Но татарская братва не правильно оценила ситуацию. Закон заработал. Результаты не заставили себя долго ждать. Преступники перестали ощущать себя дома уютно. Начались повальные задержания лидеров преступных группировок. И как следствие — пошли одно за другим раскрытия опасных преступлений. Стало очевидно, что государство, проявив хотя бы минимальную волю, способно в корне изменить криминогенную ситуацию. У Москвы такой воли не было с самого начала. Центр легко и просто оставил свой народ лицом к лицу со звереющей уголовной братвой. На совещании Ремизов сказал:
— Взялись за братанов в Казани крепко. Что это значит? Бандиты их двинут сюда.
— Уже двинули, — сказал Аверин, получивший вчера информацию о прибытии очередной бригады из Татарии.
По закону сохранения вещества, если кого-то откуда-то выдавливают, то эта же биомасса должна переползти в другое место. Братва из всей эсэнговии предпочитала устраиваться в России — эдаком громадном заповеднике для бандитов. Во многих странах СНГ тамошние царьки начинали предпринимать какие-то меры по борьбе с преступностью. В Грузии ввели наказание за угон автомобилей — пятнадцать лет. Куда двинули профессиональные автоворы? Конечно, в Москву. Там легко затеряться, можно откупиться от милиции и суда. Там можно жить припеваючи. За угон машины в России вообще проблематично получить реальный срок. А ведь можно сколотить бригаду из малолеток, которых вообще не привлечешь по статье, и заставить их заниматься угонами. В Москве преступный автобизнес безопасен. Результат налицо — до сотни угоняемых машин в сутки только в столице. То же касается и головорезов всех мастей, тоже обожающих российские города. Ведь закон наш больше озабочен защитой бандюг, чьи права все якобы мечтают нарушить, а не защитой прав потерпевшего, которому на роду написано стать потерпевшим, ибо с детства он занимался не тем, чем надо, — получал образование в институтах, а не в тюрьмах, качал мозги, а не мышцы, соблюдал законы, вместо того чтобы их нарушать, в результате стал никчемной, слабой фигурой, созданной для того, чтобы ее грабили, убивали.
— Пойдут жестокие разборки. Казанцы начнут отхватывать все новые куски, — закончил Ремизов, — действуя с привычной жестокостью.
Казанский феномен. Еще в семидесятые годы в Казани сложилось положение, когда значительная часть городской молодежи оказалась втянута в так называемые моталки — банды, живущие по волчьим законам, списанным с взрослых блатных законов. Даже в тихие застойные времена в Казани творилось нечто невообразимое. При попустительстве казанской милиции, прославившейся чудовищными укрывательствами преступлений (иногда умудрялись не регистрировать даже убийства), молодежные банды набирали силу. Огромное влияние на подрастающее поколение оказывали воровские авторитеты. Моталки были первой ступенью в бандитском образовании. Казань стала одним из самых страшных рассадников организованной преступности. И в постперестроечное время лидерами татарских преступных группировок, боевиками и профессиональными киллерами стали по большей части воспитанники моталок — они привыкли к бандитской дисциплине и насилию, умели бороться за место под солнцем. Они прекрасно вписались в воцаряющийся в стране хаос и заняли почетное место в структуре российской оргпреступности.
