Мустафа протягивает свою саблю. Мюрат берет турка в плен и отсылает к Бонапарту.
Посмотрите на великолепную картину Гро!
Остатки армии укрываются в форте Абукира, все другие убиты или утонули. Никогда еще, с тех пор как обе армии впервые выступили друг против друга, турки не знали столь сокрушительного поражения. Кроме двухсот янычар и сотни солдат, укрывшихся в форте, от восемнадцатитысячной армии, высадившейся на побережье, не осталось и следа.
В конце сражения прибыл Клебер. Он осведомился об итогах дня и спросил, где находится Бонапарт.
Главнокомандующий, задумавшись, стоял на крайней точке мыса Абукир и смотрел на залив, в котором погиб наш флот – его последняя надежда на возвращение во Францию.
Клебер подошел к нему, сжал в объятиях и произнес:
– Генерал, вы велики, как мир!
Взор Бонапарта оставался рассеянным и туманным.
XIX. ОТЪЕЗД
Восьмой крестовый поход (или девятый, учитывая две попытки Людовика Святого) продолжался год, и за это время Бонапарт сделал все, что было в человеческих силах.
Он захватил Александрию; разбил мамлюков у Шебрахита и близ пирамид; взял Каир; закончил завоевание дельты Нила, присовокупив ее болота к покоренному Верхнему Египту; взял Газу и Яффу; сокрушил турецкую армию Джеззара у горы Табор; наконец, он только что уничтожил вторую турецкую армию в Абукире.
Трехцветные флаги торжествующе развевались над Нилом и Иорданом.
Но Бонапарт ничего не знал о том, что происходит во Франции, и вечером, после сражения в Абукире, задумчиво глядел на море, где были потоплены его корабли.
Он вызвал к себе сержанта Фалу, который стал младшим лейтенантом, и принялся во второй раз расспрашивать его о дайрутской битве, разгроме флотилии и гибели канжи «Италия»: предчувствия, как никогда, не давали ему покоя.
Надеясь узнать что-то новое, Бонапарт позвал Ролана.
– Дорогой Ролан, – сказал он, – мне очень хочется предложить тебе новую карьеру.
– Какую? – спросил Ролан.
– Карьеру дипломата.
– О! Что за грустная мысль вас посетила, генерал!
– Тем не менее тебе придется с этим смириться.
– Как! Вы не позволите мне отказаться?
– Нет!
– В таком случае, говорите.
– Я собираюсь послать тебя к Сиднею Смиту в качестве парламентера.
– Каковы ваши указания?
– Твоя цель – выяснить, что происходит во Франции, и ты постараешься отличить в словах коммодора ложь от правды, что будет нелегко.
– Я буду стараться изо всех сил. Под каким предлогом я буду выполнять свою миссию?
– Обмен пленными. У англичан – двадцать пять наших солдат; у нас – двести пятьдесят турок; мы вернем ему двести пятьдесят турок, а он вернет нам двадцать пять французов.
– Когда я должен ехать?
– Сегодня.
Это происходило двадцать шестого июля.
Ролан уехал и в тот же вечер вернулся с кипой газет.
Сидней узнал в нем героя Сен-Жан-д'Акра и охотно рассказал ему о том, что произошло в Европе.
Заметив недоверие в глазах Ролана, он отдал ему все французские, английские и немецкие газеты, которые имелись на борту «Тигра».
В этих газетах были изложены трагические известия.
Республика, разбитая в Штоккахе и Маньяно, потеряла после Штоккаха Германию и после Маньяно – Италию.
Массена, укрепившийся в Швейцарии, беспрепятственно добрался до Альбиса.
Апеннинский полуостров был захвачены, и Вар оказался под угрозой.
На следующий день, увидев Ролана, Бонапарт сказал:
– Итак?
– Итак? – переспросил молодой человек.
– Я знал, что мы потеряли Италию.
– Надо снова ее завоевать, – сказал Ролан.
– Мы постараемся, – отвечал Бонапарт. – Позови Бурьенна.
Позвали Бурьенна.
– Узнайте у Бертье, где сейчас Гантом, – велел Бонапарт.
– Он следит в Рахмании за строительством флотилии, которая должна отправиться в Верхний Египет.
– Вы в этом уверены?
– Я получил вчера письмо от него.
– Мне нужен надежный и храбрый гонец, – сказал Бонапарт Ролану, – пришли ко мне Фалу с его верблюдом.
Ролан ушел.
– Напишите несколько слов в Александрию, Бурьенн, – продолжал Бонапарт и продиктовал ему следующее:
«По получении настоящего письма адмирал Гантом должен немедленно явиться к генералу Бонапарту.
26 июля 1799 года. Бурьенн».
Десять минут спустя вернулся Ролан вместе с Фалу и его верблюдом.
Бонапарт с удовольствием оглядел своего будущего посланца.
– Твой скакун, как и ты, в полном порядке? – спросил он.
– Генерал, мы с моим верблюдом в состоянии проделать двадцать пять льё за день.
