— Мне не нравится.
— Тебе не нравится, что это будет со мной?
— Да. Это опасно. Никого рядом, кроме человека, от которого никакой пользы.
— Но ты можешь прочесть все книги.
— Книги! — И он коротко рассмеялся. — Боюсь, что если ты выдержишь, то я этого просто не перенесу.
— Да нет же. Ты можешь найти какие-нибудь книги и прочесть их. Это будет очень полезно. Не бойся, мне не понадобится много помощи. — Секунды тишины, и снова ее низкий голос. — Ты ведь знаешь, я дважды проходила через это. Все было хорошо.
— Тогда да. А сейчас, без больницы, докторов и ухода все может быть иначе. Но почему, почему ты все время думаешь об этом?
— Биология, или как они это там называют? Мне кажется, это естественно.
— Ты считаешь, что жизнь должна продолжаться, что у нас есть обязательства перед будущим? Она не ответила сразу. Иш мог бы сказать, что сейчас она думает, а мыслительный процесс не был ее сильной стороной; в реакциях своих Эм подчинялась другим, более глубинным законам, чем простая мысль.
— Но откуда мне знать? — сказала она. — Я не хочу знать, стоит ли продолжаться этой жизни или нет, и зачем она должна продолжаться? Наверное, я просто эгоистка. Я хочу ребенка для себя. Я хочу… мне трудно, я не знаю, как сказать правильно. Но я хочу, чтобы меня целовали… — И тогда он наклонился и поцеловал ее в полуоткрытые губы.
— Жаль, что я не могу выразить это словами. Тогда я бы могла сказать, что я думаю, и ты бы все понял. Она протянула руку и достала из коробка на столе спички. Курила она больше, чем он, и Иш ожидал, что за спичкой последует сигарета. Но она не взяла сигареты. Только спички ее интересовали — большие кухонные спички, которые ей нравились. Она рассеянно крутила эту спичку и молчала. Потом, все также молча, чиркнула о коробок. Полыхнула серная головка. Но лишь короткое мгновение бушевало маленькое пламя, потом поблек огонь и уже догорал желтым пламенем, оставляя после себя кончик обгоревшего дерева. Неожиданно Эм затушила спичку. Еще смутно, но Иш стал понимать, что, не найдя нужных слов, женщина сделала попытку, возможно неосознанно, показать то, о чем думала. Медленно, очень медленно открывался ему смысл этого образа, и все-таки понял он. Истинная жизнь спички — не в покое коробки, но лишь тогда, когда вспыхивала, зажженная чьей-то рукой, и могла гореть всегда. Мужчины и женщины — они тоже как спички. Не в отрицании жизни заключена суть ее. И тогда вспомнил он страхами наполненные дни, и как сбросил он страх, как развязал веревки, обвязывающие мотоцикл, скинул его и оставил лежать на земле пустыни. И вспомнил еще свой восторг необузданный, с каким бросил вызов смерти и силам тьмы. Он почувствовал, как шевельнулось женское тело в его объятиях. «Да, — униженно думал он. — Его мужество — удел великих мгновений, ее — часть повседневной жизни».
— Хорошо, — сказал он. — Думаю, ты права. Я прочту эти книги.
— Как знать, — шепнула она. — Может быть, сначала нам потребуются не только книги… И тело ее горячее вжималось в его тело. А он все еще сомневался и глубину одиночества, пустоты и страха испытывал. Кто он такой, есть ли у него право встать в начале длинной дороги, по которой снова двинется человечество в неизвестное будущее? Но лишь короткое мгновение царствовал в душе его страх. А потом мужество ее и вера в силу ее мужества передались от горячего женского тела и затопили страх. «Ну конечно же, — думал он. — Она станет матерью народов! Нет жизни без мужества!» И с неожиданно жгучим желанием ощутил он ее жаркое тело, и великая сила снизошла на него.
И прославлена будет, ибо воссияет свет любви к жизни на лице твоем и разгонит страх смерти. Сила твоя подобна божественным Деметре, Гере и Исиде. Кибела ты, укротившая львов. Великая Мать. От дочерей твоих взойдут племена, от внуков — народы! Имя тебе — Мать, и святым назовут его. И тогда вновь зазвенит смех, и зазвучит песня. Юные девы будут плести венки в высоких травах лугов, и юноши, резвясь, прыгать через быстрые ручьи. И будет столько детей от детей их, сколько сосен на склоне горы. И имя твое вовеки благословлять станут, ибо в темные года взор твой к свету обращен был.
Еще не укрепились они в решении своем, как однажды утром выглянула Эм на улицу и воскликнула: «Взгляни, крысы!» Он взглянул. И точно, две крысы деловито тыкались носом в их изгородь. Или нашли себе еду, или что-то вынюхивали. Эм через окно показала на крыс Принцессе, а потом открыла дверь. Но такая уж собачья порода, что должна она голосом показать охотнику, в каком направлении преследовать, и потому выскочила с крыльца с громким лаем, и крысы растворились, прежде чем Принцесса оказалась рядом. И еще они видели крыс в тот день: то в одном месте, то в другом — у дома, на улице, по саду пробегали крысы. А на следующее утро серая волна нашествия захлестнула и понесла их. Крысы были повсюду. Обыкновенные крысы — не больше и не меньше обычных крыс, не особенно тощие и не особенно жирные — просто крысы. А Иш зачем-то вспомнил муравьиную эпопею и вздрогнул, холодным потом покрылся от отвращения. Единственное, что оставалось — это заняться изучением крысиной проблемы, что позволит понять ситуацию, определить причины и движущие силы, а то, что понятно, уже не кажется страшным, а в их условиях это было важно. Не вылезая из машины, они ездили по городу, при этом подавив некоторое количество крыс, которым, неизвестно по каким причинам, нравилось перебегать дорогу прямо под колесами автомобиля. Сначала они каждый раз вздрагивали от этих чавкающих, утробных звуков и переглядывались, но скоро это стало настолько обычным явлением, что они перестали относиться к очередной раздавленной крысе, как к событию, достойному быть отмеченным. Как выяснилось, крысы распространились по всему городу, прихватив некоторые территории вне пределов городской черты, — то есть зона крысиной оккупации оказалась несколько большей, чем отмечалось в муравьиную эпоху. В общих чертах все происходящее не представляло загадки. Иш даже вспомнил какое-то подобие статистических данных, согласно которым количество крыс в городе приблизительно равнялось количеству населяющих его людей.
— Итак, — говорил Иш слегка побледневшей Эм. — Итак, за начальную цифру можно принять миллион особей, из которых половина — сучки, или как их там, одним словом, крысы — дамы. Многие склады и магазины защищены от крыс, но мы ведь не станем отрицать, что в крысином распоряжении оказались просто несметные запасы пищи.
— Ну так сколько здесь будет крыс?
— В уме сразу не подсчитать, но я обязательно сделаю это дома. Этот вечер Иш посвятил решению математических задачек. Для начала, из отцовской энциклопедии он узнал, что крыса раз в месяц дает помет в среднем из десяти крысенышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124