— Лапоть, ты чего тут застрял… — Он не договорил, увидев живописную картину — бодавшего дверь, скрючившегося явно не по своей воле дружка, и спокойно удерживающего его Сергея, словно они играли в какую-то веселую детскую игру, типа «Допрос в гестапо», где роль Мюллера, увы, досталась отнюдь не фиксатому.
Стоял ли второй уродец за дверью специально, страхуя подельника, или пришел искать его случайно, Сергей не знал, да и знать не хотел. Тем более, сейчас ему об этом просто некогда было думать. Мгновенно развернув крепыша головой ко второму, он словно торпеду, не давая разогнуться, толкнул его в ноги длинному.
— На, получай своего Лаптя! Обуйся! — И не давая ни секунды передышки, пока тот инстинктивно прикрывал руками пах, куда была устремлена голова таранящего его крепыша, сильно ударил кулаком по челюсти, отчего длинный улетел из дверей тамбура обратно — в пространство перед туалетом. Затем Сергей ударил уже вскакивающего на ноги Лаптя в солнечное сплетение, и пока тот, согнувшись, скользил на пол, протирая спиной стенку тамбура, выскочил за высоким, который напрочь отключившись, валялся перед сортиром. Схватив за шиворот, он поволок его в тамбур, к дружку, не забыв бросить внимательный взгляд вдоль коридора вагона — к счастью, там никого в тот момент не оказалось и короткая драка осталась незамеченной. Бросив длинного, словно какую-то ветошь, на пол, Сергей вновь схватил уже чуток отдышавшегося и начинавшего приходить в себя Лаптя. Опять резко заломав ему руку, точь-в-точь как это было только что, он вновь упер его физиономией в знакомую тому дверь переходника, словно намереваясь продолжить их «игру», на мгновенье прерванную посторонним.
— Так вот, мы вроде как не договорили насчет «козлов» и «петухов», — как ни в чем не бывало обратился Сергей к крепышу. — Ты готов? Продолжим?
— Завязывай… Я все понял, — сдавленно, морщась от боли, просипел тот, делая безуспешные попытки высвободиться.
— Да нет, ни хрена ты еще не понял, — спокойно возразил Сергей и ударил его головой о дверь — чувствительно, но так, чтобы тот не потерял сознания. — Так вот, продолжим нашу светскую беседу… Я назвал тебя козлом. Допустим. И петухом тоже. Ну и что дальше? — спросил он у застонавшего при ударе о дверь Лаптя. — Отвечай! — Он опять ударил его головой, но уже слабее. — Ну!
— Ну, это плохие слова, — сдавленно, со слегка жалобной уже интонацией, начал Лапоть. — У нас за это…
— Стоп! — Сергей еще раз чуть боднул головой докладчика дверь переходника. — Уточним! Где это — у вас?
— Ну, у нас в зоне, — окончательно утратив силу духа, уже совсем откровенно заканючил тот.
— Ага! — Если бы у Сергея в тот момент были свободны руки, он непременно поднял бы назидательно указательный палец кверху. — Ага, у вас в зоне, значит… А мы сейчас с тобой, по-твоему, где? В зоне? Отвечать! — И Лапоть уже в который раз опробовал головой дверь на прочность.
— Нет… — промямлил он. — Не в зоне.
— А где же? — с веселым интересом учителя, слушающего ученика, несущего явную галиматью, поинтересовался Сергей.
— В поезде? — неуверенно предположил Лапоть.
— Ответ неверный! — засмеялся «учитель». — Точнее, верный лишь частично. — Он еще разок стукнул не правильно ответившего «ученика». — Думать! Где мы, если не в зоне?
— На свободе? — сделал вторую попытку угадать тот.
— Правильно! — на сей раз одобрил его ответ Сергей и поощрил тем, что не стал сейчас портить имущество, принадлежащее железной дороге, и без того еле сводящей концы с концами. — Правильно, на свободе. Так какого же хера ты, чмо болотное, — он все же не удержался, боднул, — свой поганый язык, придуманный где-то там, среди таких же вот ублюдков и поэтому такой же ублюдочный, как и вы сами, пытаешься насильно привить здесь, среди нормальных людей? А? — Лапоть молчал — видимо ему просто нечего было ответить.
— Молчишь? — склоняясь к нему, поинтересовался Сергей.
— Нечего сказать, да? — И не получив вразумительного ответа, продолжил:
— Тогда я тебе скажу, а ты внимательно слушай и запоминай — потом и дружку своему передашь, когда он очухается, а то я ведь больше повторять не намерен…
И принялся объяснять Лаптю смысл жизни. А преподавая благодарному слушателю свою теорию, он изредка постукивал того головой в такт отдельным ключевым словам своей речи, как бы для закрепления и лучшего усвоения втолковываемого материала. Напарник крепыша валялся в углу по прежнему без движения и Сергей ни на секунду не усомнился, что всяческого рода хитрость или притворство со стороны того отсутствуют — он прекрасно знал, куда и с какой силой необходимо бить, а также, какое самочувствие после таких ударов обычно бывает.
