Напротив, наша роль всегда была - разнимать и примирять. Потому-то и не было у меня тех самых кровных врагов, от которых обычно бегают; возвратиться в семью, общество, восстановить отношения с друзьями-приятелями можно, лишь если тебя освободят законным путем. Побег не мог мне дать этого; что еще исключить? Побег как протест против несправедливости? Тот, кто полагает, что сидит несправедливо, полагает также, что справедливость существует и истина в конце концов всегда торжествует.
Такие сидели и писали жалобы. Вот только с начала тридцатых годов вплоть до самой смерти Сталина оправдание и освобождение политзаключенных случались так же редко, как затмение солнца. Фраза: "Наши славные чекисты никогда не ошибаются!" - действовала. Ситуация и ослу понятна, но политические все равно уповали на истину - писали! Были и исключения, но я не припомню побега в знак протеста против несправедливости. Я не страдал комплексом несправедливо осужденного, я был безгранично благодарен судьбе за то, что меня не расстреляли. Побег как жажда свободы? Во времена Сталина, то есть моих предыдущих побегов, жизнь на воле вообще-то не очень отличалась от лагерной. К тому же жизнь человека в бегах - это постоянная настороженность, подозрительность, страх попасться в лапы сыщиков, и слово "свобода" с этим никак не вязалось... Иное, когда на воле тебя ждет конкретное, значительное дело. В ту пору я думал именно так. Целью моего первого побега была жажда возвращения на родину и возобновле-ния борьбы. Вернулся. Старая организация была разгромлена еще при нашем аресте. Двое-трое Божьей волею спасшихся членов кружка решительно отвергли идею возобновления политической борьбы. Грузия праздновала победу в войне, залечивала раны, оплакивала жертвы, металась в поисках наживы, народ выражал свой патриотизм персональными здравицами Сталину и членам Политбюро, каждому в отдельности...
А меня, кроме борьбы, больше ничего не влекло. Побег оказался напрасным. Я понял, нужно переждать, и покинул Грузию, чтобы найти иной путь.
Я удирал еще дважды, сам не знаю почему. Выходит, ответа я так и не нашел... Тогда поставим вопрос иначе: кто вообще бежит, люди с какой психикой? Причину побега следует искать в особенностях характера, натуры, но никак не во внутренних и внешних обстоятельствах. Какое же свойство характера может вовлечь тебя в смертельную опасность?.. Сталинизм беспощадным террором и разнузданной пропагандой почти искоренил возможность борьбы со строем, сделал систему неуязвимой... Это одно толкование. А вот и другое: институт власти на протяжении нескольких тысячелетий приобрел такой огромный опыт самозащиты и обезврежи-вания внутреннего врага, что у сопротивления была одна перспектива - пораже-ние... если, конечно, историческая обстановка и процесс загнивания строя сами не содержат условий, при которых он неизбежно рухнет. И все-таки, положа руку на сердце, зачем совершали побеги старые революционеры? В большинстве своем они просто уходили из мест свободного поселения для того, чтобы эмигрировать. Да и сам побег не составлял трудностей: достать фальшивый паспорт было несложно, равно как и пересечь государственную границу жандармы были отменными простаками. Немаловажно и то, что бежавшие революционеры по прибытии в центры, а часто и до того были обеспечены всесторонней помощью и надежным покровительством хорошо организованной группы единомышленников. Беглец же в эпоху Сталина был одинок как перст. У него не только не было проблеска надежды на помощь и покровительство, но если он был совестливым, то подойти не смел к знакомому или другу. Приютить политзаключенного, пусть на одну ночь, протянуть ему кусок хлеба значило в случае доноса подписать себе строгий приговор. К тому же побег при Сталине грозил если не смертью, то опять же тюрьмой. Для беглеца это яснее ясного. Вопрос лишь в том, как долго ты пробудешь на воле, вернее, как долго продержат тебя на воле твоя осторожность, разум и удача... "Мы ж возвратимся к тому, о чем изначала поведать хотели..." Ты что-то подозрительно ходишь кругами, копаешь около, а к основному вопросу подступить не решаешься. Или трудно, братец?.. Трудно. Не стану объяснять, почему я совершаю побеги, получается, вроде как хвастаюсь - не пристало порядочному человеку. Главное, если кто без устали твердит о своих достоинствах или успехах, каков бы ни был его интеллект, им поневоле овладевает мания величия. Это болезнь. Мне же нужно здоровье, душевное и физическое, я должен сесть на рельсу! Поэтому я отмечу только те черты, которые замечал в других беглецах.
