2
Они сидели в комнатке Айвара за столом и разговаривали. Майга чувствовала себя как дома, а Айвар никак не мог избавиться от ощущения скованности. Приход Майги поставил его в затруднительное положение, ее присутствие казалось чем-то неправильным, предосудительным. Словно угадав его мысли, Майга нарочно говорила громко, в коридоре безусловно было слышно каждое слово. Наконец Айвар не выдержал и попросил Майгу говорить потише.
Майга усмехнулась и, кивнув головой на фотографию Анны, спросила:
– Ты боишься, ей передадут о нашем свидании? Разве она такая ревнивая?
– Тебе обязательно хочется, чтобы люди сплетничали? – в свою очередь спросил Айвар.
Майга засмеялась.
– Ладно, как хочешь, но я бы никогда не подумала, что ты считаешься с такими мещанскими предрассудками. Ну, не сердись, не сердись. Чтобы успокоить тебя, скажу, что никаких плохих или коварных намерений у меня нет. Завернула сюда просто как к старому приятелю. Хотелось рассказать тебе про свою жизнь и посмотреть, как ты выглядишь, – ведь в этом ничего плохого нет. Знаешь, Айвар, ты похорошел.
– Не надо льстить, Майга.
– И не думаю. Почему ты сегодня ко всему относишься так подозрительно?
– Потому что мне до сих пор не ясна цель твоего прихода. Ведь не из любопытства же ты приехала сюда из Риги?
– Конечно, нет. Мне надо было получить метрику, иначе не выдают паспорта. Поэтому и приехала.
– И ты получила?
– Да, получила. Заодно завернула в Стабулниеки и посмотрела, как там хозяйничает Ольга Липстынь.
– Как тебе понравилось?
– Ничего… конечно, суетни и шума больше, чем раньше, а в общем – ничего не скажешь. Все чисто, во всем порядок. Даже мебель не растаскана.
– И ты все еще думаешь о ней?
– Нет, это просто так. Я примирилась. В конце концов, если бы даже все осталось по-прежнему, я все равно никогда не получила бы ни отцовской усадьбы, ни обстановки, – все досталось бы братьям. Нет, Айвар, с этим я примирилась. Нельзя до бесконечности жить воспоминаниями о прошлом и жалеть утерянное. Надо жить настоящим, надо думать о будущем.
– А ты подумала как следует?
– Мне кажется, да… – Майга немного помолчала, потом продолжала: – Я не из тех, кто всю жизнь может прожить в одиночестве. Заменять семью кошками и собаками тоже не желаю. Я выхожу замуж, Айвар…
– Поздравляю… и желаю счастья.
– От души или просто гак, ради приличия?
– От души, Майга.
– Спасибо. Он человек хороший. Работает главным бухгалтером в одном тресте. Был на войне, как и ты. А я и после свадьбы не думаю бросать работу. Между прочим, ты еще не знаешь, что я с июля не работаю на прежнем месте. Теперь я заведую столовой. Там я познакомилась с будущим мужем.
Айвар кивнул головой и ничего не сказал. Майге следовало бы уйти, но она не спешила.
– Почему ты ни разу не навестишь меня, когда бываешь в Риге? – спросила Майга.
– Я не обещал заходить к тебе, – ответил Айвар.
– Боялся… из-за нее? – Майга снова кивнула на фотографию Анны. – Ведь об этом никто не узнал бы.
Айвар посмотрел Майге прямо в глаза и сурово, спросил:
– Скажи правду: ты хоть немножко любишь своего будущего мужа?
– Конечно, люблю, но тогда ведь я его еще не знала и никаких обещаний ему не давала. Если бы я тогда немножко пожила с тобой, большой беды не было бы, но ты не можешь расстаться со своими старомодными предрассудками.
– А где ты собираешься сегодня ночевать?
– Не знаю. Неужели так никто и не сжалится надо мной и не впустит переночевать? От тебя, конечно, такой любезности не дождешься… ты боишься сплетен.
– Какие у тебя здесь еще дела?
– Никаких.
– Тогда ты еще успеешь на рижский поезд. Посмотрев на часики, Майга покачала головой.
– Поезд отходит через час, а до станции двенадцать километров.
– Я отвезу тебя на мотоцикле.
Майга, вздохнув, встала.
– Если ты действительно такой негостеприимный, то мне ничего другого не остается, как ехать.
– Тут гостеприимство ни при чем, Майга… но так будет лучше для нас обоих, – сказал Айвар. – Пойми меня правильно: я желаю тебе добра. Хватит теней былого, не бросай еще новую тень на свою жизнь.
– Да, теперь я вижу – ты никогда не был моим… – прошептала Майга. – А я, глупая гусыня, годами надеялась…
Пять минут спустя они уже ехали по большаку. Все покрыла густая осенняя темень. Кое-где мерцали огоньки в окнах крестьянских изб, лаяли собаки и шумели старые сосны. Когда до станции осталось километра два, Майга заговорила:
– Ты, конечно, считаешь меня легкомысленной, но это не так. Мне только хотелось на прощание взять с собой в новую жизнь хотя бы одно настоящее яркое воспоминание – один миг настоящей близости за все долгие годы нашего знакомства. Тогда было бы о чем вспоминать. Я знаю, ты меня никогда не любил, но я тебя очень любила. Знаю, ты не можешь быть моим, и я не домогаюсь невозможного, но с меня хватило бы одного мига счастья. Хотя бьг одно мгновение чувствовать, что я твоя… но ты мне отказал в этом. Может, так оно и лучше, кто его знает…
– Мне очень бы хотелось, чтобы не пришлось тебе презирать себя в будущем.
– Можешь не беспокоиться. Я буду верной женой и хорошей матерью…
Не доезжая немного до станции, Майга попросила остановить мотоцикл.
– Расстанемся здесь. Будь здоров… моя скупая мечта.
– Будь счастлива, Майга.
Она крепко пожала Айвару руку и ушла, ни разу не оглянувшись. Айвар смотрел ей вслед; когда она достигла станции и скрылась за дверью, он повернул мотоцикл и поехал домой. Весь вечер он сердился на Майгу, и в то же время ему было жаль ее. Но виноватым перед ней он себя не чувствовал.
3
Однажды ночью в начале декабря задул северо-восточный ветер: казалось, что где-то за лесами и полями внезапно растворилась заиндевелая дверь огромного ледника и из нее вырвалось наружу холодное дыхание, замораживая все, что попадалось на пути. Утром край небосвода вспыхнул бледно-зеленым светом. Воробьи нахохлились и искали убежища под теплыми стрехами. Трещал мороз, разрисовавший за одну ночь оконные стекла сверкающими цветами, и люди спешили в тепло.
– Ну и щиплет! – говорили они, потирая замерзшие руки.
Деревья покрылись инеем и снова стали пышными, будто на них выросли белые мерцающие листья. Земля под ногами звенела, как камень.
Проснувшись, Айвар взглянул на сказочно разукрашенное окно и понял, что произошло то, чего он ждал всю последнюю неделю. Быстро одевшись, он поспешил к болоту и еще до света обошел всю главную трассу. Он пытался пробить каблуком лед и добраться до слоя торфа, но лед не поддавался. Рыхлый верхний слой земли превратился в толстую прочную корку, она не прогибалась, когда на нее наступал человек.
«Скоро начнем… – думал Айвар, – Если мороз продержится хоть сутки, можно будет смело пустить на болото машины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179