— Так вот… Живут там такие вот поганцы вроде тебя самого. Ну, я не считаю тех, кто попал туда случайно или старается жить там не по вашим ублюдочным законам. Имеется в виду, по законам той погани, которая именует себя блатными и к которой принадлежишь и ты, судя по твоим весьма выразительным наколкам… И вот, проведя там хрен знает сколько времени и уже окончательно выживая из ума от безделья — ведь вам по опять-таки своим же ублюдочным законам работать вроде как не положено, — вся эта мразь, включая тебя, начинает придумывать всяческого рода дерьмо — прописки, вопросики всякие подковыристые, в общем, всякую дебильную срань. И еще словечки жаргонные… Ну ладно, казалось бы, придумываешь, ну и придумывай себе на здоровье, да пользуйся этим дерьмом среди таких же идиотов, каким являешься и ты сам…
Сергей очередной раз пристукнул головой подопечного о дверь и поменял уставшую руку.
— Так нет же, вам, дерьму собачьему, то есть, этого уже становится мало. Вы и среди нормальных людей, на свободе, пытаетесь привить придуманный вами, недоумками, дебильный язык. Чтобы все заговорили не на обычном, русском, а на вашем, собачьем. Придумали, что козел — это значит, к примеру, стукач или там пидор… И все! Не вздумай теперь так говорить, а не то, понимаешь, ответишь! А ведь козел по русски — это животное такое есть, понимаешь, да? Козел, и ничего более того. А вот ослом, к примеру, по-вашему, можно называть, да? Значит, ослом вы, дерьмо собачье, великодушно нам позволяете… Ну что ж, спасибо превеликое! Или жирафом, верблюдом, бегемотом — тоже пожалуйста. А вот слоном — опять нет.
И козлом особенно — ни-ни. А я, простой человек, в этом вашем поганом дерьме должен разбираться, так что ли? Учить всю эту вашу погань, словно эсперанто какое… Так это значит, что соберу я друзей и придумаем мы с ними свой, специальный язык. Вот так нам вдруг захотелось… И будет на этом нашем языке слово «здравствуйте» означать к примеру, ну… Ну, словно ты имел в виду «я твою маму имел». И будем мы ревностно следить за употреблением этого своего языка и исполнением своих законов, которые тоже придумаем — мозгов то у нас не меньше, чем у вас, надо полагать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Стоял ли второй уродец за дверью специально, страхуя подельника, или пришел искать его случайно, Сергей не знал, да и знать не хотел. Тем более, сейчас ему об этом просто некогда было думать. Мгновенно развернув крепыша головой ко второму, он словно торпеду, не давая разогнуться, толкнул его в ноги длинному.
— На, получай своего Лаптя! Обуйся! — И не давая ни секунды передышки, пока тот инстинктивно прикрывал руками пах, куда была устремлена голова таранящего его крепыша, сильно ударил кулаком по челюсти, отчего длинный улетел из дверей тамбура обратно — в пространство перед туалетом. Затем Сергей ударил уже вскакивающего на ноги Лаптя в солнечное сплетение, и пока тот, согнувшись, скользил на пол, протирая спиной стенку тамбура, выскочил за высоким, который напрочь отключившись, валялся перед сортиром. Схватив за шиворот, он поволок его в тамбур, к дружку, не забыв бросить внимательный взгляд вдоль коридора вагона — к счастью, там никого в тот момент не оказалось и короткая драка осталась незамеченной. Бросив длинного, словно какую-то ветошь, на пол, Сергей вновь схватил уже чуток отдышавшегося и начинавшего приходить в себя Лаптя. Опять резко заломав ему руку, точь-в-точь как это было только что, он вновь упер его физиономией в знакомую тому дверь переходника, словно намереваясь продолжить их «игру», на мгновенье прерванную посторонним.
— Так вот, мы вроде как не договорили насчет «козлов» и «петухов», — как ни в чем не бывало обратился Сергей к крепышу. — Ты готов? Продолжим?
— Завязывай… Я все понял, — сдавленно, морщась от боли, просипел тот, делая безуспешные попытки высвободиться.
— Да нет, ни хрена ты еще не понял, — спокойно возразил Сергей и ударил его головой о дверь — чувствительно, но так, чтобы тот не потерял сознания. — Так вот, продолжим нашу светскую беседу… Я назвал тебя козлом. Допустим. И петухом тоже. Ну и что дальше? — спросил он у застонавшего при ударе о дверь Лаптя. — Отвечай! — Он опять ударил его головой, но уже слабее. — Ну!
