Затем они узнали бы, что,
весьма возможно, они тоже вскоре погибнут.
Я вызвал их, когда услышал щелчок. Я поднял шлем и вскочил на ноги,
когда свечение в нем замерцало.
Но было слишком поздно.
Четвертым местом, указанным в рождественской открытке, которую я
послал Дону в прошлом году, были книжная лавка Пибоди и пивная в
Балтиморе, штат Мериленд. Соответственно, в последнюю октябрьскую ночь я
сидел в ее задней комнате у последнего стола, перед альковом с дверью,
ведущей в аллею. В сумрачном помещении женщина, одетая в черное, играла на
древнем пианино, и музыка все вздымалась и вздымалась. Справа от меня в
узком камине задыхался и дымил огонь, а над каминной полкой дрожала тень
древних оленьих рогов. Я потягивал пиво и прислушивался к звукам.
Я хотел надеяться на то, что как раз в этот вечер Дон не появится. У
меня оставалось достаточно денег, чтобы дотянуть до весны, и потому я не
слишком нуждался в работе. К тому же я сейчас находился слишком далеко на
севере, стоя на якоре в Чезапике, и мне хотелось поскорее отплыть к
Карибам. Похолодание и появление опасных ветров говорили мне, что я
слишком долго задерживаюсь в этих широтах. Словом, дольше, чем до середины
ночи я в этом баре не просижу. Еще часа два.
Я съел сэндвич и заказал еще пива. Его еще не принесли, когда я
заметил Дона, приближавшегося к входу: пальто у него было переброшено
через руку, и он повернулся лицом ко мне. Я изобразил соответствующее
удивление, когда он очутился рядом с моим столом со словами: "Рон! Неужели
это ты?".
Я встал и пожал руку.
- Алан! Тесен мир - или что-то вроде этого. - Садись! Садись!
Он сел в кресло напротив меня, бросив пальто на другое, слева.
- А что ты делаешь в этом городе? - спросил он.
- Заглянул просто так, - ответил я. - Сказать привет паре приятелей,
- я поглаживал грубые шрамы, запятнавшие поверхность стола передо мной. -
И это моя последняя стоянка. Я отправляюсь через несколько часов.
Он кивнул.
- А чего это ты стучишь по дереву?
Я усмехнулся.
- Это я просто прикидываюсь тайной пивной Генри Меккена.
- Это давно-давно?
Я кивнул.
- Представляю, - кивнул он. - Это все из-за прошлого - или из-за
сегодняшнего? Я никак не могу сообразить.
- Может, немного того и немного другого, - сказал я. - Хотел бы я
снова заглянуть к Меккену. Я послушал бы, что он думает о теперешнем
появлении. А вас каким ветром?
- То есть?
- Каким ветром занесло? Сюда. Сейчас.
- Ох, - он перехватил официанта заказал пива. - Деловая поездка, -
сказал он затем. - Нанимаю консультанта.
- О. Так есть дело? И какое?
- Сложное. Запутанное.
Он закурил, и чуть погодя принесли пиво. Он курил, пил пиво и слушал
музыку.
Я пел эту песню и снова спою ее: мир подобен взметнувшемуся отрывку
музыки. Многие перемены происходили в ходе моей жизни, и, кажется,
большинство из них имело место в течение последних нескольких лет.
Перемены стали образом моей жизни несколько лет назад и я подозревал, что
это будет моей постоянной участью все эти годы - если дела Дона не втянут
меня в гибельную западню.
Дон заправлял вторым по величине в мире детективным агентством и он
иногда пользовался моими услугами из-за того, что я реально не
существовал. Меня не существовало теперь потому, что когда-то, в другое
время и в другом месте, мы породили самую дикую мелодию нашего времени.
Именно я пустил в мир первые аккорды проекта Центрального банка данных, и
я принимал существенное участие в попытках создать рабочую модель
реального мира, включающую в себя данные о всех и вся. Насколько полно мы
преуспели и стало ли обладание подобием мира действительно обеспечивать
опеку над ним и наиболее эффективные меры контроля за его
функционированием - этот вопрос был спорен для прежних моих сотоварищей,
пока вся эта музыка росла и развивалась. Впоследствии я переменил свои
взгляды и в результате принятого решения не получил гражданства во втором
мире, в Центральном банке данных, который стал теперь гораздо более
важным, чем реальная жизнь. Уход из реальности, мой собственный временный
выход за грань мира вызвал необходимость других преступлений - нелегальных
входов обратно. Я периодически возникал в этой компьютерной реальности,
потому что приходилось иногда как-то обеспечивать свою дальнейшую реальную
жизнь работой, например, на Дона. Я очень часто становился весьма полезным
ему - когда он получал необычные головоломки.
