поскольку было уже темно, Пишегрю не смог разглядеть лица игравшего.
Кроме того, двор был заполнен людьми, расхаживавшими взад и вперед, и Пишегрю, без сомнения, боялся заговорить с музыкантом. Поэтому он закрыл окно, хотя звуки шарманки не смолкали, и отошел от него.
Однако он сказал своему юному секретарю:
– Шарль, спустись, подойди к шарманщику и скажи ему: «Спартак»; если он скажет в ответ: «Костюшко» – приведи его. Если же он ничего не ответит – значит, я ошибаюсь, тогда оставь его в покое.
Шарль, ни о чем не спрашивая, встал с места и вышел.
Шарманка продолжала непрерывно играть «Марсельезу»; музыкант переходил от одного куплета к другому, не давая своему инструменту отдохнуть.
Пишегрю внимательно слушал.
Гош смотрел на Пишегрю и ждал, когда тот раскроет ему эту тайну.
Внезапно шарманка умолкла посреди такта.
Пишегрю, улыбаясь, кивнул Гошу.
Тотчас же дверь отворилась и появился Шарль в сопровождении шарманщика.
Некоторое время Пишегрю молча глядел на музыканта: он не узнавал его. Человек, которого привел Шарль, был выше среднего роста; он был одет как эльзасский крестьянин. Его длинные черные волосы падали на глаза, затененные вдобавок широкополой шляпой; вероятно, мужчине было лет сорок-сорок пять.
– Друг мой, – сказал Пишегрю музыканту, – мне кажется, что этот мальчик ошибся, и я имел дело не с тобой.
– Генерал, – ответил шарманщик, – не может быть ошибки в пароле, и, если вы имели дело со Стефаном Мойнжским, то он перед вами.
С этими словами он снял шляпу, отбросил волосы назад и выпрямился во весь рост; Пишегрю узнал поляка, приходившего к нему в Ауэнхайме: теперь у него были черные волосы и борода.
– Итак, Стефан? – спросил Пишегрю.
– Итак, генерал, – ответил шпион, – я кое-что знаю о том, чем вы интересуетесь.
– Хорошо, снимите вашу шарманку и подойдите сюда. Послушайте, Гош, это сведения о противнике. Я боюсь, – продолжал он, обращаясь к Стефану, – что ты не успел собрать их полностью.
– О Вёрте – нет, поскольку один из жителей города берется предоставить их вам, когда мы будем во Фрошвейлере, но относительно Фрошвейлера и Рейсгоффена я могу рассказать вам все, что вы пожелаете.
– Рассказывайте.
– Неприятель оставил Рейсгоффен, чтобы сосредоточиться во Фрошвейлере и Вёрте; ему известно, что обе армии соединились, и он собрал все свои силы в двух пунктах, которые собирается защищать до последнего вздоха; в обоих этих пунктах, превосходно укрепленных природой, недавно были воздвигнуты новые оборонительные сооружения – ретраншементы, редуты и бастионы; неприятель, по-видимому, сосредоточил у моста в Рейсгоффене, который он собирается защищать, а также на высотах Фрошвейлера и Вёрта двадцать две тысячи человек и до тридцати пушек (пять из них были брошены на защиту моста). Теперь, – продолжал Стефан, – поскольку, вероятно, вы начнете с атаки Фрошвейлера, вот план местности, занятой неприятелем. Город удерживают солдаты принца де Конде; это французы, и я не питаю к ним неприязни. К тому же, как только вы овладеете высотами, генерал, вы будете господствовать над городом, и, следовательно, он ваш. Что касается Вёрта, я ничего не обещаю, но, как я говорил, надеюсь помочь вам взять город без боя.
Генералы поочередно рассмотрели план, сделанный с искусством превосходного инженера.
– Клянусь честью, дорогой генерал, – сказал Гош, – вам повезло, что у вас есть шпионы, которых можно было бы сделать офицерами инженерных войск.
– Дорогой Гош, – ответил Пишегрю, – этот гражданин – поляк; он не шпионит, а мстит за себя.
Затем, обернувшись к Стефану, он продолжал:
– Спасибо, что ты сдержал свое слово и даже больше, но твое поручение выполнено лишь наполовину. Берешься ли ты отыскать для нас двух проводников, настолько знающих окрестности, что не заблудятся самой темной ночью? Ты пойдешь рядом с одним из них и убьешь его при малейшем замешательстве с его стороны. Я пойду рядом с другим; вероятно, у тебя нет пистолетов, так что держи.
Генерал вручил Стефану два пистолета, и тот взял их с радостью и гордостью.
– Я найду надежных проводников, – сказал Стефан, по обыкновению не тратя лишних слов, – сколько времени вы мне даете?
– Полчаса; самое большое – сорок пять минут.
Лжемузыкант вновь надел свою шарманку и направился к двери; не успел он взяться за ручку, как в дверном проеме показалась плутоватая физиономия парижанина Фаро.
– О, простите, мой генерал! – вскричал он, – я думал, что вы один, но, если хотите, я могу выйти и поскрестись, вис скреблись в дверь бывшего тирана.