– Я требую от вас не больше двадцати.
– Пустяки!
– Нужно отвезти это письмо.
– Куда?
– В Рахманию.
– Сегодня вечером оно будет доставлено по назначению.
– Прочти адрес.
– «Адмиралу Гантому».
– Теперь ты понимаешь, что будет, если ты его потеряешь?..
– Я не потеряю его.
– Всякое может случиться. Послушай его содержание.
– Это не очень длинно?
– Всего одно предложение.
– Тогда все в порядке; что за предложение?
– «Адмирала Гантома просят немедленно явиться к генералу Бонапарту».
– Это нетрудно запомнить.
– Теперь поезжай.
Фалу заставил верблюда согнуть колени, забрался на его горб и пустил его рысью.
– Я уехал! – прокричал он.
В самом деле, он уже был далеко.
На следующий день, вечером, Фалу вернулся.
– Адмирал следует за мной, – сказал он. Действительно, адмирал прибыл ночью. Бонапарт еще не ложился. Гантом застал его за письменным столом.
– Снарядите два фрегата: «Мюирон» и «Карьер», – произнес Бонапарт, – а также два небольших корабля: «Реванш» и «Фортуну» с запасами продовольствия на два месяца для сорока-пятидесяти человек. Ни слова об этих сборах… Вы поедете со мной.
Гантом удалился, обещая не терять ни минуты. Бонапарт приказал вызвать Мюрата.
– Италия потеряна, – промолвил он. – Негодяи! Они промотали плоды наших побед. Нам надо уехать. Отберите мне пятьсот надежных солдат.
Обернувшись к Ролану, он сказал:
– Вы позаботитесь о том, чтобы Фалу и Фаро вошли в состав этого отряда.
Ролан утвердительно кивнул головой.
Генерала Клебера, которому Бонапарт передавал командование армией, пригласили прибыть из Розетты для беседы с главнокомандующим о чрезвычайно важных вещах.
Бонапарт назначил ему встречу, зная, что не придет на нее, так как он хотел избежать упреков и грубой прямоты Клебера.
Он написал ему все, что должен был бы сказать, и объяснил, что не явился на встречу из-за опасения, что с минуты на минуту вновь появится английский крейсер.
Корабль, снаряженный для Бонапарта, должен был вновь унести Цезаря и его судьбу; но это был уже не тот Цезарь, который направлялся на Восток, чтобы присоединить Египет к странам, завоеванным Римом; то был Цезарь, который вынашивал в уме колоссальные замыслы, заставившие победителя галлов перейти Рубикон;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228
Посмотрите на великолепную картину Гро!
Остатки армии укрываются в форте Абукира, все другие убиты или утонули. Никогда еще, с тех пор как обе армии впервые выступили друг против друга, турки не знали столь сокрушительного поражения. Кроме двухсот янычар и сотни солдат, укрывшихся в форте, от восемнадцатитысячной армии, высадившейся на побережье, не осталось и следа.
В конце сражения прибыл Клебер. Он осведомился об итогах дня и спросил, где находится Бонапарт.
Главнокомандующий, задумавшись, стоял на крайней точке мыса Абукир и смотрел на залив, в котором погиб наш флот – его последняя надежда на возвращение во Францию.
Клебер подошел к нему, сжал в объятиях и произнес:
– Генерал, вы велики, как мир!
Взор Бонапарта оставался рассеянным и туманным.
XIX. ОТЪЕЗД
Восьмой крестовый поход (или девятый, учитывая две попытки Людовика Святого) продолжался год, и за это время Бонапарт сделал все, что было в человеческих силах.
Он захватил Александрию; разбил мамлюков у Шебрахита и близ пирамид; взял Каир; закончил завоевание дельты Нила, присовокупив ее болота к покоренному Верхнему Египту; взял Газу и Яффу; сокрушил турецкую армию Джеззара у горы Табор; наконец, он только что уничтожил вторую турецкую армию в Абукире.
Трехцветные флаги торжествующе развевались над Нилом и Иорданом.
Но Бонапарт ничего не знал о том, что происходит во Франции, и вечером, после сражения в Абукире, задумчиво глядел на море, где были потоплены его корабли.
Он вызвал к себе сержанта Фалу, который стал младшим лейтенантом, и принялся во второй раз расспрашивать его о дайрутской битве, разгроме флотилии и гибели канжи «Италия»: предчувствия, как никогда, не давали ему покоя.
Надеясь узнать что-то новое, Бонапарт позвал Ролана.
– Дорогой Ролан, – сказал он, – мне очень хочется предложить тебе новую карьеру.
– Какую? – спросил Ролан.
– Карьеру дипломата.
– О! Что за грустная мысль вас посетила, генерал!
– Тем не менее тебе придется с этим смириться.
– Как! Вы не позволите мне отказаться?
– Нет!
– В таком случае, говорите.
– Я собираюсь послать тебя к Сиднею Смиту в качестве парламентера.
– Каковы ваши указания?