К счастью, в данный момент, похоже, именно такую он и имел - еще до
того, как я почувствовал, что помираю от безделья.
Мы прикончили наше пойло, потребовали счет и расплатились.
- Сюда, - сказал я, показывая на заднюю дверь, и он завернулся в
пальто и последовал за мной.
- Поговорим здесь? - спросил он, когда мы двинулись вдоль аллеи.
- Пожалуй, нет, - сказал я. - Прокатимся, потом побеседуем.
Он кивнул и двинулся дальше.
Тремя четвертями часа позднее мы сидели в салоне "Протеуса" и я
готовил кофе. Холодные воды залива мягко покачивали нас под безлунным
небом. Я зажег лишь пару маленьких светильников. Уютно. За бортом
"Протеуса" - толпа, сумятица, бешеный темп жизни в городах, на земле, и
функционально-метафизическую отдаленность от всего этого могли обеспечить
всего несколько метров воды. Мы с огромной легкостью повсюду изменяли
ландшафт, но океан всегда казался неизменным, и я полагал, что мы
пропитывались каким-то чувством безвременья, когда оставались с ним один
на один. Может быть, это одна из причин, по которым я так много времени
проводил в океане.
- Вы впервые принимаете меня здесь, на борту, - сказал он. - Удобно.
Весьма.
- Спасибо. Сливки? Сахар?
- Да. И то, и другое.
Мы уселись с дымящимися кружками, и я спросил:
- Ну, так что у вас?
- Одно обстоятельство, родившее две проблемы, - ответил он. - Одна из
них такого рода, что выходит за пределы моей компетенции. Другая - нет. Я
скажу, что это абсолютно уникальная ситуация и, соответственно, требует
специалиста высокой квалификации.
- Я вообще не являюсь специалистом по чему-нибудь. Разве что -
специалистом по выживанию.
Он неожиданно поднял глаза и уставился на меня.
- Я всегда предполагал, что вы ужасно много знаете о компьютерах, -
заметил он.
Я смотрел вдаль. Это был удар ниже пояса. Я никогда не обнаруживал
себя перед Доном как авторитет в этой области, и между нами всегда
существовал неписанный договор о том, что мои методы работы,
обстоятельства и личность находятся вне обсуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
весьма возможно, они тоже вскоре погибнут.
Я вызвал их, когда услышал щелчок. Я поднял шлем и вскочил на ноги,
когда свечение в нем замерцало.
Но было слишком поздно.
Четвертым местом, указанным в рождественской открытке, которую я
послал Дону в прошлом году, были книжная лавка Пибоди и пивная в
Балтиморе, штат Мериленд. Соответственно, в последнюю октябрьскую ночь я
сидел в ее задней комнате у последнего стола, перед альковом с дверью,
ведущей в аллею. В сумрачном помещении женщина, одетая в черное, играла на
древнем пианино, и музыка все вздымалась и вздымалась. Справа от меня в
узком камине задыхался и дымил огонь, а над каминной полкой дрожала тень
древних оленьих рогов. Я потягивал пиво и прислушивался к звукам.
Я хотел надеяться на то, что как раз в этот вечер Дон не появится. У
меня оставалось достаточно денег, чтобы дотянуть до весны, и потому я не
слишком нуждался в работе. К тому же я сейчас находился слишком далеко на
севере, стоя на якоре в Чезапике, и мне хотелось поскорее отплыть к
Карибам. Похолодание и появление опасных ветров говорили мне, что я
слишком долго задерживаюсь в этих широтах. Словом, дольше, чем до середины
ночи я в этом баре не просижу. Еще часа два.
Я съел сэндвич и заказал еще пива. Его еще не принесли, когда я
заметил Дона, приближавшегося к входу: пальто у него было переброшено
через руку, и он повернулся лицом ко мне. Я изобразил соответствующее
удивление, когда он очутился рядом с моим столом со словами: "Рон! Неужели
это ты?".
Я встал и пожал руку.
- Алан! Тесен мир - или что-то вроде этого. - Садись! Садись!
Он сел в кресло напротив меня, бросив пальто на другое, слева.
- А что ты делаешь в этом городе? - спросил он.
- Заглянул просто так, - ответил я. - Сказать привет паре приятелей,
- я поглаживал грубые шрамы, запятнавшие поверхность стола передо мной. -
И это моя последняя стоянка. Я отправляюсь через несколько часов.
Он кивнул.
- А чего это ты стучишь по дереву?
Я усмехнулся.
- Это я просто прикидываюсь тайной пивной Генри Меккена.
