Тот ему звонит?
Мишель улыбнулась:
— У Джона Поля нет телефона, а если бы и был, он не поднял бы трубку. Брат обычно приходит в пятницу утром узнать, что от него требуется. Джон Поль никогда не работает в баре по будним дням.
— А если ваш отец попадет в беду? Заболеет или что-то в этом роде?
— Джон Поль почувствует неладное.
— Экстрасенсорное восприятие?
— Он просто узнает.
— Судя по всему, ваш брат — довольно странный человек.
— Не странный! — мгновенно вскинулась она. — Просто другой.
— А ваш старший брат?
— Реми? При чем тут он?
— Он тоже другой?
— По вашим стандартам — нет.
Несколько минут оба молчали.
Заметив, что он хмурится, Мишель робко спросила:
— О чем вы думаете?
— О том пареньке, что все время спотыкался и падал на поле.
— А что с ним?
— На нем были ботинки брата.
— И вы пытаетесь придумать, как ему помочь?
— Вся команда нуждается в новом снаряжении. Конрад собирается поговорить с тренером команды Сент-Клера, чтобы Позволил нашей команде пользоваться их тренажерным залом. Никому не следовало выходить на поле, прежде чем они будут готовы. Понимаете, о чем я?
— Им необходимо укрепить не только мышцы, но и дух.
— Совершенно верно. В противном случае они всегда будут терпеть поражение.
— Вы назвали их «наша команда».
— Не правда!
— Назвали. Я собственными ушами слышала! Тео поспешно сменил тему:
— Что было нужно тому курьеру? Я видел, как вы говорили с ним, когда ходил напиться.
— Какая-то путаница в больнице. Я послала его к секретарю приемного отделения. Она все уладит.
Тео кивнул и снова сменил тему:
— Как по-вашему, сколько денег получит победитель соревнований?
— Не знаю, сколько человек запишется, но, предположим… по два рыбака в лодке, по пятьдесят долларов с каждого… в прошлом году было свыше семидесяти участников… Значит, если запишутся человек восемьдесят… это четыре тысячи.
— Большие деньги в здешних местах.
— Похоже, у вас есть план?
— По крайней мере некоторый замысел. Как победить и получить деньги.
— Нет, правда? — засмеялась Мишель. — А как насчет моего отца?
— А что насчет него? — удивился он, подъезжая к дому
Мишель и выключая зажигание.
— Две тысячи достанутся ему.
— Он их пожертвует. Сердце у него мягкое, — заверил Тео. — Но поверьте, ключ к моему грандиозному плану — это выиграть соревнования.
— Мучаетесь, что не можете просто пойти и купить команде все, в чем она нуждается?
Как она догадалась?
— Да, — кивнул он. — Но этого ни в коем случае нельзя делать. Родители на стену полезут. Я оскорблю их гордость. Верно?
— Еще как оскорбите! И вообще разоритесь, если будете и дальше покупать малышам дорогие ограды и бутсы, и форму. для команды, и бог знает что еще.
— Ни один ребенок не должен бояться аллигатора на своем заднем дворе.
У самой двери Мишель обернулась, положила ему руки на плечи и поцеловала.
— А это за что? — растерянно спросил он, когда она величественно удалилась.
Девушка снова обернулась, одарила его улыбкой и пояснила:
— Почему я поцеловала вас? Очень просто: потому что вы милый.
Он отреагировал так, словно она его оскорбила.
— Во мне нет ничего милого!
— Вот как? Но вы же старались не сконфузить того мальчишку, что напялил ботинки брата.
— Вовсе нет.
— Не правда, старались, — улыбнулась она.
— Да, но…
— Вы… милый.
— Я зарабатываю немало денег, Мишель, и уж ни в коем случае не потому, что очень мил.
Он медленно надвигался на нее, а она так же медленно отступала.
— Мне абсолютно все равно, сколько у вас денег. Там, в Бостоне, вы всех одурачили, верно? Они, вероятно, считают, что вы неумолимый преследователь убийц и преступников.
— Именно так и есть, и я горжусь этим.
— Вы беспокоились за Джона Патрика и именно поэтому купили ограду. Следовательно…
— Только не это, — остерег он.
— Следовательно, вы милый. Тео покачал головой:
— Нет. Будьте честны, беби. Я знаю, почему вы меня поцеловали.
Она уже почти скрылась в библиотеке, но он успел поймать ее за талию и привлек к себе. Мишель, смеясь, позволила притянуть себя к мужской груди. Совсем как кирпичная стена. Теплая кирпичная стена.
Он продолжал наклонять голову, пока его губы не оказались в дюйме-другом от ее рта.
— Сказать, почему вы меня поцеловали?
— Уже затаила дыхание.
— Все просто. Вы меня хотите.
Он ожидал протеста, по ничуть не разочаровался, услышав ответ:
— Что правда, то правда, спорить не буду.
— И знаете, что еще?
Она отклонилась, чтобы лучше рассмотреть его.
