Он вошел через заднюю дверь…
— Но окошко в приемной было разбито.
— Да, но когда он уже был внутри. Это легко доказать по стеклянным осколкам.
— Что еще?
— Расследование не моя профессия. Я преследую преступников в судебном порядке. Но будь это подростки, разыскивавшие наркотики, как считают ваши отец и приятель Бен Нелсон, как случилось, что смотровые оказались почти нетронутыми?
— Но стекла шкафчиков были разбиты, а замки — сломаны.
— Да, только иглы, шприцы и бланки рецептов остались Целы. А как насчет историй болезни? Кто, по-вашему, стал бы тратить время на то, чтобы в них рыться?
— А что, если они просто разбрасывали вещи из чистого озорства?
— Мне это не кажется простым случаем вандализма. Подростки, которые с самого начала намереваются громить помещение, приносят с собой все необходимое для веселья.
— Что именно?
— Например, краску-распылитель. Тот тип, что здесь развлекался, воспользовался вашей краской, чтобы расписать стены. Из этого можно сделать вывод, что он не собирался переворачивать все вверх дном. Кроме того, похоже, что кто-то рылся в мешках с мусором. На замке вашей задней двери не было ни царапины, а это значит, что у него были с собой все нужные инструменты и он знал, как ими пользоваться.
— На профессиональном уровне? Тео не ответил.
— Ноэ завтра будет здесь. Если не возражаете, я хотел бы до этого времени оставить клинику в прежнем виде, пока он все не осмотрит как следует.
— То есть до завтра?
— Да.
— Ладно, — согласилась она. Подруги все равно прибудут не раньше послезавтрашнего дня. Она вполне сможет подождать. — А где работает Ноэ?
— ФБР, — коротко бросил он, но больше ничего не уточнил.
— ФБР? — встревожилась она. — В таком случае вы считаете…
— Не делайте поспешных выводов, — перебил он. — Ноэ — друг семьи, и я подумал, что неплохо бы позволить ему осмотреть клинику. Услышать его мнение. Кроме того, он здесь неподалеку, в Билокси, и к тому же любит рыбачить. День-другой в Боуэне заменит ему отпуск.
— Я буду так благодарна за его помощь… и вашу тоже, но не делаем ли мы из мухи слона?
— Вы сами в это не верите, так ведь? Мишель сжала ладонями виски.
— Кажется, не верю. И боюсь, что и Бен на самом деле винит в случившемся отнюдь не подростков. Он обошел клинику вместе со мной, и мы оба заметили, что под окном не было никаких следов. А должны были быть.
— Так почему вы спорили со мной насчет того, каким образом он сюда проник?
Мишель пожала плечами:
— Должно быть, надеялась, что все это как-то объяснимо и наверняка обойдется. Знаете, что я первым делом подумала, увидев, что сделали с клиникой?
— И что же?
— Что кто-то страшно меня ненавидит. Я никогда раньше так не пугалась. Все ломала голову, пытаясь определить, кто именно это сделал, но, честно говоря, я недостаточно долго прожила здесь, чтобы обзавестись такими врагами. Дайте мне пару месяцев, и я обязательно представлю вам список длиной с мою руку.
— Сомневаюсь, — бросил Тео. — Этот человек по-настоящему распоясался. Ничего, у Ноэ, несомненно, возникнут продуктивные идеи относительно этого дела.
Он сунул в рот очередной крекер, и хотя без плавленого сыра или арахисового масла на вкус они были ничем не лучше опилок, все равно продолжал их есть.
— Коллеги Ноэ ловят преступников, а вы их сажаете?
— Вроде того, — немедленно согласился Тео. И, разумеется, солгал. Черт возьми, в него стреляли, его били, кусали, щипали, плевали в лицо… Такая работа. Его даже дважды заказывали, а когда он занялся семейкой Леона, стал получать ежедневные угрозы.
— У меня есть теория, — объявила она.
— Давайте послушаем.
Он рылся в коробке, отыскивая последний кусочек спрессованных опилок.
— Что, если это кто-то из пациентов доктора Робинсона пытается украсть свою историю болезни?
— Зачем ему это?
— Понятия не имею. А вдруг у него какая-то заразная болезнь или диагноз, который он скрывает от страховой компании или родных? У меня, наверное, слишком буйная фантазия, но умнее в голову ничего не приходит.
— Робинсон дал вам список своих пациентов?
— Дал. К одной из коробок была прикреплена распечатка в конверте из оберточной бумаги. Практика у него была невелика, учитывая, сколько времени он здесь проработал. Судя по тому, что я о нем слышала, доктор Робинсон нуждался в уроках человечности. Он оскорблял своих пациентов.
— Поэтому у него их было мало.
— Совершенно верно.
