— Не прошло и полугода, как ты вспомнил-таки о моей просьбе. — Она явно пыталась его завести, чтобы с головой окунуться в приятные волны так обожаемых ею скандалов. — Ну, и что ты от меня хочешь?
Мышастый, стараясь скрыть нарастающую снежным комом брезгливость, смотрел на свою дражайшую половину… Альбина Георгиевна сидела перед трехстворчатым зеркалом, расположенном в своей как всегда неприбранной спальне с неприбранной постелью, измятыми одеялами, разбросанными там и сям в живописном беспорядке вещами, а из-под кровати даже торчал — он вначале просто не поверил своим глазам — ночной горшок!
А вот это что-то новое, — подумал он и хотел было открыть рот, чтобы спросить, с каких это пор она так обленилась, что ходит уже едва ли не под себя, но в последний момент усилием воли сдержался — ведь такая оплошность с его стороны послужит прекрасным поводом для истерики, которого она наверняка с нетерпением дожидается. Внимательно наблюдая за ее крупными дряблыми руками, сноровисто втирающими в обвислые щеки какую-то дрянную массу, по виду напоминающую творог перемешанный со сметаной, только какого-то отталкивающего серого цвета, он удивился — этой комковатой дряни, по его мнению, самое место в мусорном ведре. Ее даже в руки было бы взять противно, а уж чтобы втирать такое в лицо… Но и про дрянь эту, он естественно, ничего не спросил, отметив еще только, что жена, как всегда, в своих любимых бигуди, которые служили ей, если он только не ошибался, не один десяток лет. Они не подвергались никаким изменениям, их место так и не заняли какие-нибудь новые, красивые, импортные, хотя он и понятия не имел, существуют ли такие вообще. Нет, это были старые добрые бигуди из дырчатого аллюминия, с почерневшими от грязи резиночками, которые, как он однажды случайно заметил, хранились в целлофановом мешочке рядом с каким-то мятым тряпьем в ее прикроватной тумбочке, под рукой…
Хоть бы любовника завела себе, что ли… — подумалось ему и эта мысль нимало его не смутила. На те деньги, что она от него получает на всякие расходы, могла бы найти не очень притязательного молодого хлыста — их сейчас развелось столько… Глядишь, и преобразилась бы в лучшую сторону. Нет, сам-то он в любом случае не намеревался с ней спать, что в последний раз делал лет этак с пяток назад. Для такого его шага не хватило бы никаких ее чудесных преображений — ни потеря веса, ни хоть тысячи пластических операций, ни возвращения с помощью волшебной палочки лет на десять назад — нет, это нежелание делить с ней супружеское ложе давно стало уже каким-то патологическим, но все одно, было бы чуть приятнее, заимей она другой вид. И на различных презентациях может не пришлось бы тогда с первых же минут сбагривать ее кому-нибудь на руки и убегать, изображая обилие срочных дел. И вообще…
— А хочу я то, — начал он, твердо про себя решив не отвечать ни на какие ее провокационные выпады, — что я только что у тебя спросил. Я хочу, чтобы ты напомнила мне — кому я там должен по твоей же просьбе помочь? У кого рванули дверь универсама или что там еще? — На самом деле он помнил фамилию этого человека — ну если не лично, так у секретарши где-то было помечено, — просто он хотел уточнить, не отпала ли необходимость в этой помощи. Тот мог передать это через Альбину, а она, естественно, забыть, и тогда он попадет не то что бы в глупое или неприятное, но абсолютно ненужное ему положение, как бы навязываясь этому… Как же его…
— Я уже сто раз тебе повторяла, — раздражено заявила супруга, закончив наконец втирать в щеки серую гадость и с восторгом разглядывая в зеркале результаты своей работы, — он приятель одной моей приятельницы, муж которой…
— В общем, его фамилия? — нетерпеливо переспросил Мышастый, с запоздалым ужасом отмечая, что совершил непоправимую ошибку, которая может привести к весьма печальным для него последствиям — он совершил немыслимое кощунство, — он перебил Альбину!.. Как ни странно, она не обратила на это внимания — может потому, что как раз увлеклась в этот момент перемешиванием в какой-то грязной на вид колбочке какой-то очередной целебной дряни. На сей раз это было что-то вроде вареного сгущеного молока, которое он любил когда-то в детстве.
— В общем, его фамилия Романов, — на удивление спокойно ответила жена и посмотрела содержимое склянки на свет. Мышастый вдруг виновато подумал, что возможно он ошибся и эта склянка не такая уж грязная. Может он просто пристрастен ко всему, что касалось его жены? Это было бы в высшей степени несправедливо — признал он, благодарный ей за то, что она без истерики позволила себя перебить, пусть даже возможно просто этого не заметила… — Да, именно Романов Сергей Георгиевич. Очень приличный и вежливый молодой человек.