- Это давно-давно?
Я кивнул.
- Представляю, - кивнул он. - Это все из-за прошлого - или из-за
сегодняшнего? Я никак не могу сообразить.
- Может, немного того и немного другого, - сказал я. - Хотел бы я
снова заглянуть к Меккену. Я послушал бы, что он думает о теперешнем
появлении. А вас каким ветром?
- То есть?
- Каким ветром занесло? Сюда. Сейчас.
- Ох, - он перехватил официанта заказал пива. - Деловая поездка, -
сказал он затем. - Нанимаю консультанта.
- О. Так есть дело? И какое?
- Сложное. Запутанное.
Он закурил, и чуть погодя принесли пиво. Он курил, пил пиво и слушал
музыку.
Я пел эту песню и снова спою ее: мир подобен взметнувшемуся отрывку
музыки. Многие перемены происходили в ходе моей жизни, и, кажется,
большинство из них имело место в течение последних нескольких лет.
Перемены стали образом моей жизни несколько лет назад и я подозревал, что
это будет моей постоянной участью все эти годы - если дела Дона не втянут
меня в гибельную западню.
Дон заправлял вторым по величине в мире детективным агентством и он
иногда пользовался моими услугами из-за того, что я реально не
существовал. Меня не существовало теперь потому, что когда-то, в другое
время и в другом месте, мы породили самую дикую мелодию нашего времени.
Именно я пустил в мир первые аккорды проекта Центрального банка данных, и
я принимал существенное участие в попытках создать рабочую модель
реального мира, включающую в себя данные о всех и вся. Насколько полно мы
преуспели и стало ли обладание подобием мира действительно обеспечивать
опеку над ним и наиболее эффективные меры контроля за его
функционированием - этот вопрос был спорен для прежних моих сотоварищей,
пока вся эта музыка росла и развивалась. Впоследствии я переменил свои
взгляды и в результате принятого решения не получил гражданства во втором
мире, в Центральном банке данных, который стал теперь гораздо более
важным, чем реальная жизнь. Уход из реальности, мой собственный временный
выход за грань мира вызвал необходимость других преступлений - нелегальных
входов обратно. Я периодически возникал в этой компьютерной реальности,
потому что приходилось иногда как-то обеспечивать свою дальнейшую реальную
жизнь работой, например, на Дона. Я очень часто становился весьма полезным
ему - когда он получал необычные головоломки.
К счастью, в данный момент, похоже, именно такую он и имел - еще до
того, как я почувствовал, что помираю от безделья.
Мы прикончили наше пойло, потребовали счет и расплатились.
- Сюда, - сказал я, показывая на заднюю дверь, и он завернулся в
пальто и последовал за мной.
- Поговорим здесь? - спросил он, когда мы двинулись вдоль аллеи.
- Пожалуй, нет, - сказал я. - Прокатимся, потом побеседуем.
Он кивнул и двинулся дальше.
Тремя четвертями часа позднее мы сидели в салоне "Протеуса" и я
готовил кофе. Холодные воды залива мягко покачивали нас под безлунным
небом. Я зажег лишь пару маленьких светильников. Уютно. За бортом
"Протеуса" - толпа, сумятица, бешеный темп жизни в городах, на земле, и
функционально-метафизическую отдаленность от всего этого могли обеспечить
всего несколько метров воды. Мы с огромной легкостью повсюду изменяли
ландшафт, но океан всегда казался неизменным, и я полагал, что мы
пропитывались каким-то чувством безвременья, когда оставались с ним один
на один. Может быть, это одна из причин, по которым я так много времени
проводил в океане.
- Вы впервые принимаете меня здесь, на борту, - сказал он. - Удобно.
Весьма.
- Спасибо. Сливки? Сахар?
- Да. И то, и другое.
Мы уселись с дымящимися кружками, и я спросил:
- Ну, так что у вас?
- Одно обстоятельство, родившее две проблемы, - ответил он. - Одна из
них такого рода, что выходит за пределы моей компетенции. Другая - нет. Я
скажу, что это абсолютно уникальная ситуация и, соответственно, требует
специалиста высокой квалификации.
- Я вообще не являюсь специалистом по чему-нибудь. Разве что -
специалистом по выживанию.
Он неожиданно поднял глаза и уставился на меня.
- Я всегда предполагал, что вы ужасно много знаете о компьютерах, -
заметил он.
Я смотрел вдаль. Это был удар ниже пояса. Я никогда не обнаруживал
себя перед Доном как авторитет в этой области, и между нами всегда
существовал неписанный договор о том, что мои методы работы,
обстоятельства и личность находятся вне обсуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58