– Нет, – ответил Пишегрю, – не стоит; раз ты здесь, добро пожаловать. Затем, повернувшись к генералу Гошу, он сказал:
– Дорогой генерал, я рекомендую вам одного из моих храбрецов; правда, он боится волков, зато не боится пруссаков. Сегодня утром он взял двух пленных, и за это я пришил к его рукаву галуны сержанта.
– Черт возьми! – вскричал Фаро, – генералов больше, чем нужно; значит, у меня будет два свидетеля вместо одного.
– Позволь заметить, Фаро, – сказал Пишегрю доброжелательным тоном, каким он разговаривал с солдатами, когда был в духе, – что я имею удовольствие видеть тебя сегодня во второй раз.
– Да, мой генерал, – отвечал Фаро, – бывают такие удачные деньки, так же как бывают другие, неудачные, когда нельзя быть на поле боя, чтобы не попасть в переплет.
– Я предполагаю, – сказал Пишегрю со смехом, – что ты явился не для того, чтобы учить меня трансцендентной философии.
– Мой генерал, я пришел, чтобы просить вас быть моим свидетелем.
– Твоим свидетелем! – вскричал Пишегрю, – ты что, собираешься драться?
– Хуже, мой генерал, я женюсь!
– Ба! На ком же?
– На Богине Разума.
– Тебе повезло, плут, – сказал Пишегрю, – это самая красивая и порядочная девушка в армии. Как это случилось? Ну-ка, расскажи нам об этом.
– О, очень просто, мой генерал; мне не нужно говорить вам, что я парижанин, не так ли?
– Да, я это знаю.
– Ну, так вот, Богиня Разума тоже парижанка; мы с ней из одного квартала; я любил ее, и она была ко мне благосклонна, но тут появляется процессия под лозунгом «Отечество в опасности!», с черными знаменами, под бой барабана; затем гражданин Дантон приходит в наше предместье с призывом: «К оружию! Враг на расстоянии четырехдневного перехода от Парижа». Я был тогда подручным столяpa; все это меня потрясло: враг в четырех днях от Парижа! Родина в опасности! «Ты должен спасать родину, Фаро, и дать отпор врагу!» – сказал я себе. Я швыряю рубанок ко всем чертям, хватаю ружье и бегу в муниципалитет, чтобы завербоваться в армию. В тот же день я иду к Богине Разума и говорю ей, что ее нежные глаза довели меня до отчаяния и я сделался солдатом, чтобы быстрее свести счеты с жизнью; и тут Роза говорит мне – ее зовут Роза… Роза Шар-леруа, – и тут Роза Шарлеруа, занимавшаяся стиркой тонкого белья, говорит мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228
Кроме того, двор был заполнен людьми, расхаживавшими взад и вперед, и Пишегрю, без сомнения, боялся заговорить с музыкантом. Поэтому он закрыл окно, хотя звуки шарманки не смолкали, и отошел от него.
Однако он сказал своему юному секретарю:
– Шарль, спустись, подойди к шарманщику и скажи ему: «Спартак»; если он скажет в ответ: «Костюшко» – приведи его. Если же он ничего не ответит – значит, я ошибаюсь, тогда оставь его в покое.
Шарль, ни о чем не спрашивая, встал с места и вышел.
Шарманка продолжала непрерывно играть «Марсельезу»; музыкант переходил от одного куплета к другому, не давая своему инструменту отдохнуть.
Пишегрю внимательно слушал.
Гош смотрел на Пишегрю и ждал, когда тот раскроет ему эту тайну.
Внезапно шарманка умолкла посреди такта.
Пишегрю, улыбаясь, кивнул Гошу.
Тотчас же дверь отворилась и появился Шарль в сопровождении шарманщика.
Некоторое время Пишегрю молча глядел на музыканта: он не узнавал его. Человек, которого привел Шарль, был выше среднего роста; он был одет как эльзасский крестьянин. Его длинные черные волосы падали на глаза, затененные вдобавок широкополой шляпой; вероятно, мужчине было лет сорок-сорок пять.
– Друг мой, – сказал Пишегрю музыканту, – мне кажется, что этот мальчик ошибся, и я имел дело не с тобой.
– Генерал, – ответил шарманщик, – не может быть ошибки в пароле, и, если вы имели дело со Стефаном Мойнжским, то он перед вами.
С этими словами он снял шляпу, отбросил волосы назад и выпрямился во весь рост; Пишегрю узнал поляка, приходившего к нему в Ауэнхайме: теперь у него были черные волосы и борода.
– Итак, Стефан? – спросил Пишегрю.
– Итак, генерал, – ответил шпион, – я кое-что знаю о том, чем вы интересуетесь.
– Хорошо, снимите вашу шарманку и подойдите сюда. Послушайте, Гош, это сведения о противнике. Я боюсь, – продолжал он, обращаясь к Стефану, – что ты не успел собрать их полностью.
– О Вёрте – нет, поскольку один из жителей города берется предоставить их вам, когда мы будем во Фрошвейлере, но относительно Фрошвейлера и Рейсгоффена я могу рассказать вам все, что вы пожелаете.
– Рассказывайте.