В Москве казанские организованные преступные группировки действовали где-то с восемьдесят восьмого года. По оперативным данным, число только активных участников составляло около двухсот человек. Впрочем, речь о единой казанской преступной структуре в Москве не шла. В столице существовало несколько таких формирований. Самая крупная из этих группировок была борисковская. Под ее контролем находился ряд малых предприятий, ресторан «Золотой дракон» на Плющихе. Кировско-тукаевская группировка контролировала малое предприятие «Земля», кооперативный банк «Восток-Запад». Группировка «Теплоконтроль», преемница знаменитой молодежной группировки «Тяп-ляп», прославившейся лет пятнадцать назад массовыми беспорядками и убийствами в Казани, контролировала в столице несколько малых предприятий и имела некоторое влияние на станцию техобслуживания «АвтоВАЗ» в Балашихе. Кроме того, казанская мафия держала в своих руках часть поставок автомашин «КамАЗ» и поставки нефти из Альметьевска. Обеспечивала крышу многим коммерческим палаткам, контролировала гостиницу «Узкая» на Новоясненской улице, охранную фирму на улице Гиляровского, казино «Арбат» и многие другие объекты. Кроме того, казанцы хорошо зарекомендовали себя в роли ландскнехтов — участвовали за плату в разборках между московскими преступными группировками. Казанцы имели своего вора в законе — недавно вышедшего из зоны авторитетнейшего преступника по кличке Антип, — он нередко выступал в роли судьи и примиренца в возникающих между различными казанскими бригадами склоках. А склок таких возникало немало — эти преступные группы не только не взаимодействовали между собой, но и нередко становились на путь открытой конфронтации. Часто причинами разлада были еще казанские обиды. Как и на родине, эти конфликты нередко заканчивались кровью. Только за последнее время погиб ряд казанских лидеров. Среди павших — двадцативосьмилетний лидер группировки «Борисово» Француз, авторитет по кличке Гитлер, лидер группировки «Теплоконтроль» Кондрашин. Ко всему прочему Казань радовала Москву и некоторые иные города молодежными десантами — они занимались преимущественно уличными разбоями и грабежами, а также просто битьем местных жителей интереса ради…
Лето входило в свои права. Июнь жарил африканским солнцем. Жарко было и в политике, и в криминальном мире. Продолжались взрывы, расстрелы. Сотрудники милиции несли потери в войне с преступниками. Преступный мир привычно уничтожал сам себя в разборках, но на место выбывших бандитов приходили новые и новые — еще более злые, отвязные, агрессивные. Продолжала рваться наверх молодежь, требуя старых воров подвинуться и дать им место под солнцем.
А Аверин ощущал, что им овладевает тягучая усталость. Мучили обострившийся радикулит, мигрень и безденежье. Зарплата за такую работу больше выглядела насмешкой. Не хватало на бензин и на цветы Маргарите.
С Маргаритой у него начали складываться постоянные, но какие-то немного странные отношения. Они встречались раз в три-четыре дня. Ходили по городу — в музеи и на выставки, сидели в ресторанчиках и кафе, от чего бюджет Аверина пищал предсмертным писком. Несколько раз оставался ночевать у нее, и это было безумие. Ему никогда и ни с кем не было так хорошо. Маргарита признавалась, что и она испытывала схожие чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Взялись за братанов в Казани крепко. Что это значит? Бандиты их двинут сюда.
— Уже двинули, — сказал Аверин, получивший вчера информацию о прибытии очередной бригады из Татарии.
По закону сохранения вещества, если кого-то откуда-то выдавливают, то эта же биомасса должна переползти в другое место. Братва из всей эсэнговии предпочитала устраиваться в России — эдаком громадном заповеднике для бандитов. Во многих странах СНГ тамошние царьки начинали предпринимать какие-то меры по борьбе с преступностью. В Грузии ввели наказание за угон автомобилей — пятнадцать лет. Куда двинули профессиональные автоворы? Конечно, в Москву. Там легко затеряться, можно откупиться от милиции и суда. Там можно жить припеваючи. За угон машины в России вообще проблематично получить реальный срок. А ведь можно сколотить бригаду из малолеток, которых вообще не привлечешь по статье, и заставить их заниматься угонами. В Москве преступный автобизнес безопасен. Результат налицо — до сотни угоняемых машин в сутки только в столице. То же касается и головорезов всех мастей, тоже обожающих российские города. Ведь закон наш больше озабочен защитой бандюг, чьи права все якобы мечтают нарушить, а не защитой прав потерпевшего, которому на роду написано стать потерпевшим, ибо с детства он занимался не тем, чем надо, — получал образование в институтах, а не в тюрьмах, качал мозги, а не мышцы, соблюдал законы, вместо того чтобы их нарушать, в результате стал никчемной, слабой фигурой, созданной для того, чтобы ее грабили, убивали.
— Пойдут жестокие разборки. Казанцы начнут отхватывать все новые куски, — закончил Ремизов, — действуя с привычной жестокостью.
