Турак уселся в кресло, удобно расположившись в егоизгибах, и принялся рассматривать Домона.
Тот постарался изобразить обаятельную улыбку.
– Верховный Лорд, я обыкновенный торговец, простой человек. Я не привычен к беседам с великими лордами. Мужчина с косой ожег Домона свирепым взглядом, но Турак будто и не слышал. Из-за одной из ширм, быстро переступая ногами, появилась красивая, великолепно сложенная молодая женщина. Она опустилась на колени подле Верховного Лорда, протянув тому лакированный поднос, на котором стояла одна-единственная чашка, тонкая и без ручки, с какой-то дымящейся черной жидкостью. Смуглое круглое лицо девушки отдаленно напоминало о Морском Народе. Турак осторожно взял чашечку пальцами с длинными ногтями, не взглянув ни разу на женщину, и вдохнул парок над напитком. Домон окинул девушку взглядом и тут же со сдавленным вздохом отвел глаза: ее белое шелковое одеяние, вышитое цветками, было так прозрачно, что сквозь ткань он видел все. И тонкий шелк нисколько не скрывал ее прелестное стройное тело.
– Каф… Его ароматом, как и его вкусом, – заметил Турак, – можно наслаждаться вечно. Итак, торговец! Мне уже известно, что квейндияр здесь еще более редок, чем в Шончан. Расскажи мне, как простому торговцу случилось стать обладателем столь великолепного образчика. – Он отпил глоток кафа и выжидающе замолчал.
Домон глубоко вздохнул и приступил к попытке ложью проторить себе дорогу из Фалме.
ГЛАВА 30. Даэсс Деймар
Ранд стоял у окна в комнате, которую делили Хурин и Лойал, и смотрел на разграфленный улицами и террасами Кайриэн, на его каменные здания и шиферные крыши. Отсюда квартал Иллюминаторов не увидеть – если бы даже этому не мешали громадные башни и большие дома лордов, то не позволили бы городские стены. В городе все чесали языками только про Иллюминаторов, даже теперь, спустя несколько дней после той ночи, когда они запустили в небо всего один– единственный ночной цветок, да и тот до срока. Обсуждалась дюжина различных версий этого скандального происшествия, не считая уймы малозначащих вариантов, но ни одна не была близкак правде.
Ранд отвернулся от окна. Он надеялся, что в огне никто не пострадал, но Иллюминаторы не допускали даже возможности, будто у них случился пожар. Из мастеров фейерверков даже слова никому не удавалось вытянуть о происшествии в их квартале.
– Я буду дежурить следующим, – сказал он Хурину, – как только вернусь.
– В этом нет нужды, милорд. – Хурин поклонился, низко, как какой-нибудь кайриэнец. – Я буду на страже. По правде сказать, милорду незачем утруждать себя.
Ранд сделал глубокий вздох и переглянулся с Лойалом. Огир лишь плечами пожал. С каждым днем пребывания в Кайриэне нюхач становился все более церемонным; огир же попросту отделывался замечаниями, что зачастую люди, мол, ведут себя довольно странно.
– Хурин, – сказал Ранд, – обычно ты зовешь меня Лордом Рандом и обычно не кланяешься, стоит мне на тебя посмотреть. – Я хочу, чтобы он перестал мне кланяться и вновь звал меня Лордом Рандом, с изумлением подумал он. Лорд Ранд! Свет, мы должны убраться отсюда раньше, чем я начну хотеть, чтобы он кланялся мне. – Не будешь ли ты добр сесть? Я от одного взгляда на тебя устаю.
Хурин стоял навытяжку, но по виду готовый сорваться с места, чтобы исполнить любое задание, которое поручит Лорд Ранд. Он не сел и не расслабился.
– Это не было бы прилично, милорд. Мы обязаны показать этим кайриэнцам, что знаем, досконально знаем, что есть прилично…
– Да прекрати ты так говорить! – гаркнул Ранд.
– Как вам угодно, милорд.
Ранд едва удержался от очередного сокрушенного вздоха.
– Хурин, прости меня. Я не должен был на тебя кричать.
– Вы в своем праве, милорд, – просто сказал Хурин. – Если я не делаю так, как хотите вы, то вы вправе кричать.
Ранд шагнул к нюхачу, с намерением схватить того за грудки и хорошенько встряхнуть. От стука в дверь, соединяющую эту комнату с Рандовой, все трое застыли на месте, но Ранд обрадовался, увидев, что Хурин сразу выхватил меч, а не стал ждать и спрашивать разрешения. Отмеченный цаплей клинок был у Ранда на поясе; шагнув вперед, он положил ладонь на рукоять. Он обождал, пока Лойал усядется на свою длинную кровать, расставив ноги и поправив полы своей куртки, чтобы получше скрыть от чужих глаз спрятанный в одеяле ларец под кроватью. Затем юноша рывком распахнул дверь.
Там стоял хозяин, весь трясущийся от рвения и сующий Ранду свой поднос. На подносе лежало два запечатанныхпергамента.
– Простите меня, милорд, – едва дыша промолвил Куале. – Я не мог ждать, пока вы спуститесь, а потом вас не было в вашей комнате и… и… Простите меня, но… – Он качнул поднос.
Ранд схватил приглашения – так много их уже он получил! Потом, даже не посмотрев на них, взял содержателя под руку и повернул его к двери в коридор.
– Спасибо вам, мастер Куале, что взяли на себя такой труд. Если теперь вы оставите нас одних, будьте таклюбезны…
– Но, милорд, – протестовал Куале, – они же от…
– Спасибо. – Ранд вытолкнул того в коридор и плотно затворил за ним дверь. Потом швырнул послания на стол. – Раньше он так не делал. Лойал, как по-твоему, он не подслушивал у двери, прежде чем постучать?
– Ты начинаешь мыслить как эти кайриэнцы, – рассмеялся огир, но его уши задумчиво дернулись, и он добавил: – Ну он
– кайриэнец, так что вполне мог. По-моему, мы не говорили ни о чем таком, что ему нельзя было услышать.
Ранд постарался воскресить в памяти разговор. Никто из них не упоминал ни Рог Валир, ни троллоков, ни Друзей Темного. Поймав себя на том, что гадает, многое ли мог понять Куале из того, что они на самом деле сказали, юноша встряхнулся.
– Это место и за тебя взялось, – пробормотал он себе.
– Милорд? – Хурин держал запечатанные пергаменты и выпученными глазами глядел на печати. – Милорд, это – от Лорда Бартанеса, Главы Дома Дамодред, а это от… – голос его понизился до благоговейного трепета, – … от короля.
Ранд отмахнулся от посланий:
– Все равно им одна дорога, туда же, куда и прочим, – в огонь. Нераспечатанными.
– Но милорд!
– Хурин, – терпеливо сказал Ранд, – ты вместе с Лойалом объяснил мне, что есть эта Великая Игра. Если я пойду куда они меня пригласили, то кайриэнцы обязательно что-то увидят в моем поступке и решат, будто я – часть какого-то замысла. Если я не пойду, то они что-то увидят и в этом. Если я отошлю ответ, они и тогда найдут какой– нибудь потаенный смысл, и точно так же будет, если я не отвечу. И, поскольку половина кайриэнцев, по-видимому, шпионит за второй половиной, все узнают, что я сделаю. Я сжег предыдущие, сожгу и эти. – Однажды в камин общей залы он покидал сразу двенадцать, не сломав на них печатей, – Что бы они в этом ни увидели, по крайней мере со всеми – одинаково.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226