеренный мягкий климат, на котором сделать бизнес не представлялось возможным, но который для его пятидесяти с лишним лет являлся не последним по значимости фактором довольства местом проживания. Это помимо обычной для человека привязанности к местам, в которых прошло его детство. Что же касалось вопросов безопасности, то в свое время Антон Алексеевич сам себе ее обеспечил, и это также являлось предметом его законной гордости.
Начиналось все еще во времена бурно развернувшейся кооперативной деятельности, когда Мышастый, вернувшись после отсидки, с удивлением обнаружил, что отныне поощряется как раз то, за что он в свое время пострадал, работая директором плодово-овощной базы — то есть обычная предпринимательско-хозяйственная деятельность. Тогда же появились первые ростки явления, в дальнейшем обозначенного словом «рэкет» и он, имея вполне объяснимое нежелание бизнесмена, зарабатываюшего копейку своим горбом, делиться ею с теми, кто хотел бы отобрать часть заработанного лишь потому, что он сильнее, нахрапистее и имеет весьма слабые представления о таких понятиях, как честный труд или справедливость. Тогда и пришлось ему предпринять некоторые шаги для того, чтобы это свое заработанное оградить от загребущих, жадно протянутых к его добру лап. Он создал при своем кооперативе довольно мощную охранную структуру, с помощью которой удалось отвадить от своего детища обнаглевших сборщиков оброка. Тогда же, видя неплохой результат таких действий, к нему обратились многочисленные знакомые с просьбой о защите, предпочитая платить своему, нежели каким-то бритоголовым отморозкам. А потом, в какой-то момент, деятельность этого охранного подразделения, созданного Мышастым исключительно для защиты своего добра, претерпела весьма значительные изменения. Незаметно для самого себя он в итоге просто-напросто заменил тех самых незаконных сборщиков податей, которых еще недавно так презирал и даже ненавидел. Незаметно для себя он стал обыкновенным руководителем обыкновенных бандитов, не забывая, впрочем, и о законном бизнесе, который ему, обладающему в этой области определенным талантом и чутьем, весьма хорошо давался.
Естественно, он не стал каким-то почитаемым паханом, для чего нужно было иметь незапятнанную с точки зрения уголовного мира биографию, но приобретя необходимые знания, разобравшись в его, этого мира, законах, свою нишу нашел. В итоге под его руководством находилась одна из двух наиболее крупных бандитских группировок города, хотя относительно себя слово «бандит» он старался применять как можно реже, в случаях исключительных. Главарем второй авторитетной группировки был некто Александр Иванович Бодров, с которым Мышастый уживался относительно мирно, поделив территорию города примерно поровну и четко оговорив сферы влияния каждого из них. Более того, они считали себя кем-то наподобие друзей, нередко встречались, обменивались информацией, которой считали нужным делиться друг с другом, да и просто вели разговоры «за жизнь» в каком-нибудь приличном ресторане.
И, пройдя путь развития фактически с нуля, достигнув определенной вершины, Мышастый на каком-то этапе своего становления переболел многими сопровождающими развивающихся бизнесменов детскими болезнями. Посещал в свое время модные курорты, делал дорогие, не всегда нужные покупки, пробовал много чего еще… Перепробовав это многое, пощупав все своими сильными волосатыми руками, будучи далеко неглупым, он осознал, что вся эта мишура больше просто не лезет ему в глотку. Единственной отдушиной на данный момент оставалось общение с прекрасным полом, который он очень любил. Еще у него весьма котировалась охота, чуть меньше — рыбалка, и все это в компании старых, проверенных друзей. Новых знакомых он заводил крайне неохотно, по складу характера очень медленно сближаясь с людьми и вполне справедливо полагая, что прежде, чем начать считать кого-либо своим другом, с ним надо съесть не один пуд соли. В круг немногочисленных друзей Мышастого входило несколько человек примерно того же уровня финансовой и общественной значимости для города Мшанска, что и он сам.
В дополнение к схожим привычкам, мировоззрению и общности интересов, их объединяла некоторая «бывшесть».
Бывший мэр города Эдуард Константинович Воловиков — для друзей Эдик; бывший областной партсекретарь Желябов; и бывший же главпрокурор области Сидорчук. Эта «бывшесть» в качестве свидетельства заката карьеры либо жизни никого из них особо не тревожила, не порождала комплексов нынешней неполноценности; ведь составить себе кое-какой капитал успели все, побывать во власти — также, так что сейчас, оказавшись несколько не при делах, они воспринимали свое состояние скорей как некоторый, так порой необходимый, тайм-аут. Передышка необходима всем — в этом они сходились единодушно. И балуясь иногда шашлычком у кого-нибудь из их четверки на даче, с некоторой ленцой отвлеченно рассуждали, стоит ли делать еще одну попытку похода во власть. Вроде и не очень-то молоды, ведь всем уже под шестьдесят, хотя конечно и в старики себя записывать рановато — в такие годы какие же они старики? Вся их деятельность в сфере бизнеса, все их общение с прекрасным в виде девочек и коньячка, физическая нагрузка в виде тенниса, охоты, рыбалки, тех же девочек и коньячка — все это служило лучшим тому подтверждением. Единственным, кто совершенно определенно решил в последний раз вспыхнуть на небосклоне местной политики — оказался бывший мэр, а теперь, де юре, обычный пенсионер — Воловиков, который наметил годика эдак через два вновь пробиться в главы местной администрации и уже весьма небезуспешно готовил для этого необходимый плацдарм. Остальные сходились во мнении, что хватит, отвоевались, к чему лишняя головная боль? Сами обеспечены, дети их стараниями — тоже. Еще и внукам хватит, а ведь те в свою очередь должны не просто унаследовать, но и приумножить завоевания отцов, иначе для чего их по заграницам учиться отправляли, да и здесь никогда ни в чем с роду не отказывали…
Все это как-то мимолетно, не цепляясь прочно в сознании, пронеслось в голове Мышастого, набивая очередную оскомину, ибо было прокручено уже не единожды, а излишним самокопанием он заниматься не привык еще со времен славного комсомольского прошлого… Но вот он попытался поймать нечто ускользающее, хаотично мелькающее и не оставляющее следов, и вспомнить это самое «нечто» почему-то не было никакой возможности, подобно только что виденному и моментально забытому сну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222