Честолюбцы. Они пытаются следовать примерам сильных личностей, снискать себе имя достойного человека, причем убедить в этом и самих себя. Кузнечики - это беглецы, чьи поступки диктуются постылостью формы существования. Они переходят из бригады в бригаду, умудряются перебираться из лагеря в лагерь, меняют друзей, мечутся, им не сидится на месте, и в конце концов они бегут вместе с другими лишь потому, что не могут вынести будничности, однообразия жизни. Есть и такие, которые бегут из чисто практических соображений, они используют славу беглого как средство для того, чтобы вежливо вымогать у поваров побольше еды и устанавливать контакты с теми зэками, у которых есть авторитет и посылки. Это прагматики. Существуют, однако, и идеалисты, которые стремятся к славе беглого лишь для всеобщего признания и популярности. Думаю, и без помощи "Витязя в тигровой шкуре" некоторые из них дошли до истины, что "лучше смерть, но смерть со славой, чем бесславных дней позор". Есть еще одна порода беглецов. Я называю их бегунами-мазохистами. Они ищут острых ощущений. Вершина их счастья и блаженства, когда в них стреляют и промахиваются. Если снова выстрелят и снова промахнутся, у них может сердце лопнуть от душевного сотрясения, и они умрут. Это именно так! Теперь о борцах. Иные исполнены духа противоречия, их хлебом не корми - дай повод поспорить. "Я тебе докажу, что..." - их постоянное душевное состояние. Они бегут потому, что побеги запрещены. Открой им ворота лагеря и предложи уйти, они, может статься, вовсе и не уйдут. Среди борцов есть и такие, которые, совершив побег, спустя несколько дней непрошеными гостями возвращаются к лагерным воротам. Для них главное - отведать запретный плод. Вот так-то, голубчик. Побеги совершают те, кому провидением отпущено одно или несколько из перечисленных свойств. Если я ничего не упустил, то осталось сказать лишь о вершителях. Это серьезные люди. Всю жизнь они берутся за самые трудные дела, их томит неуемное желание творить, созидать новое, побеждать, превосходить. Если обстоятельства складыва-ются так, что достигать и одолевать нечего, они ищут трудностей - и снова и снова с азартом и радостью подставляют шеи под ярмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Такие сидели и писали жалобы. Вот только с начала тридцатых годов вплоть до самой смерти Сталина оправдание и освобождение политзаключенных случались так же редко, как затмение солнца. Фраза: "Наши славные чекисты никогда не ошибаются!" - действовала. Ситуация и ослу понятна, но политические все равно уповали на истину - писали! Были и исключения, но я не припомню побега в знак протеста против несправедливости. Я не страдал комплексом несправедливо осужденного, я был безгранично благодарен судьбе за то, что меня не расстреляли. Побег как жажда свободы? Во времена Сталина, то есть моих предыдущих побегов, жизнь на воле вообще-то не очень отличалась от лагерной. К тому же жизнь человека в бегах - это постоянная настороженность, подозрительность, страх попасться в лапы сыщиков, и слово "свобода" с этим никак не вязалось... Иное, когда на воле тебя ждет конкретное, значительное дело. В ту пору я думал именно так. Целью моего первого побега была жажда возвращения на родину и возобновле-ния борьбы. Вернулся. Старая организация была разгромлена еще при нашем аресте. Двое-трое Божьей волею спасшихся членов кружка решительно отвергли идею возобновления политической борьбы. Грузия праздновала победу в войне, залечивала раны, оплакивала жертвы, металась в поисках наживы, народ выражал свой патриотизм персональными здравицами Сталину и членам Политбюро, каждому в отдельности...
А меня, кроме борьбы, больше ничего не влекло. Побег оказался напрасным. Я понял, нужно переждать, и покинул Грузию, чтобы найти иной путь.