– Твоя цель – выяснить, что происходит во Франции, и ты постараешься отличить в словах коммодора ложь от правды, что будет нелегко.
– Я буду стараться изо всех сил. Под каким предлогом я буду выполнять свою миссию?
– Обмен пленными. У англичан – двадцать пять наших солдат; у нас – двести пятьдесят турок; мы вернем ему двести пятьдесят турок, а он вернет нам двадцать пять французов.
– Когда я должен ехать?
– Сегодня.
Это происходило двадцать шестого июля.
Ролан уехал и в тот же вечер вернулся с кипой газет.
Сидней узнал в нем героя Сен-Жан-д'Акра и охотно рассказал ему о том, что произошло в Европе.
Заметив недоверие в глазах Ролана, он отдал ему все французские, английские и немецкие газеты, которые имелись на борту «Тигра».
В этих газетах были изложены трагические известия.
Республика, разбитая в Штоккахе и Маньяно, потеряла после Штоккаха Германию и после Маньяно – Италию.
Массена, укрепившийся в Швейцарии, беспрепятственно добрался до Альбиса.
Апеннинский полуостров был захвачены, и Вар оказался под угрозой.
На следующий день, увидев Ролана, Бонапарт сказал:
– Итак?
– Итак? – переспросил молодой человек.
– Я знал, что мы потеряли Италию.
– Надо снова ее завоевать, – сказал Ролан.
– Мы постараемся, – отвечал Бонапарт. – Позови Бурьенна.
Позвали Бурьенна.
– Узнайте у Бертье, где сейчас Гантом, – велел Бонапарт.
– Он следит в Рахмании за строительством флотилии, которая должна отправиться в Верхний Египет.
– Вы в этом уверены?
– Я получил вчера письмо от него.
– Мне нужен надежный и храбрый гонец, – сказал Бонапарт Ролану, – пришли ко мне Фалу с его верблюдом.
Ролан ушел.
– Напишите несколько слов в Александрию, Бурьенн, – продолжал Бонапарт и продиктовал ему следующее:
«По получении настоящего письма адмирал Гантом должен немедленно явиться к генералу Бонапарту.
26 июля 1799 года. Бурьенн».
Десять минут спустя вернулся Ролан вместе с Фалу и его верблюдом.
Бонапарт с удовольствием оглядел своего будущего посланца.
– Твой скакун, как и ты, в полном порядке? – спросил он.
– Генерал, мы с моим верблюдом в состоянии проделать двадцать пять льё за день.
– Я требую от вас не больше двадцати.
– Пустяки!
– Нужно отвезти это письмо.
– Куда?
– В Рахманию.
– Сегодня вечером оно будет доставлено по назначению.
– Прочти адрес.
– «Адмиралу Гантому».
– Теперь ты понимаешь, что будет, если ты его потеряешь?..
– Я не потеряю его.
– Всякое может случиться. Послушай его содержание.
– Это не очень длинно?
– Всего одно предложение.
– Тогда все в порядке; что за предложение?
– «Адмирала Гантома просят немедленно явиться к генералу Бонапарту».
– Это нетрудно запомнить.
– Теперь поезжай.
Фалу заставил верблюда согнуть колени, забрался на его горб и пустил его рысью.
– Я уехал! – прокричал он.
В самом деле, он уже был далеко.
На следующий день, вечером, Фалу вернулся.
– Адмирал следует за мной, – сказал он. Действительно, адмирал прибыл ночью. Бонапарт еще не ложился. Гантом застал его за письменным столом.
– Снарядите два фрегата: «Мюирон» и «Карьер», – произнес Бонапарт, – а также два небольших корабля: «Реванш» и «Фортуну» с запасами продовольствия на два месяца для сорока-пятидесяти человек. Ни слова об этих сборах… Вы поедете со мной.
Гантом удалился, обещая не терять ни минуты. Бонапарт приказал вызвать Мюрата.
– Италия потеряна, – промолвил он. – Негодяи! Они промотали плоды наших побед. Нам надо уехать. Отберите мне пятьсот надежных солдат.
Обернувшись к Ролану, он сказал:
– Вы позаботитесь о том, чтобы Фалу и Фаро вошли в состав этого отряда.
Ролан утвердительно кивнул головой.
Генерала Клебера, которому Бонапарт передавал командование армией, пригласили прибыть из Розетты для беседы с главнокомандующим о чрезвычайно важных вещах.
Бонапарт назначил ему встречу, зная, что не придет на нее, так как он хотел избежать упреков и грубой прямоты Клебера.
Он написал ему все, что должен был бы сказать, и объяснил, что не явился на встречу из-за опасения, что с минуты на минуту вновь появится английский крейсер.
Корабль, снаряженный для Бонапарта, должен был вновь унести Цезаря и его судьбу; но это был уже не тот Цезарь, который направлялся на Восток, чтобы присоединить Египет к странам, завоеванным Римом; то был Цезарь, который вынашивал в уме колоссальные замыслы, заставившие победителя галлов перейти Рубикон;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228