— Ого, какая фамилия! — Он неожиданно развеселился. — Не из династии ли он бывшего нашего царя батюшки? — Глядя в ее бесцветные, холодные, какие-то рыбьи, что ли, глаза, он опять с запозданием — констатируя, что у него какая-то замедленная сегодня реакция, — вспомнил, что с некоторых пор его жена не входит в круг людей, с которыми можно обмениваться шутками. И раздражаясь от факта наличия целой серии допущенных им сегодня подряд промашек, решив, что терять ему теперь все равно нечего, попятившись к выходу, уже сжав в пальцах ручку входной двери, с отчаянием смертника, которому все уже далеко безразлично, с торжеством в голосе заявил:
— И вообще, ты ошибаешься. Это было никаких не полгода назад.
Ты мне рассказывала об этом совсем недавно. Неделю — ну, максимум десять дней!.. — Все! Дело было сделано, выстрел был произведен и Мышастый с отчаянным торжеством выставляемого из класса мальчишки, не смог отказать себе в последнем удовольствии — он хлопнул дверью! Ну, пусть не хлопнул, но закрыл ее чуть громче, чем обычно!
Вернувшись к себе в комнату, он произвел несколько телефонных звонков:
— Самойлов? — Это он говорил со своим заместителем, кабинет которого находился рядом с его личным, только имел отдельный вход, зато не имел молодой красивой секретарши и комнаты отдыха. Самойлов, в отличие от Ворона, был заместителем по легальной, чистой работе, требующей незаурядных умственных качеств, которыми он в полной мере и обладал. Услышав приветствие зама, он продолжил:
— Подбери мне все, что только возможно на… — Он секунду помедлил, вспоминая. — На Романова Сергея Георгиевича. Сделай распечатку к моему приезду. Все.
Затем он позвонил Бугаю, своему шоферу-телохранителю:
— Бугай? Ты где, уже в гараже? Да, да, подавай машину, я сейчас выхожу…
Выезжая с коротенького участка частной дороги на общую проезжую часть, Бугай проворчал:
— Когда же они дорогу-то в порядок приведут? А то трясет, качает… Как шторм, баллов этак в семь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Мышастый, стараясь скрыть нарастающую снежным комом брезгливость, смотрел на свою дражайшую половину… Альбина Георгиевна сидела перед трехстворчатым зеркалом, расположенном в своей как всегда неприбранной спальне с неприбранной постелью, измятыми одеялами, разбросанными там и сям в живописном беспорядке вещами, а из-под кровати даже торчал — он вначале просто не поверил своим глазам — ночной горшок!
А вот это что-то новое, — подумал он и хотел было открыть рот, чтобы спросить, с каких это пор она так обленилась, что ходит уже едва ли не под себя, но в последний момент усилием воли сдержался — ведь такая оплошность с его стороны послужит прекрасным поводом для истерики, которого она наверняка с нетерпением дожидается. Внимательно наблюдая за ее крупными дряблыми руками, сноровисто втирающими в обвислые щеки какую-то дрянную массу, по виду напоминающую творог перемешанный со сметаной, только какого-то отталкивающего серого цвета, он удивился — этой комковатой дряни, по его мнению, самое место в мусорном ведре. Ее даже в руки было бы взять противно, а уж чтобы втирать такое в лицо… Но и про дрянь эту, он естественно, ничего не спросил, отметив еще только, что жена, как всегда, в своих любимых бигуди, которые служили ей, если он только не ошибался, не один десяток лет. Они не подвергались никаким изменениям, их место так и не заняли какие-нибудь новые, красивые, импортные, хотя он и понятия не имел, существуют ли такие вообще. Нет, это были старые добрые бигуди из дырчатого аллюминия, с почерневшими от грязи резиночками, которые, как он однажды случайно заметил, хранились в целлофановом мешочке рядом с каким-то мятым тряпьем в ее прикроватной тумбочке, под рукой…
Хоть бы любовника завела себе, что ли… — подумалось ему и эта мысль нимало его не смутила. На те деньги, что она от него получает на всякие расходы, могла бы найти не очень притязательного молодого хлыста — их сейчас развелось столько… Глядишь, и преобразилась бы в лучшую сторону. Нет, сам-то он в любом случае не намеревался с ней спать, что в последний раз делал лет этак с пяток назад. Для такого его шага не хватило бы никаких ее чудесных преображений — ни потеря веса, ни хоть тысячи пластических операций, ни возвращения с помощью волшебной палочки лет на десять назад — нет, это нежелание делить с ней супружеское ложе давно стало уже каким-то патологическим, но все одно, было бы чуть приятнее, заимей она другой вид. И на различных презентациях может не пришлось бы тогда с первых же минут сбагривать ее кому-нибудь на руки и убегать, изображая обилие срочных дел. И вообще…