Казанский феномен. Еще в семидесятые годы в Казани сложилось положение, когда значительная часть городской молодежи оказалась втянута в так называемые моталки — банды, живущие по волчьим законам, списанным с взрослых блатных законов. Даже в тихие застойные времена в Казани творилось нечто невообразимое. При попустительстве казанской милиции, прославившейся чудовищными укрывательствами преступлений (иногда умудрялись не регистрировать даже убийства), молодежные банды набирали силу. Огромное влияние на подрастающее поколение оказывали воровские авторитеты. Моталки были первой ступенью в бандитском образовании. Казань стала одним из самых страшных рассадников организованной преступности. И в постперестроечное время лидерами татарских преступных группировок, боевиками и профессиональными киллерами стали по большей части воспитанники моталок — они привыкли к бандитской дисциплине и насилию, умели бороться за место под солнцем. Они прекрасно вписались в воцаряющийся в стране хаос и заняли почетное место в структуре российской оргпреступности.
В Москве казанские организованные преступные группировки действовали где-то с восемьдесят восьмого года. По оперативным данным, число только активных участников составляло около двухсот человек. Впрочем, речь о единой казанской преступной структуре в Москве не шла. В столице существовало несколько таких формирований. Самая крупная из этих группировок была борисковская. Под ее контролем находился ряд малых предприятий, ресторан «Золотой дракон» на Плющихе. Кировско-тукаевская группировка контролировала малое предприятие «Земля», кооперативный банк «Восток-Запад». Группировка «Теплоконтроль», преемница знаменитой молодежной группировки «Тяп-ляп», прославившейся лет пятнадцать назад массовыми беспорядками и убийствами в Казани, контролировала в столице несколько малых предприятий и имела некоторое влияние на станцию техобслуживания «АвтоВАЗ» в Балашихе. Кроме того, казанская мафия держала в своих руках часть поставок автомашин «КамАЗ» и поставки нефти из Альметьевска. Обеспечивала крышу многим коммерческим палаткам, контролировала гостиницу «Узкая» на Новоясненской улице, охранную фирму на улице Гиляровского, казино «Арбат» и многие другие объекты. Кроме того, казанцы хорошо зарекомендовали себя в роли ландскнехтов — участвовали за плату в разборках между московскими преступными группировками. Казанцы имели своего вора в законе — недавно вышедшего из зоны авторитетнейшего преступника по кличке Антип, — он нередко выступал в роли судьи и примиренца в возникающих между различными казанскими бригадами склоках. А склок таких возникало немало — эти преступные группы не только не взаимодействовали между собой, но и нередко становились на путь открытой конфронтации. Часто причинами разлада были еще казанские обиды. Как и на родине, эти конфликты нередко заканчивались кровью. Только за последнее время погиб ряд казанских лидеров. Среди павших — двадцативосьмилетний лидер группировки «Борисово» Француз, авторитет по кличке Гитлер, лидер группировки «Теплоконтроль» Кондрашин. Ко всему прочему Казань радовала Москву и некоторые иные города молодежными десантами — они занимались преимущественно уличными разбоями и грабежами, а также просто битьем местных жителей интереса ради…
Лето входило в свои права. Июнь жарил африканским солнцем. Жарко было и в политике, и в криминальном мире. Продолжались взрывы, расстрелы. Сотрудники милиции несли потери в войне с преступниками. Преступный мир привычно уничтожал сам себя в разборках, но на место выбывших бандитов приходили новые и новые — еще более злые, отвязные, агрессивные. Продолжала рваться наверх молодежь, требуя старых воров подвинуться и дать им место под солнцем.
А Аверин ощущал, что им овладевает тягучая усталость. Мучили обострившийся радикулит, мигрень и безденежье. Зарплата за такую работу больше выглядела насмешкой. Не хватало на бензин и на цветы Маргарите.
С Маргаритой у него начали складываться постоянные, но какие-то немного странные отношения. Они встречались раз в три-четыре дня. Ходили по городу — в музеи и на выставки, сидели в ресторанчиках и кафе, от чего бюджет Аверина пищал предсмертным писком. Несколько раз оставался ночевать у нее, и это было безумие. Ему никогда и ни с кем не было так хорошо. Маргарита признавалась, что и она испытывала схожие чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94