– Неприятель оставил Рейсгоффен, чтобы сосредоточиться во Фрошвейлере и Вёрте; ему известно, что обе армии соединились, и он собрал все свои силы в двух пунктах, которые собирается защищать до последнего вздоха; в обоих этих пунктах, превосходно укрепленных природой, недавно были воздвигнуты новые оборонительные сооружения – ретраншементы, редуты и бастионы; неприятель, по-видимому, сосредоточил у моста в Рейсгоффене, который он собирается защищать, а также на высотах Фрошвейлера и Вёрта двадцать две тысячи человек и до тридцати пушек (пять из них были брошены на защиту моста). Теперь, – продолжал Стефан, – поскольку, вероятно, вы начнете с атаки Фрошвейлера, вот план местности, занятой неприятелем. Город удерживают солдаты принца де Конде; это французы, и я не питаю к ним неприязни. К тому же, как только вы овладеете высотами, генерал, вы будете господствовать над городом, и, следовательно, он ваш. Что касается Вёрта, я ничего не обещаю, но, как я говорил, надеюсь помочь вам взять город без боя.
Генералы поочередно рассмотрели план, сделанный с искусством превосходного инженера.
– Клянусь честью, дорогой генерал, – сказал Гош, – вам повезло, что у вас есть шпионы, которых можно было бы сделать офицерами инженерных войск.
– Дорогой Гош, – ответил Пишегрю, – этот гражданин – поляк; он не шпионит, а мстит за себя.
Затем, обернувшись к Стефану, он продолжал:
– Спасибо, что ты сдержал свое слово и даже больше, но твое поручение выполнено лишь наполовину. Берешься ли ты отыскать для нас двух проводников, настолько знающих окрестности, что не заблудятся самой темной ночью? Ты пойдешь рядом с одним из них и убьешь его при малейшем замешательстве с его стороны. Я пойду рядом с другим; вероятно, у тебя нет пистолетов, так что держи.
Генерал вручил Стефану два пистолета, и тот взял их с радостью и гордостью.
– Я найду надежных проводников, – сказал Стефан, по обыкновению не тратя лишних слов, – сколько времени вы мне даете?
– Полчаса; самое большое – сорок пять минут.
Лжемузыкант вновь надел свою шарманку и направился к двери; не успел он взяться за ручку, как в дверном проеме показалась плутоватая физиономия парижанина Фаро.
– О, простите, мой генерал! – вскричал он, – я думал, что вы один, но, если хотите, я могу выйти и поскрестись, вис скреблись в дверь бывшего тирана.
– Нет, – ответил Пишегрю, – не стоит; раз ты здесь, добро пожаловать. Затем, повернувшись к генералу Гошу, он сказал:
– Дорогой генерал, я рекомендую вам одного из моих храбрецов; правда, он боится волков, зато не боится пруссаков. Сегодня утром он взял двух пленных, и за это я пришил к его рукаву галуны сержанта.
– Черт возьми! – вскричал Фаро, – генералов больше, чем нужно; значит, у меня будет два свидетеля вместо одного.
– Позволь заметить, Фаро, – сказал Пишегрю доброжелательным тоном, каким он разговаривал с солдатами, когда был в духе, – что я имею удовольствие видеть тебя сегодня во второй раз.
– Да, мой генерал, – отвечал Фаро, – бывают такие удачные деньки, так же как бывают другие, неудачные, когда нельзя быть на поле боя, чтобы не попасть в переплет.
– Я предполагаю, – сказал Пишегрю со смехом, – что ты явился не для того, чтобы учить меня трансцендентной философии.
– Мой генерал, я пришел, чтобы просить вас быть моим свидетелем.
– Твоим свидетелем! – вскричал Пишегрю, – ты что, собираешься драться?
– Хуже, мой генерал, я женюсь!
– Ба! На ком же?
– На Богине Разума.
– Тебе повезло, плут, – сказал Пишегрю, – это самая красивая и порядочная девушка в армии. Как это случилось? Ну-ка, расскажи нам об этом.
– О, очень просто, мой генерал; мне не нужно говорить вам, что я парижанин, не так ли?
– Да, я это знаю.
– Ну, так вот, Богиня Разума тоже парижанка; мы с ней из одного квартала; я любил ее, и она была ко мне благосклонна, но тут появляется процессия под лозунгом «Отечество в опасности!», с черными знаменами, под бой барабана; затем гражданин Дантон приходит в наше предместье с призывом: «К оружию! Враг на расстоянии четырехдневного перехода от Парижа». Я был тогда подручным столяpa; все это меня потрясло: враг в четырех днях от Парижа! Родина в опасности! «Ты должен спасать родину, Фаро, и дать отпор врагу!» – сказал я себе. Я швыряю рубанок ко всем чертям, хватаю ружье и бегу в муниципалитет, чтобы завербоваться в армию. В тот же день я иду к Богине Разума и говорю ей, что ее нежные глаза довели меня до отчаяния и я сделался солдатом, чтобы быстрее свести счеты с жизнью; и тут Роза говорит мне – ее зовут Роза… Роза Шар-леруа, – и тут Роза Шарлеруа, занимавшаяся стиркой тонкого белья, говорит мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228