— После того как Ноэ осмотрит клинику и выскажет свое мнение, вам нужно сверить истории болезни со списком, чтобы посмотреть, все ли на месте.
— При условии, что список не был уничтожен. Тео кивнул. — Я также думаю, что вам следует позвонить Робинсону и спросить, не было ли у него проблемных пациентов. Вы знаете, как сформулировать вопросы.
— Тут вы правы. Наверное, у него осталась копия списка на случай, если она нам понадобится.
Тут Тео заметил, что она растирает затылок.
— Голова болит?
— К сожалению.
— Может, я смог бы ее излечить?..
Тео поднялся, сел на диван рядом с Мишель, положил подушку на пол между своими босыми ступнями и велел расположиться на ней, пока он будет делать массаж.
Устоять было невозможно. Она устроилась между его коленями и вытянула ноги. Он опустил руки на ее плечи и потянул за толстую ткань.
— Снимите халат.
Мишель расстегнула пуговицы, развязала пояс и сбросила халат.
— А теперь пижамную куртку.
— Неплохая задумка.
— Ладно, — ухмыльнулся Тео, — тогда расстегните верхние пуговки.
Ей пришлось расстегнуть три пуговицы, чтобы он смог добраться до кожи. Слишком поздно поняла Мишель, что наделала. Большие теплые ладони касались ее шеи и плеч, и, о Господи, это было восхитительно.
— У вас такая мягкая кожа…
Мишель закрыла глаза. Следует сказать, чтобы он остановился. До чего доведет такое безумие? Это Тео виноват в том, что она натянута как струна, а теперь почти непереносимое блаженство окончательно лишает ее рассудка. О да, ей следует немедленно встать.
Но вместо этого она повернула голову вбок, чтобы ему было удобнее разминать мышцы.
— Вы знаете, что я подумал при первой встрече?
— Что я неотразима? — пошутила она. — Настолько неотразима, что следует немного подпортить совершенство, окатив меня рвотой с ног до головы?
— Тогда я совершенно потерял голову от боли, — напомнил он. — И я не об этом говорю. После операции, когда вы пришли в палату и рассказывали о Боуэне, своей клинике и здешних жителях… знаете, о чем я подумал?
— Чтобы я перестала трещать как сорока и дала вам поспать?
Он легонько дернул ее за волосы.
— Я серьезно. Сейчас объясню, что в действительности заставило меня приехать в Боуэн.
Судя по тону, он не собирался обмениваться колкостями.
— Простите. И о чем вы думали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Но окошко в приемной было разбито.
— Да, но когда он уже был внутри. Это легко доказать по стеклянным осколкам.
— Что еще?
— Расследование не моя профессия. Я преследую преступников в судебном порядке. Но будь это подростки, разыскивавшие наркотики, как считают ваши отец и приятель Бен Нелсон, как случилось, что смотровые оказались почти нетронутыми?
— Но стекла шкафчиков были разбиты, а замки — сломаны.
— Да, только иглы, шприцы и бланки рецептов остались Целы. А как насчет историй болезни? Кто, по-вашему, стал бы тратить время на то, чтобы в них рыться?
— А что, если они просто разбрасывали вещи из чистого озорства?
— Мне это не кажется простым случаем вандализма. Подростки, которые с самого начала намереваются громить помещение, приносят с собой все необходимое для веселья.
— Что именно?
— Например, краску-распылитель. Тот тип, что здесь развлекался, воспользовался вашей краской, чтобы расписать стены. Из этого можно сделать вывод, что он не собирался переворачивать все вверх дном. Кроме того, похоже, что кто-то рылся в мешках с мусором. На замке вашей задней двери не было ни царапины, а это значит, что у него были с собой все нужные инструменты и он знал, как ими пользоваться.
— На профессиональном уровне? Тео не ответил.
— Ноэ завтра будет здесь. Если не возражаете, я хотел бы до этого времени оставить клинику в прежнем виде, пока он все не осмотрит как следует.
— То есть до завтра?
— Да.
— Ладно, — согласилась она. Подруги все равно прибудут не раньше послезавтрашнего дня. Она вполне сможет подождать. — А где работает Ноэ?
— ФБР, — коротко бросил он, но больше ничего не уточнил.
— ФБР? — встревожилась она. — В таком случае вы считаете…
— Не делайте поспешных выводов, — перебил он. — Ноэ — друг семьи, и я подумал, что неплохо бы позволить ему осмотреть клинику. Услышать его мнение. Кроме того, он здесь неподалеку, в Билокси, и к тому же любит рыбачить. День-другой в Боуэне заменит ему отпуск.
— Я буду так благодарна за его помощь… и вашу тоже, но не делаем ли мы из мухи слона?
— Вы сами в это не верите, так ведь? Мишель сжала ладонями виски.
