– Братьев, видимо, нет?
– Они в отъезде, – сказал монах.
– Вы ждете их сегодня ночью?
– Я надеюсь, что они вернутся сегодня, но жду их только будущей ночью. Путешественник на миг задумался. Отсутствие монахов, казалось, вызвало у него досаду.
– Я не могу поселиться в городе, – сказал он, – боюсь привлечь к себе внимание, даже если меня не узнают. Могу ли я подождать братьев здесь?
– Да, если вы дадите честное слово, что не будете пытаться отсюда выйти.
– Я его даю.
Тем временем в темноте показалась фигура другого монаха, который, по мере приближения к ним, рассеивал мрак своей белой рясой. Он, несомненно, занимал в братстве второстепенное место, ибо первый монах бросил ему поводья лошади, сказав тоном скорее приказа, чем просьбы, чтобы тот отвел ее в конюшню. Затем, протягивая руку незнакомцу, он объяснил:
– Вы понимаете, отчего мы не зажигаем света… Считается, что в монастыре никто не живет, разве что здесь обитают привидения, и свет нас бы выдал. Возьмите меня за руку и следуйте за мной.
Путешественник снял перчатку и взял монаха за руку. Это была мягкая рука, непривычная, как чувствовалось на ощупь, к трудам, лишающим ее изначальной аристократичности. При обстоятельствах, в каких оказался наш герой, важна любая деталь. Путешественнику было приятно узнать, что он имеет дело с человеком своего круга, и с этого момента он следовал за монахом с полным доверием. Пройдя по извилистым, погруженным в темноту коридорам, они вошли в ротонду, свет в которую падал сверху. Очевидно, это была трапезная монахов. Она была освещена несколькими свечами в канделябрах, подвешенных к стене. В большом камине пылал огонь; дрова были сухие и почти не дымили.
Монах предложил гостю стул со словами:
– Если брат устал – пусть он отдохнет; если брат голоден – ему сейчас подадут ужин; если брат хочет спать – его отведут в опочивальню.
– Я принимаю все это, – сказал приезжий, разминая свои изящные и в то же время крепкие руки и ноги, – стул, оттого, что устал; ужин, оттого что голоден; кровать, оттого что хочу спать. Но, с вашего позволения, дражайший брат, все это по очереди.
Он бросил свою широкополую шляпу на стол и провел рукой по своим вьющимся волосам, открыв широкий лоб; у него были красивые глаза и исполненное спокойствия лицо.
Вернулся монах, который отвел лошадь в конюшню, и на вопрос собрата ответил, что животному положили свежую солому и задали корма.
Затем, согласно полученному приказу, он расстелил на краю стола салфетку и разместил на ней бутылку вина, стакан, холодного цыпленка, паштет, а также столовый прибор – нож и вилку.
– Когда вам будет угодно приступить к трапезе, брат? – спросил монах путешественника, указывая рукой на накрытый стол.
– Сейчас же, – ответил тот.
Не вставая со стула, незнакомец придвинул его к столу и живо набросился на цыпленка, отрезав и положив себе на тарелку сначала ножку, а затем – крыло. Покончив с цыпленком, он съел немного паштета, потягивая мелкими глотками содержимое бутылки: дробя вино, как говорят гурманы. Все это время монах неподвижно стоял в нескольких шагах от него. Он не был любопытным, а приезжий хотел есть, поэтому ни один из них не произнес ни слова. Окончив трапезу, путешественник достал из кармана часы.
– Два часа, – сказал он, – нам придется еще два часа дожидаться рассвета.
Затем он обратился к монаху со словами:
– Если наши братья не вернутся этой ночью, нам следует ждать их только на следующую ночь, не так ли?
– Скорее всего, – отвечал монах. – Наши братья путешествуют днем только в случае крайней необходимости.
– Ну что ж, – сказал незнакомец, – из этих двух часов я подожду один час. Если в три часа братья не вернутся, вы проводите меня в мою комнату. До тех пор, если у вас есть дела, не церемоньтесь со мной. Вы принадлежите к ордену молчаливых, я же становлюсь речистым лишь с женщинами. Но ведь здесь их нет, не правда ли?
– Нет, – отвечал картезианец.
– Ну что ж, займитесь своими делами и предоставьте меня самому себе. Картезианец поклонился и вышел, оставив путешественника в одиночестве, но оеред уходом предусмотрительно поставил перед ним вторую бутылку вина.
Гость поклоном поблагодарил монаха за внимание и продолжал машинально потягивать вино небольшими глотками и есть запеченный паштет, отщипывая от него по кусочку.
– Если это обычная трапеза наших картезианцев, – пробормотал он, – то им не плохо живется: помар, пулярка, которыми славятся эти края, и паштет из болотного кулика… Все равно не хватает десерта.
Не успел он выразить это пожелание, как вошел монах, что уже позаботился о лошади и трапезе всадника, и внес на блюде кусок прекрасного саснажского сыра с зелеными прожилками, честь изобретения которого якобы принадлежит фее Мелюзине. Не будучи завзятым гурманом, путешественник, как мы видели, не остался безучастным к меню ужина. Он не сказал, подобно Брийа-Саварену: «Ужин без сыра – то же самое, что женщина без глаза», но, несомненно, подумал это.
В течение следующего часа он опорожнил бутылку помара и подобрал все крошки сыра кончиком ножа. Монах оставил его одного, и, следовательно, можно было от души предаваться этому занятию. Путешественник достал часы: было три часа.
Он огляделся в поисках звонка, не нашел его и уже собирался постучать ножом по стакану, но решил, что это было бы неуместной вольностью в обители почтенных монахов, столь радушно его принявших.
Вследствие этого, а также решив лечь спать, как он намеревался, он положил оружие на стол, чтобы его не заподозрили в злом умысле, и с непокрытой головой, с одним лишь охотничьим ножом на боку вступил в коридор, через который он раньше пришел в трапезную. На полпути он повстречал монаха, что ему прислуживал.
– Брат, – сказал тот путешественнику, – мы только что слышали два условных сигнала: братья уже близко; через пять минут они будут здесь, я как раз собирался вас предупредить.
– Ну что ж, – сказал приезжий, – пойдем им навстречу. Монах не стал возражать; он вернулся назад и вышел во двор; незнакомец шел вслед за ним. Второй монах отворил двустворчатые ворота, как сделал это перед путешественником, и теперь легко было услышать стремительно приближавшийся топот нескольких лошадей.
– Дорогу! Дорогу! – живо воскликнул монах, отталкивая путешественника и удерживая его рукой у стены.
Тотчас же люди и лошади с оглушительным грохотом влетели вихрем под свод: это были Соратники Иегу.
Путешественник подумал, что их кто-то преследует, но он ошибся.
IV. ПРЕДАТЕЛЬ
Ворота снова закрылись. Рассвет еще не наступил. Однако ночь была уже не такой темной. Путешественник с некоторым удивлением увидел, что Соратники Иегу привели с собой пленного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228