Ночью неизвестные злоумышленники пытались поджечь машинный сарай МТС, но пожар вовремя был замечен и потушен.
Прошло полторы недели. И вот однажды Айвар услышал, что накануне вечером, когда Анна возвращалась из исполкома, у самого дома в нее стреляли из револьвера и ранили ее. Легкое или тяжелое было ранение, никто сказать не мог. Известно было только, что Анну в ту же ночь увезли в городскую больницу.
Айвар бросил все дела и на мотоцикле помчался в город.
– Почему ты не послушалась меня, дружок, – шептал он, и сердце его сжималось от тяжелых предчувствий. – Ведь я предупреждал тебя, просил быть осторожнее.
Он был готов уничтожить на месте негодяя, осмелившегося поднять руку на Анну. Но где этот негодяй, где искать его?
5
Ранение было не тяжелым: пуля прошла сквозь левое плечо, разорвав мышечную ткань, но кость не задела. Когда врач промыл рану и сделал перевязку, Анна заикнулась о возвращении домой.
– Из-за такого пустяка не стоит лежать в больнице.
– Из-за такого пустяка вы можете остаться без руки, – ответил врач. – Недельки две придется провести у нас, ни одного лишнего дня мы вас в больнице не продержим.
Анну поместили в маленькую светлую комнатку с окном в сад. В комнате были две кровати. Больная, лежавшая на второй кровати, утром выписалась, и Анна осталась одна.
Для человека, привыкшего к напряженной работе, всего тяжелее вынужденное бездействие. Уже через несколько часов Анна заскучала и не знала, чем заняться. Ее тревожила мысль о множестве начатых и незаконченных дел – кто их сейчас будет двигать вперед? «Через несколько дней должно состояться партийное собрание… В политкружке сегодня первый осенний семинар… Еще не вся свекла доставлена на приемный пункт… Только бы Регут не затянул с началом лесозаготовок – сейчас самое лучшее время для рубки…»
Она глядела в окно на оголенные липы и каштаны, только редкие пожелтевшие листья еще дрожали на ветру, будто передавая печальный привет ушедшего лета. Небо потемнело, мрачные тучи неслись над городком. В окно стучали дождевые капли.
Давно не думала Анна о своей жизни, теперь было время подумать. И вдруг ей стало грустно и тяжело от этих мыслей. Двадцать четыре года прожито на свете, и все больше трудные и горькие годы. Что она видела, пережила, перечувствовала? «У тебя много хороших друзей, перед тобой ясные, благородные цели, за которые стоит бороться не щадя сил, но нет теплого, солнечного уголка, который принадлежал бы только тебе, – укромный уголок личного счастья… Где он, почему ты его еще не нашла? Единственный близкий человек, твой брат, все реже показывается на твоем пути; в его жизни заблестел какой-то свет, и он тянется к нему, не зная еще, что найдет – настоящее яркое пламя или обманчивый, блуждающий огонек».
Ныло плечо, а когда Анна шевельнула рукой, до самого локтя пронзила острая боль. Внезапно хлынул дождь с градом, стекла задрожали, все заглушило тоскливое завывание ветра. Осень… осень…
«Хватит… – сказала себе девушка. – Не поддавайся грусти. Все правильно и хорошо, придет время – снова засияет солнце, на деревьях распустятся листья. Твоя жизнь еще у истоков, ты не можешь даже представить, что придется пережить. Две недели в больнице – пустяк, а что если бы пуля нашла дорогу к твоему сердцу?»
В дверь постучали.
– Пожалуйста, – отозвалась Анна.
В комнату тихо проскользнул Артур Лидум в белом, слишком коротком для него халате. Лицо его было озабоченно. Легко и бережно пожал он руку Анны, осторожно сел на стул и долго смотрел на девушку, будто отыскивая ответ на какой-то трудный вопрос, который не давал ему покоя.
– Вот до чего мы дожили… – начал он. – В больнице, рука на перевязи, бледные щеки… Сильно болит, Анныня?
– Пустяки, Артур… – улыбнулась Анна. – У врачей дурная привычка все преувеличивать. Говорят, придется пролежать недели две. Но это совершенно зря.
– Тсс… – Артур приложил палец к губам. – Предоставим врачам право решать, что требуется больному.
– С таким же успехом я могла бы это время побыть дома. Раза два в неделю приезжала бы на перевязку… и работа не страдала бы.
– Работа не пострадает. Ничего не остановится, пока ты будешь в больнице. Вот потому, что ты слишком много думаешь о работе, врачи оставили тебя здесь, и правильно сделали. Тебе нужен покой, понимаешь – покой, а его пока еще не продают ни в одной аптеке. Я уже говорил с главным врачом. Все знаю и во всем согласен с ним.
– Что мне делать… я прямо поседею от тоски.
– Я пришлю тебе книги. Будем с мамой навещать тебя каждый день. А ты не нервничай – тебе совсем не помешает немного отдохнуть.
– Отдохнуть… – Анна улыбнулась. – Каждый понимает отдых по-своему…
– Если тебе не трудно, расскажи, как это произошло.
– Рассказывать почти нечего. Было темно, я ничего не видела. Шла домой. У самой двери услышала выстрелы. Вот и все. Даже сознания не потеряла. Когда почувствовала боль, было уже тихо и стрелявший скрылся.
– Ты не разглядела его?
– Было слишком темно. Конечно, кто-нибудь из леса…
– Н-да… Мы его все равно найдем. Индрик Регут выехал туда еще ночью.
– Как поживает Ильза?
– Она поехала по волостям, все еще возится с сахарной свеклой, но скоро будет рапортовать о выполнении плана.
– Пурвайцы не отстают?
– Тсс… – Артур опять приложил палец к губам. – Забудь на время о таких вещах. Но, чтобы успокоить твое сердце, скажу: пока что Пурвайская волость идет второй по уезду. Лежи и не думай о свекле. Какие книги ты хочешь прочесть? Когда я в последний раз был в Риге, купил «Мертвые души» Гоголя, с иллюстрациями. Дома у меня весь Горький и несколько томов Чехова. Ты ведь по-русски читаешь?
Он просидел у Анны целый час, рассказывал смешные случаи из местной жизни и всячески старался подбодрить ее.
Когда Артур встал, собираясь уходить, в дверь постучали. В комнату вошел Айвар, тоже немного смешной в коротком халате. Он смутился, увидев двоюродного брата, но тут же успокоился и с тревогой посмотрел на Анну.
– Я приехал… но, может, ты устала?
– Хорошо, что ты приехал, Айвар… – сказала Анна. – Садись. Расскажи, что у нас нового.
Артур пожал руку Анне и сказал Айвару:
– Когда будешь уходить, зайди ко мне. Я буду в у ком е.
– Ладно, зайду, – пообещал тот.
Артур ушел.
Присев на краешек стула и положив руки на колени, Айвар смотрел на Анну и не знал, что сказать. Сердце его переполняла нежность, а слов не находилось. Хотелось осторожно погладить лоб Анны, подержать в своих руках ее руку, чтобы вся ее боль перешла в его тело.
– Надо было послушаться тебя… – заговорила Анна. – Может, не произошло бы этого.
– Если тебе трудно, не говори, Анныня, – перебил ее Айвар. – Я посижу так.
– Не преувеличивай, Айвар, – улыбнулась Анна, вспомнив, что эти же слова она произнесла несколько недель назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179