— Ну, это плохие слова, — сдавленно, со слегка жалобной уже интонацией, начал Лапоть. — У нас за это…
— Стоп! — Сергей еще раз чуть боднул головой докладчика дверь переходника. — Уточним! Где это — у вас?
— Ну, у нас в зоне, — окончательно утратив силу духа, уже совсем откровенно заканючил тот.
— Ага! — Если бы у Сергея в тот момент были свободны руки, он непременно поднял бы назидательно указательный палец кверху. — Ага, у вас в зоне, значит… А мы сейчас с тобой, по-твоему, где? В зоне? Отвечать! — И Лапоть уже в который раз опробовал головой дверь на прочность.
— Нет… — промямлил он. — Не в зоне.
— А где же? — с веселым интересом учителя, слушающего ученика, несущего явную галиматью, поинтересовался Сергей.
— В поезде? — неуверенно предположил Лапоть.
— Ответ неверный! — засмеялся «учитель». — Точнее, верный лишь частично. — Он еще разок стукнул не правильно ответившего «ученика». — Думать! Где мы, если не в зоне?
— На свободе? — сделал вторую попытку угадать тот.
— Правильно! — на сей раз одобрил его ответ Сергей и поощрил тем, что не стал сейчас портить имущество, принадлежащее железной дороге, и без того еле сводящей концы с концами. — Правильно, на свободе. Так какого же хера ты, чмо болотное, — он все же не удержался, боднул, — свой поганый язык, придуманный где-то там, среди таких же вот ублюдков и поэтому такой же ублюдочный, как и вы сами, пытаешься насильно привить здесь, среди нормальных людей? А? — Лапоть молчал — видимо ему просто нечего было ответить.
— Молчишь? — склоняясь к нему, поинтересовался Сергей.
— Нечего сказать, да? — И не получив вразумительного ответа, продолжил:
— Тогда я тебе скажу, а ты внимательно слушай и запоминай — потом и дружку своему передашь, когда он очухается, а то я ведь больше повторять не намерен…
И принялся объяснять Лаптю смысл жизни. А преподавая благодарному слушателю свою теорию, он изредка постукивал того головой в такт отдельным ключевым словам своей речи, как бы для закрепления и лучшего усвоения втолковываемого материала. Напарник крепыша валялся в углу по прежнему без движения и Сергей ни на секунду не усомнился, что всяческого рода хитрость или притворство со стороны того отсутствуют — он прекрасно знал, куда и с какой силой необходимо бить, а также, какое самочувствие после таких ударов обычно бывает.
— Так вот… Живут там такие вот поганцы вроде тебя самого. Ну, я не считаю тех, кто попал туда случайно или старается жить там не по вашим ублюдочным законам. Имеется в виду, по законам той погани, которая именует себя блатными и к которой принадлежишь и ты, судя по твоим весьма выразительным наколкам… И вот, проведя там хрен знает сколько времени и уже окончательно выживая из ума от безделья — ведь вам по опять-таки своим же ублюдочным законам работать вроде как не положено, — вся эта мразь, включая тебя, начинает придумывать всяческого рода дерьмо — прописки, вопросики всякие подковыристые, в общем, всякую дебильную срань. И еще словечки жаргонные… Ну ладно, казалось бы, придумываешь, ну и придумывай себе на здоровье, да пользуйся этим дерьмом среди таких же идиотов, каким являешься и ты сам…
Сергей очередной раз пристукнул головой подопечного о дверь и поменял уставшую руку.
— Так нет же, вам, дерьму собачьему, то есть, этого уже становится мало. Вы и среди нормальных людей, на свободе, пытаетесь привить придуманный вами, недоумками, дебильный язык. Чтобы все заговорили не на обычном, русском, а на вашем, собачьем. Придумали, что козел — это значит, к примеру, стукач или там пидор… И все! Не вздумай теперь так говорить, а не то, понимаешь, ответишь! А ведь козел по русски — это животное такое есть, понимаешь, да? Козел, и ничего более того. А вот ослом, к примеру, по-вашему, можно называть, да? Значит, ослом вы, дерьмо собачье, великодушно нам позволяете… Ну что ж, спасибо превеликое! Или жирафом, верблюдом, бегемотом — тоже пожалуйста. А вот слоном — опять нет.
И козлом особенно — ни-ни. А я, простой человек, в этом вашем поганом дерьме должен разбираться, так что ли? Учить всю эту вашу погань, словно эсперанто какое… Так это значит, что соберу я друзей и придумаем мы с ними свой, специальный язык. Вот так нам вдруг захотелось… И будет на этом нашем языке слово «здравствуйте» означать к примеру, ну… Ну, словно ты имел в виду «я твою маму имел». И будем мы ревностно следить за употреблением этого своего языка и исполнением своих законов, которые тоже придумаем — мозгов то у нас не меньше, чем у вас, надо полагать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222