В сущности я сам разделял этот взгляд, пока вы не доказали мне, что, если скрыть какое-либо обстоятельство, которое впоследствии может обнаружиться, правдивость всей повести будет подвергнута сомнению. Да и что такое вы открыто признали, в чем могли бы вас обвинить злейшие враги, что, кроме вашего пренебрежения к противоестественному союзу, который, хотя его и разрешали законы вашей страны, был навязан вам вашей нуждой, молодостью и неопытностью? Это поведение не было результатом порочного легкомыслия и невоздержанности. Вы уже дали неопровержимые доказательства своего постоянства и супружеской верности первому властелину ваших чувств, который был вашим избранником и которому ваше сердце было неизменно предано.Взлелеянная этой беспримерною заботливостью, нежностью и вниманием, ваша природная чувствительность стала столь деликатной, что ей уже не могла прийтись по вкусу любовь заурядного супруга. Итак, не чудо, что вы были несчастливы во втором браке, столь не походившем на первый; что малейший контраст действовал на вас в высшей степени раздражающе и соответственно влиял на ваше воображение и что вы не были равнодушны к приятным качествам, пленившим некогда ваше сердце, и не могли противостоять льстивым речам, невероятному упорству и удивительной настойчивости ловкого кавалера. И, право же, он не мог выбрать более благоприятного случая для своего ухаживания. Чувства ваши были необычайно обострены горем; вы были неудовлетворены своим семейным положением, вы были одиноки, лишены той задушевной близости, которой наслаждались прежде; в груди вашей пылали трогательные и нежные чувства, в то время как вы еще не ведали коварных козней мужчины. В таком печальном состоянии душа жаждет сочувствия и утешения; она ищет отдохновения в нежной дружбе спутника, который разделит и облегчит ее скорбь. Такой утешитель явился в лице благовоспитанного юноши; рассудок ваш остался доволен его талантами; своим поведением он заслужил ваше уважение, ваша дружба была завоевана его искренностью, и ваша благосклонность постепенно обратилась на него. Короче говоря, все способствовало успеху его ухаживания, и я удивляюсь не тому, что он преуспел, но тому, что вы так долго сопротивлялись. Ваше отношение к тем, кто порицал ваш поступок, вполне соответствует тому здравому смыслу и снисходительности, которые всегда вызывали у меня восторг и уважение. Что касается до писателей, не щадивших своего пера, дабы оскорблять ваше лордство, то они вызывают либо смех, либо сожаление. Они - бедные безобидные создания - в глубине души не желают вам зла. Их задача - утолять свой голод, по возможности честно, но во всяком случае утолять его. Я глубоко убежден в том, что за ничтожную сумму вы можете нанять все это племя, чтобы оно отказалось от своих же собственных обвинений и во всю силу легких воспевало вам хвалу. Право же, было бы жестоко, а также и нелепо, выражать какое бы то ни было негодование против столь слабосильных противников, которые являются поистине однодневками. Они - те назойливые насекомые, которых неизменно производит на свет солнце или высокое совершенство; они - тени, постоянно сопутствующие удаче; и с таким же успехом человек может сражаться со своей собственной тенью, как и пытаться покарать столь эфемерные призраки. Но из всех душевных ваших движений я в настоящее время больше всего склонен восхищаться тою скорбью, какую вы выражаете, видя себя вынужденной ради собственного оправдания порицать и разоблачать человека, с которым неразрывно связана ваша судьба, а также принятым вами похвальным решением жить с ним впредь в мире, если он не изменит того поведения, какое не так давно избрал. При всем том, хотя вы, быть может, и воспламенили язвительную зависть и злобу, вызвали негодование некоторых лиц, чье безумие и неблагодарность вы имели возможность обнаружить, и навлекли на себя хулу тех, кто почитает своим долгом громко осуждать малейшее нарушение брака, как бы ни был он несчастлив, - ваши "Мемуары" будут всегда прочтены с удовольствием каждым, кто не лишен вкуса и проницательности, и ваша слава, слава красавицы и писательницы, - переживет на многие годы худую молву, порожденную предубеждением и личной враждой. А теперь, когда я выполнил задачу, мне заданную, разрешите добавить, что я имею честь быть,
сударыня, вашим преданнейшим покорным слугой".
ГЛАВА LXXXI
Мемуары знатной леди
Обстоятельства той истории, которую я расскажу вам, убедят вас в моем чистосердечии, тогда как вы уже уведомлены о моем безрассудстве. Вы будете, я надеюсь, в состоянии почувствовать, что, как бы ни были грешны мои помыслы, сердце мое всегда оставалось чистым, и я была несчастна потому, что я - женщина и я любила.
Мне кажется, не лишним будет упомянуть, что я была единственным ребенком человека весьма состоятельного, который лелеял меня в детстве со всей отеческой лаской; когда мне исполнилось шесть лет, он послал меня в частную школу, где я пробыла до двенадцати лет и сделалась всеобщей любимицей, так что меня в раннем возрасте возили в места публичных увеселений и даже ко двору, а это льстило моей страсти к удовольствиям, которым я, натурально, предавалась, и поощряло во мне тщеславие и честолюбивые мысли, возникающие столь рано в человеческом уме.
Я была веселой и добронравной, мое воображение было склонно воспламеняться, мое сердце свободно и бескорыстно, но я так упрямо держалась своих мнений, что не выносила прекословии; своим нравом я напоминала Генриха V, как он описан у Шекспира.
На тринадцатом году я приехала в Бат, где впервые меня начали вывозить в свет как взрослую; на эту привилегию я получила право благодаря моей фигуре, так как была очень рослой для своих лет; там мое воображение было целиком захвачено разнообразными увеселениями, на которые меня постоянно приглашали. Это не значит, что званые вечера были для меня совсем внове, но теперь ко мне относились как к важной особе, и меня окружала толпа поклонников, добивавшихся со мной знакомства и питавших мое тщеславие хвалебными отзывами и лестью. Заслужила ли я их похвалы, предоставляю судить свету. Но моя наружность вызывала одобрение, а мое умение танцевать встретило всеобщее восхищение. Не удивительно, если все кажется радостным молодому созданию, которому столь чужды опытность и притворство, что оно верит в искренность любого сердца, как в свою собственную, а также и в то, что каждый предмет именно таков, каким кажется.
Среди поклонников, которые вздыхали по мне или делали вид, что вздыхают, были двое, в равной мере делившие мою благосклонность (она была слишком поверхностна, чтобы называть ее любовью). Один из них был скороспелый юноша шестнадцати лет, очень красивый, живой и дерзкий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271