Аверин давно не пил такого хорошего вина. Но голова пошла кругом не от него, а от близости желанной женщины.
Он положил свою широкую руку на ее узкую ладонь. Маргарита потупила глаза и зарделась. Осторожно, боясь все испортить, он приблизился к ней, откинул прядь с ее лба, поцеловал легонько в лоб. Она вздрогнула и поежилась, залилась краской.
Прикрыла глаза. Их губы соединились. И время изменило для Аверина ход.
Все было как в сладком сне. Она прильнула к нему всем своим телом. Он гладил ее волосы, ощущая свое прерывистое дыхание. Легко расстегнулось платье. Небольшие точеные груди легли в его широкие ладони. Соски затвердели. В этой твердости он ощутил рвущееся наружу желание.
Они дрожащими руками сорвали друг с друга одежду, дурея все больше от нахлынувшей страсти. Они оба потеряли голову. В Маргарите в этот миг очень немного оставалось от скромной тургеневской девушки. На диване раскинулась пылкая, горячая, полная страстного желания женщина. Тело ее было прекрасно, податливо, губы чувственны. Их тела свивались в клубок. Кровь стучала в висках. Блаженство пронизывало всю Вселенную. Нежные его прикосновения отзывались стонами блаженства.
На улице стемнело. Утомленные, они лежали, прижавшись друг к другу.
— Это было прекрасно, милый.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Мне ни с кем не было так хорошо. Ты останешься на ночь?
— А ты хочешь?
— Да.
— Только позвоню соседу, чтобы покормил кошку.
— Святое дело. Кошек надо кормить. И любить, — многозначительно произнесла она и прижалась мягкой грудью к его груди. И на них опять накатило неземное блаженство…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛИК БЕСПРЕДЕЛА
В понедельник Аверин отправился на Петровку — поднимать дело по расстрелу на Кронштадтском бульваре. Он изучил ОД, которое висело на одном из оперативников второго отдела. Боба, лидер новой рэкетирской бригады, и его напарник Спортсмен, двухметровая, откормленная стероидами и анабо-ликами тумба, зашли в подъезд. Ребята были из молодых, да ранних, авторитетов признавать отказывались, считали, что достаточно иметь хорошие кулаки и несколько стволов, чтобы держать жар-птицу, за хвост. И сильно ошиблись в своих умозаключениях. Попытки взять контроль над вещевым рынком закончились плачевно — их расстреляли из «ТТ», все пули попали точно в цель, били с двух стволов. Но убийцы проколо-лись. Свидетель видел двух человек, выходивших из подъезда после того, как отгрохотали выстрелы. Притом одного из них он мог опознать — судя по всему, это был сам Артем Смолин.
Аверин положил ладонь на папку с материалами:
— Артем Смолин, правая рука Росписного, и его напарник Питон стреляли.
— Артем? — спросил Савельев. — Чемпион России по вольной борьбе?
— Да.
— Зачем ему самому понадобилось идти на дело? Мог бы и «шестерок» послать.
— «Шестерки» они и есть «шестерки». Надежды на качество — никакой. А нужно сработать на уровне.
— Двумя отморозками меньше стало, — сказал Савельев.
— Надо сделать так, чтобы двумя бандитами на свободе поубавилось.
— Как доказывать собираешься?
— Опознание. Пистолеты они выбросили в пруд недалеко от места убийства.
— Что за пруд?
— Большой Головинский пруд.
— Понятно. Найдем стволы — и что?
— Попытаемся установить, откуда они. Возможно, как-нибудь привяжем к хозяевам.
— Уж следов рук-то точно не найдем.
— Неважно.
Большой Головинский пруд оказался достаточно глубоким. Пришлось вызывать водолаза. Часа через полтора он извлек первый «ТТ».
— Там столько мусора, — отфыркиваясь, произнес водолаз.
— Ищи, браток, там еще один ствол должен быть, — сказал Аверин.
Еще через сорок минут извлекли на свет Божий второй «ТТ».
— Желтая сборка, — сказал Савельев. — Дерьмовая машинка. Всего на несколько выстрелов хватает.
— А им и нужно было несколько выстрелов, — сказал Аверин, упаковывая пистолеты.
Для ближнего боя убийцы пользуются с большим удовольствием оружием иностранного производства, изготовленным по советским лицензиям в Китае и других соцстранах. Качество оружия достаточно невысокое, надежность — тоже. Но первые несколько выстрелов оно производит достаточно точно, что и необходимо. Стоит оно недорого и без всякого сожаления оставляется на месте убийства или сбрасывается в каком-то тихом месте.
Потом оперативники отправились в окружную прокуратуру. Следователя, ведшего дело по расстрелу Бобы и Спортсмена, они застали в его крошечном кабинетике. Он с остервенением долбил на машинке постановление. На полу валялись отпечатанные листы.