— Вы умираете от желания обнять меня.
Он чуть сильнее прижал ее к себе. Она сцепила руки у него на талии и запустила большие пальцы под ремень.
— Ну вот я и обняла вас. Вам нужно срочно поработать над своим «эго». Я заметила, что в присутствии женщин вы немного теряетесь. Это очень печально,., но…
— Но что? — спросил он и потерся подбородком о ее щеку в ожидании некоего чуда.
— Ты все равно милый, — прошептала она и, прикусив зубами мочку его уха, потянула.
Тео застонал.:
— Сейчас покажу тебе, какой я милый!..
Он яростно оттянул за волосы ее голову и впился в губы исступленным поцелуем: жарким, страстным, влажным, огненным… непередаваемо возбуждающим, с каждым мгновением становившимся все более опьяняющим. Выражение «глина в его руках» пришло ей на ум, но вскоре все исчезло, едва она прильнула к нему и все сколько-нибудь связные мысли вылетели из головы.
Поцелуй все продолжался и продолжался, и вкус его рта казался таким восхитительным, что она неосознанно старалась прижаться к нему все теснее.
Его прикосновение было греховно-чувственным, и она боялась одного: что все это прекратится. Тео ласкал ее руки, шею, плечи, творя несказанное волшебство, и вскоре она, окутанная эротическим туманом, повторяла про себя, как молитву:
— Только не останавливайся. Только не останавливайся. Нет!
Она выкрикнула это через мгновение после того, как он отстранился. Оба дрожали.
— Что «нет»? — проворчал он, задыхаясь.
Она была безоглядно счастлива сознавать, что стала причиной его состояния. Правда, ей тоже без него плохо. Одиноко.
— Что «нет»? — повторил он, наклонясь и снова целуя ее. Легкая, нежная ласка, только подогревшая желание.
— Не знаю…
— Это выходит за все рамки. Просто из рук вон!
Ее лоб был прижат к его груди, и когда она кивнула, макушка ударилась о его подбородок.
— Кстати, о руках…
— Да?
Он чмокнул ее в макушку,
— Вам, вероятно, следует убрать руки.
— Что?
— Ваши руки, — проскрипел он. Мишель охнула.
— О Господи!
Не менее пяти секунд ушло на то, чтобы извлечь пальцы из его джинсов. Пряча горящее лицо, она повернулась и вылетела из комнаты. Взбегая по ступенькам, она слышала за спиной его смех.
Мишель схватила халат, вошла в ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Мишель улыбнулась:
— У Джона Поля нет телефона, а если бы и был, он не поднял бы трубку. Брат обычно приходит в пятницу утром узнать, что от него требуется. Джон Поль никогда не работает в баре по будним дням.
— А если ваш отец попадет в беду? Заболеет или что-то в этом роде?
— Джон Поль почувствует неладное.
— Экстрасенсорное восприятие?
— Он просто узнает.
— Судя по всему, ваш брат — довольно странный человек.
— Не странный! — мгновенно вскинулась она. — Просто другой.
— А ваш старший брат?
— Реми? При чем тут он?
— Он тоже другой?
— По вашим стандартам — нет.
Несколько минут оба молчали.
Заметив, что он хмурится, Мишель робко спросила:
— О чем вы думаете?
— О том пареньке, что все время спотыкался и падал на поле.
— А что с ним?
— На нем были ботинки брата.
— И вы пытаетесь придумать, как ему помочь?
— Вся команда нуждается в новом снаряжении. Конрад собирается поговорить с тренером команды Сент-Клера, чтобы Позволил нашей команде пользоваться их тренажерным залом. Никому не следовало выходить на поле, прежде чем они будут готовы. Понимаете, о чем я?
— Им необходимо укрепить не только мышцы, но и дух.
— Совершенно верно. В противном случае они всегда будут терпеть поражение.
— Вы назвали их «наша команда».
— Не правда!
— Назвали. Я собственными ушами слышала! Тео поспешно сменил тему:
— Что было нужно тому курьеру? Я видел, как вы говорили с ним, когда ходил напиться.
— Какая-то путаница в больнице. Я послала его к секретарю приемного отделения. Она все уладит.
Тео кивнул и снова сменил тему:
— Как по-вашему, сколько денег получит победитель соревнований?
— Не знаю, сколько человек запишется, но, предположим… по два рыбака в лодке, по пятьдесят долларов с каждого… в прошлом году было свыше семидесяти участников… Значит, если запишутся человек восемьдесят… это четыре тысячи.
— Большие деньги в здешних местах.
— Похоже, у вас есть план?
— По крайней мере некоторый замысел. Как победить и получить деньги.
— Нет, правда? — засмеялась Мишель. — А как насчет моего отца?
— А что насчет него? — удивился он, подъезжая к дому
Мишель и выключая зажигание.
— Две тысячи достанутся ему.