— Кажется, не верю. И боюсь, что и Бен на самом деле винит в случившемся отнюдь не подростков. Он обошел клинику вместе со мной, и мы оба заметили, что под окном не было никаких следов. А должны были быть.
— Так почему вы спорили со мной насчет того, каким образом он сюда проник?
Мишель пожала плечами:
— Должно быть, надеялась, что все это как-то объяснимо и наверняка обойдется. Знаете, что я первым делом подумала, увидев, что сделали с клиникой?
— И что же?
— Что кто-то страшно меня ненавидит. Я никогда раньше так не пугалась. Все ломала голову, пытаясь определить, кто именно это сделал, но, честно говоря, я недостаточно долго прожила здесь, чтобы обзавестись такими врагами. Дайте мне пару месяцев, и я обязательно представлю вам список длиной с мою руку.
— Сомневаюсь, — бросил Тео. — Этот человек по-настоящему распоясался. Ничего, у Ноэ, несомненно, возникнут продуктивные идеи относительно этого дела.
Он сунул в рот очередной крекер, и хотя без плавленого сыра или арахисового масла на вкус они были ничем не лучше опилок, все равно продолжал их есть.
— Коллеги Ноэ ловят преступников, а вы их сажаете?
— Вроде того, — немедленно согласился Тео. И, разумеется, солгал. Черт возьми, в него стреляли, его били, кусали, щипали, плевали в лицо… Такая работа. Его даже дважды заказывали, а когда он занялся семейкой Леона, стал получать ежедневные угрозы.
— У меня есть теория, — объявила она.
— Давайте послушаем.
Он рылся в коробке, отыскивая последний кусочек спрессованных опилок.
— Что, если это кто-то из пациентов доктора Робинсона пытается украсть свою историю болезни?
— Зачем ему это?
— Понятия не имею. А вдруг у него какая-то заразная болезнь или диагноз, который он скрывает от страховой компании или родных? У меня, наверное, слишком буйная фантазия, но умнее в голову ничего не приходит.
— Робинсон дал вам список своих пациентов?
— Дал. К одной из коробок была прикреплена распечатка в конверте из оберточной бумаги. Практика у него была невелика, учитывая, сколько времени он здесь проработал. Судя по тому, что я о нем слышала, доктор Робинсон нуждался в уроках человечности. Он оскорблял своих пациентов.
— Поэтому у него их было мало.
— Совершенно верно.
— После того как Ноэ осмотрит клинику и выскажет свое мнение, вам нужно сверить истории болезни со списком, чтобы посмотреть, все ли на месте.
— При условии, что список не был уничтожен. Тео кивнул. — Я также думаю, что вам следует позвонить Робинсону и спросить, не было ли у него проблемных пациентов. Вы знаете, как сформулировать вопросы.
— Тут вы правы. Наверное, у него осталась копия списка на случай, если она нам понадобится.
Тут Тео заметил, что она растирает затылок.
— Голова болит?
— К сожалению.
— Может, я смог бы ее излечить?..
Тео поднялся, сел на диван рядом с Мишель, положил подушку на пол между своими босыми ступнями и велел расположиться на ней, пока он будет делать массаж.
Устоять было невозможно. Она устроилась между его коленями и вытянула ноги. Он опустил руки на ее плечи и потянул за толстую ткань.
— Снимите халат.
Мишель расстегнула пуговицы, развязала пояс и сбросила халат.
— А теперь пижамную куртку.
— Неплохая задумка.
— Ладно, — ухмыльнулся Тео, — тогда расстегните верхние пуговки.
Ей пришлось расстегнуть три пуговицы, чтобы он смог добраться до кожи. Слишком поздно поняла Мишель, что наделала. Большие теплые ладони касались ее шеи и плеч, и, о Господи, это было восхитительно.
— У вас такая мягкая кожа…
Мишель закрыла глаза. Следует сказать, чтобы он остановился. До чего доведет такое безумие? Это Тео виноват в том, что она натянута как струна, а теперь почти непереносимое блаженство окончательно лишает ее рассудка. О да, ей следует немедленно встать.
Но вместо этого она повернула голову вбок, чтобы ему было удобнее разминать мышцы.
— Вы знаете, что я подумал при первой встрече?
— Что я неотразима? — пошутила она. — Настолько неотразима, что следует немного подпортить совершенство, окатив меня рвотой с ног до головы?
— Тогда я совершенно потерял голову от боли, — напомнил он. — И я не об этом говорю. После операции, когда вы пришли в палату и рассказывали о Боуэне, своей клинике и здешних жителях… знаете, о чем я подумал?
— Чтобы я перестала трещать как сорока и дала вам поспать?
Он легонько дернул ее за волосы.
— Я серьезно. Сейчас объясню, что в действительности заставило меня приехать в Боуэн.
Судя по тону, он не собирался обмениваться колкостями.
— Простите. И о чем вы думали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100