— Здорово, Коля, — сказал Савельев.
Осторожно, чтобы не наступить на бумаги, он подошел к следователю и протянул руку.
— Привет, брат опер, — кивнул следователь, оторвавшись от машинки.
Не было человека в московской правоохранительной системе, которого Савельев не знал бы и по-приятельски не похлопывал по плечу.
— Какими судьбами? — осведомился следователь, мужчина лет тридцати пяти. На нем ладно сидел синий мундир с майорской звездой в петлицах. Под глазами пролегли тени. Он походил на человека крайне уставшего, зашившегося в многочисленных делах. Все столы и стулья были завалены папками, на сейфе стояли коробки с вещдоками, которым не нашлось места в камере хранения.
— На тебе подарочек, — Савельев извлек пистолеты.
— Это что за железо?
— Это стволы, которыми уделали Бобу и Спортсмена.
— Бобу? — Следователь задумался, потом щелкнул пальцами — А, вспомнил. Знаешь, после того расстрела столько народа угрохали. Вон, смотри, — он потянулся и распахнул дверцу сейфа. Сейф весь был забит папками с уголовными делами. — Ничего не успеваем. Только и делаем, что приостанавливаем следствие.
— Оформи поручение на производство осмотра, — потребовал Савельев. — И приобщай к делу, направляй на экспертизу.
— Слушаюсь, — сказал следователь.
— У нас есть два фигуранта, — объяснил Савельев. — Надо подвести под арест.
— Как с доказухой?
— Попробуем провести опознание.
— Это можно. А если не опознает? Свидетель — существо капризное. Сегодня он дает показания, а завтра насмотрится криминальной хроники, наслушается о бойне в Москве и решит, что жизнь дороже абстрактных интересов правосудия.
— Нам их нужно опустить в камеру, — сказал Савельев. — Хотя бы на трое суток.
— Это можно… Но лучше, если вы их с начинкой возьмете. Анаша, оружие. Тогда запрем на два месяца минимум, если суд не выпустит. И за это время подведем под убийство.
— Попробуем, — кивнул Савельев. — Хоть и нелегко.
— Кто хоть фигуранты?
— Братва московская. Авторитеты.
— Тогда адвокаты, как мухи на дерьмо, слетятся. Сразу подмазка в прокуратуру и в суд пойдет. Судьи сейчас всем меру пресечения меняют, кто подмажет. Им зарплату перестали платить, вот они и добирают недостающее на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Он положил свою широкую руку на ее узкую ладонь. Маргарита потупила глаза и зарделась. Осторожно, боясь все испортить, он приблизился к ней, откинул прядь с ее лба, поцеловал легонько в лоб. Она вздрогнула и поежилась, залилась краской.
Прикрыла глаза. Их губы соединились. И время изменило для Аверина ход.
Все было как в сладком сне. Она прильнула к нему всем своим телом. Он гладил ее волосы, ощущая свое прерывистое дыхание. Легко расстегнулось платье. Небольшие точеные груди легли в его широкие ладони. Соски затвердели. В этой твердости он ощутил рвущееся наружу желание.
Они дрожащими руками сорвали друг с друга одежду, дурея все больше от нахлынувшей страсти. Они оба потеряли голову. В Маргарите в этот миг очень немного оставалось от скромной тургеневской девушки. На диване раскинулась пылкая, горячая, полная страстного желания женщина. Тело ее было прекрасно, податливо, губы чувственны. Их тела свивались в клубок. Кровь стучала в висках. Блаженство пронизывало всю Вселенную. Нежные его прикосновения отзывались стонами блаженства.
На улице стемнело. Утомленные, они лежали, прижавшись друг к другу.
— Это было прекрасно, милый.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Мне ни с кем не было так хорошо. Ты останешься на ночь?
— А ты хочешь?
— Да.
— Только позвоню соседу, чтобы покормил кошку.
— Святое дело. Кошек надо кормить. И любить, — многозначительно произнесла она и прижалась мягкой грудью к его груди. И на них опять накатило неземное блаженство…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛИК БЕСПРЕДЕЛА
В понедельник Аверин отправился на Петровку — поднимать дело по расстрелу на Кронштадтском бульваре. Он изучил ОД, которое висело на одном из оперативников второго отдела. Боба, лидер новой рэкетирской бригады, и его напарник Спортсмен, двухметровая, откормленная стероидами и анабо-ликами тумба, зашли в подъезд. Ребята были из молодых, да ранних, авторитетов признавать отказывались, считали, что достаточно иметь хорошие кулаки и несколько стволов, чтобы держать жар-птицу, за хвост. И сильно ошиблись в своих умозаключениях. Попытки взять контроль над вещевым рынком закончились плачевно — их расстреляли из «ТТ», все пули попали точно в цель, били с двух стволов. Но убийцы проколо-лись. Свидетель видел двух человек, выходивших из подъезда после того, как отгрохотали выстрелы. Притом одного из них он мог опознать — судя по всему, это был сам Артем Смолин.