— Он их пожертвует. Сердце у него мягкое, — заверил Тео. — Но поверьте, ключ к моему грандиозному плану — это выиграть соревнования.
— Мучаетесь, что не можете просто пойти и купить команде все, в чем она нуждается?
Как она догадалась?
— Да, — кивнул он. — Но этого ни в коем случае нельзя делать. Родители на стену полезут. Я оскорблю их гордость. Верно?
— Еще как оскорбите! И вообще разоритесь, если будете и дальше покупать малышам дорогие ограды и бутсы, и форму. для команды, и бог знает что еще.
— Ни один ребенок не должен бояться аллигатора на своем заднем дворе.
У самой двери Мишель обернулась, положила ему руки на плечи и поцеловала.
— А это за что? — растерянно спросил он, когда она величественно удалилась.
Девушка снова обернулась, одарила его улыбкой и пояснила:
— Почему я поцеловала вас? Очень просто: потому что вы милый.
Он отреагировал так, словно она его оскорбила.
— Во мне нет ничего милого!
— Вот как? Но вы же старались не сконфузить того мальчишку, что напялил ботинки брата.
— Вовсе нет.
— Не правда, старались, — улыбнулась она.
— Да, но…
— Вы… милый.
— Я зарабатываю немало денег, Мишель, и уж ни в коем случае не потому, что очень мил.
Он медленно надвигался на нее, а она так же медленно отступала.
— Мне абсолютно все равно, сколько у вас денег. Там, в Бостоне, вы всех одурачили, верно? Они, вероятно, считают, что вы неумолимый преследователь убийц и преступников.
— Именно так и есть, и я горжусь этим.
— Вы беспокоились за Джона Патрика и именно поэтому купили ограду. Следовательно…
— Только не это, — остерег он.
— Следовательно, вы милый. Тео покачал головой:
— Нет. Будьте честны, беби. Я знаю, почему вы меня поцеловали.
Она уже почти скрылась в библиотеке, но он успел поймать ее за талию и привлек к себе. Мишель, смеясь, позволила притянуть себя к мужской груди. Совсем как кирпичная стена. Теплая кирпичная стена.
Он продолжал наклонять голову, пока его губы не оказались в дюйме-другом от ее рта.
— Сказать, почему вы меня поцеловали?
— Уже затаила дыхание.
— Все просто. Вы меня хотите.
Он ожидал протеста, по ничуть не разочаровался, услышав ответ:
— Что правда, то правда, спорить не буду.
— И знаете, что еще?
Она отклонилась, чтобы лучше рассмотреть его.
— Вы умираете от желания обнять меня.
Он чуть сильнее прижал ее к себе. Она сцепила руки у него на талии и запустила большие пальцы под ремень.
— Ну вот я и обняла вас. Вам нужно срочно поработать над своим «эго». Я заметила, что в присутствии женщин вы немного теряетесь. Это очень печально,., но…
— Но что? — спросил он и потерся подбородком о ее щеку в ожидании некоего чуда.
— Ты все равно милый, — прошептала она и, прикусив зубами мочку его уха, потянула.
Тео застонал.:
— Сейчас покажу тебе, какой я милый!..
Он яростно оттянул за волосы ее голову и впился в губы исступленным поцелуем: жарким, страстным, влажным, огненным… непередаваемо возбуждающим, с каждым мгновением становившимся все более опьяняющим. Выражение «глина в его руках» пришло ей на ум, но вскоре все исчезло, едва она прильнула к нему и все сколько-нибудь связные мысли вылетели из головы.
Поцелуй все продолжался и продолжался, и вкус его рта казался таким восхитительным, что она неосознанно старалась прижаться к нему все теснее.
Его прикосновение было греховно-чувственным, и она боялась одного: что все это прекратится. Тео ласкал ее руки, шею, плечи, творя несказанное волшебство, и вскоре она, окутанная эротическим туманом, повторяла про себя, как молитву:
— Только не останавливайся. Только не останавливайся. Нет!
Она выкрикнула это через мгновение после того, как он отстранился. Оба дрожали.
— Что «нет»? — проворчал он, задыхаясь.
Она была безоглядно счастлива сознавать, что стала причиной его состояния. Правда, ей тоже без него плохо. Одиноко.
— Что «нет»? — повторил он, наклонясь и снова целуя ее. Легкая, нежная ласка, только подогревшая желание.
— Не знаю…
— Это выходит за все рамки. Просто из рук вон!
Ее лоб был прижат к его груди, и когда она кивнула, макушка ударилась о его подбородок.
— Кстати, о руках…
— Да?
Он чмокнул ее в макушку,
— Вам, вероятно, следует убрать руки.
— Что?
— Ваши руки, — проскрипел он. Мишель охнула.
— О Господи!
Не менее пяти секунд ушло на то, чтобы извлечь пальцы из его джинсов. Пряча горящее лицо, она повернулась и вылетела из комнаты. Взбегая по ступенькам, она слышала за спиной его смех.
Мишель схватила халат, вошла в ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100