— А хочу я то, — начал он, твердо про себя решив не отвечать ни на какие ее провокационные выпады, — что я только что у тебя спросил. Я хочу, чтобы ты напомнила мне — кому я там должен по твоей же просьбе помочь? У кого рванули дверь универсама или что там еще? — На самом деле он помнил фамилию этого человека — ну если не лично, так у секретарши где-то было помечено, — просто он хотел уточнить, не отпала ли необходимость в этой помощи. Тот мог передать это через Альбину, а она, естественно, забыть, и тогда он попадет не то что бы в глупое или неприятное, но абсолютно ненужное ему положение, как бы навязываясь этому… Как же его…
— Я уже сто раз тебе повторяла, — раздражено заявила супруга, закончив наконец втирать в щеки серую гадость и с восторгом разглядывая в зеркале результаты своей работы, — он приятель одной моей приятельницы, муж которой…
— В общем, его фамилия? — нетерпеливо переспросил Мышастый, с запоздалым ужасом отмечая, что совершил непоправимую ошибку, которая может привести к весьма печальным для него последствиям — он совершил немыслимое кощунство, — он перебил Альбину!.. Как ни странно, она не обратила на это внимания — может потому, что как раз увлеклась в этот момент перемешиванием в какой-то грязной на вид колбочке какой-то очередной целебной дряни. На сей раз это было что-то вроде вареного сгущеного молока, которое он любил когда-то в детстве.
— В общем, его фамилия Романов, — на удивление спокойно ответила жена и посмотрела содержимое склянки на свет. Мышастый вдруг виновато подумал, что возможно он ошибся и эта склянка не такая уж грязная. Может он просто пристрастен ко всему, что касалось его жены? Это было бы в высшей степени несправедливо — признал он, благодарный ей за то, что она без истерики позволила себя перебить, пусть даже возможно просто этого не заметила… — Да, именно Романов Сергей Георгиевич. Очень приличный и вежливый молодой человек.
— Ого, какая фамилия! — Он неожиданно развеселился. — Не из династии ли он бывшего нашего царя батюшки? — Глядя в ее бесцветные, холодные, какие-то рыбьи, что ли, глаза, он опять с запозданием — констатируя, что у него какая-то замедленная сегодня реакция, — вспомнил, что с некоторых пор его жена не входит в круг людей, с которыми можно обмениваться шутками. И раздражаясь от факта наличия целой серии допущенных им сегодня подряд промашек, решив, что терять ему теперь все равно нечего, попятившись к выходу, уже сжав в пальцах ручку входной двери, с отчаянием смертника, которому все уже далеко безразлично, с торжеством в голосе заявил:
— И вообще, ты ошибаешься. Это было никаких не полгода назад.
Ты мне рассказывала об этом совсем недавно. Неделю — ну, максимум десять дней!.. — Все! Дело было сделано, выстрел был произведен и Мышастый с отчаянным торжеством выставляемого из класса мальчишки, не смог отказать себе в последнем удовольствии — он хлопнул дверью! Ну, пусть не хлопнул, но закрыл ее чуть громче, чем обычно!
Вернувшись к себе в комнату, он произвел несколько телефонных звонков:
— Самойлов? — Это он говорил со своим заместителем, кабинет которого находился рядом с его личным, только имел отдельный вход, зато не имел молодой красивой секретарши и комнаты отдыха. Самойлов, в отличие от Ворона, был заместителем по легальной, чистой работе, требующей незаурядных умственных качеств, которыми он в полной мере и обладал. Услышав приветствие зама, он продолжил:
— Подбери мне все, что только возможно на… — Он секунду помедлил, вспоминая. — На Романова Сергея Георгиевича. Сделай распечатку к моему приезду. Все.
Затем он позвонил Бугаю, своему шоферу-телохранителю:
— Бугай? Ты где, уже в гараже? Да, да, подавай машину, я сейчас выхожу…
Выезжая с коротенького участка частной дороги на общую проезжую часть, Бугай проворчал:
— Когда же они дорогу-то в порядок приведут? А то трясет, качает… Как шторм, баллов этак в семь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222