Аверин положил ладонь на папку с материалами:
— Артем Смолин, правая рука Росписного, и его напарник Питон стреляли.
— Артем? — спросил Савельев. — Чемпион России по вольной борьбе?
— Да.
— Зачем ему самому понадобилось идти на дело? Мог бы и «шестерок» послать.
— «Шестерки» они и есть «шестерки». Надежды на качество — никакой. А нужно сработать на уровне.
— Двумя отморозками меньше стало, — сказал Савельев.
— Надо сделать так, чтобы двумя бандитами на свободе поубавилось.
— Как доказывать собираешься?
— Опознание. Пистолеты они выбросили в пруд недалеко от места убийства.
— Что за пруд?
— Большой Головинский пруд.
— Понятно. Найдем стволы — и что?
— Попытаемся установить, откуда они. Возможно, как-нибудь привяжем к хозяевам.
— Уж следов рук-то точно не найдем.
— Неважно.
Большой Головинский пруд оказался достаточно глубоким. Пришлось вызывать водолаза. Часа через полтора он извлек первый «ТТ».
— Там столько мусора, — отфыркиваясь, произнес водолаз.
— Ищи, браток, там еще один ствол должен быть, — сказал Аверин.
Еще через сорок минут извлекли на свет Божий второй «ТТ».
— Желтая сборка, — сказал Савельев. — Дерьмовая машинка. Всего на несколько выстрелов хватает.
— А им и нужно было несколько выстрелов, — сказал Аверин, упаковывая пистолеты.
Для ближнего боя убийцы пользуются с большим удовольствием оружием иностранного производства, изготовленным по советским лицензиям в Китае и других соцстранах. Качество оружия достаточно невысокое, надежность — тоже. Но первые несколько выстрелов оно производит достаточно точно, что и необходимо. Стоит оно недорого и без всякого сожаления оставляется на месте убийства или сбрасывается в каком-то тихом месте.
Потом оперативники отправились в окружную прокуратуру. Следователя, ведшего дело по расстрелу Бобы и Спортсмена, они застали в его крошечном кабинетике. Он с остервенением долбил на машинке постановление. На полу валялись отпечатанные листы.
— Здорово, Коля, — сказал Савельев.
Осторожно, чтобы не наступить на бумаги, он подошел к следователю и протянул руку.
— Привет, брат опер, — кивнул следователь, оторвавшись от машинки.
Не было человека в московской правоохранительной системе, которого Савельев не знал бы и по-приятельски не похлопывал по плечу.
— Какими судьбами? — осведомился следователь, мужчина лет тридцати пяти. На нем ладно сидел синий мундир с майорской звездой в петлицах. Под глазами пролегли тени. Он походил на человека крайне уставшего, зашившегося в многочисленных делах. Все столы и стулья были завалены папками, на сейфе стояли коробки с вещдоками, которым не нашлось места в камере хранения.
— На тебе подарочек, — Савельев извлек пистолеты.
— Это что за железо?
— Это стволы, которыми уделали Бобу и Спортсмена.
— Бобу? — Следователь задумался, потом щелкнул пальцами — А, вспомнил. Знаешь, после того расстрела столько народа угрохали. Вон, смотри, — он потянулся и распахнул дверцу сейфа. Сейф весь был забит папками с уголовными делами. — Ничего не успеваем. Только и делаем, что приостанавливаем следствие.
— Оформи поручение на производство осмотра, — потребовал Савельев. — И приобщай к делу, направляй на экспертизу.
— Слушаюсь, — сказал следователь.
— У нас есть два фигуранта, — объяснил Савельев. — Надо подвести под арест.
— Как с доказухой?
— Попробуем провести опознание.
— Это можно. А если не опознает? Свидетель — существо капризное. Сегодня он дает показания, а завтра насмотрится криминальной хроники, наслушается о бойне в Москве и решит, что жизнь дороже абстрактных интересов правосудия.
— Нам их нужно опустить в камеру, — сказал Савельев. — Хотя бы на трое суток.
— Это можно… Но лучше, если вы их с начинкой возьмете. Анаша, оружие. Тогда запрем на два месяца минимум, если суд не выпустит. И за это время подведем под убийство.
— Попробуем, — кивнул Савельев. — Хоть и нелегко.
— Кто хоть фигуранты?
— Братва московская. Авторитеты.
— Тогда адвокаты, как мухи на дерьмо, слетятся. Сразу подмазка в прокуратуру и в суд пойдет. Судьи сейчас всем меру пресечения меняют, кто подмажет. Им зарплату перестали платить, вот они и добирают недостающее на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94