Я удирал еще дважды, сам не знаю почему. Выходит, ответа я так и не нашел... Тогда поставим вопрос иначе: кто вообще бежит, люди с какой психикой? Причину побега следует искать в особенностях характера, натуры, но никак не во внутренних и внешних обстоятельствах. Какое же свойство характера может вовлечь тебя в смертельную опасность?.. Сталинизм беспощадным террором и разнузданной пропагандой почти искоренил возможность борьбы со строем, сделал систему неуязвимой... Это одно толкование. А вот и другое: институт власти на протяжении нескольких тысячелетий приобрел такой огромный опыт самозащиты и обезврежи-вания внутреннего врага, что у сопротивления была одна перспектива - пораже-ние... если, конечно, историческая обстановка и процесс загнивания строя сами не содержат условий, при которых он неизбежно рухнет. И все-таки, положа руку на сердце, зачем совершали побеги старые революционеры? В большинстве своем они просто уходили из мест свободного поселения для того, чтобы эмигрировать. Да и сам побег не составлял трудностей: достать фальшивый паспорт было несложно, равно как и пересечь государственную границу жандармы были отменными простаками. Немаловажно и то, что бежавшие революционеры по прибытии в центры, а часто и до того были обеспечены всесторонней помощью и надежным покровительством хорошо организованной группы единомышленников. Беглец же в эпоху Сталина был одинок как перст. У него не только не было проблеска надежды на помощь и покровительство, но если он был совестливым, то подойти не смел к знакомому или другу. Приютить политзаключенного, пусть на одну ночь, протянуть ему кусок хлеба значило в случае доноса подписать себе строгий приговор. К тому же побег при Сталине грозил если не смертью, то опять же тюрьмой. Для беглеца это яснее ясного. Вопрос лишь в том, как долго ты пробудешь на воле, вернее, как долго продержат тебя на воле твоя осторожность, разум и удача... "Мы ж возвратимся к тому, о чем изначала поведать хотели..." Ты что-то подозрительно ходишь кругами, копаешь около, а к основному вопросу подступить не решаешься. Или трудно, братец?.. Трудно. Не стану объяснять, почему я совершаю побеги, получается, вроде как хвастаюсь - не пристало порядочному человеку. Главное, если кто без устали твердит о своих достоинствах или успехах, каков бы ни был его интеллект, им поневоле овладевает мания величия. Это болезнь. Мне же нужно здоровье, душевное и физическое, я должен сесть на рельсу! Поэтому я отмечу только те черты, которые замечал в других беглецах.
Честолюбцы. Они пытаются следовать примерам сильных личностей, снискать себе имя достойного человека, причем убедить в этом и самих себя. Кузнечики - это беглецы, чьи поступки диктуются постылостью формы существования. Они переходят из бригады в бригаду, умудряются перебираться из лагеря в лагерь, меняют друзей, мечутся, им не сидится на месте, и в конце концов они бегут вместе с другими лишь потому, что не могут вынести будничности, однообразия жизни. Есть и такие, которые бегут из чисто практических соображений, они используют славу беглого как средство для того, чтобы вежливо вымогать у поваров побольше еды и устанавливать контакты с теми зэками, у которых есть авторитет и посылки. Это прагматики. Существуют, однако, и идеалисты, которые стремятся к славе беглого лишь для всеобщего признания и популярности. Думаю, и без помощи "Витязя в тигровой шкуре" некоторые из них дошли до истины, что "лучше смерть, но смерть со славой, чем бесславных дней позор". Есть еще одна порода беглецов. Я называю их бегунами-мазохистами. Они ищут острых ощущений. Вершина их счастья и блаженства, когда в них стреляют и промахиваются. Если снова выстрелят и снова промахнутся, у них может сердце лопнуть от душевного сотрясения, и они умрут. Это именно так! Теперь о борцах. Иные исполнены духа противоречия, их хлебом не корми - дай повод поспорить. "Я тебе докажу, что..." - их постоянное душевное состояние. Они бегут потому, что побеги запрещены. Открой им ворота лагеря и предложи уйти, они, может статься, вовсе и не уйдут. Среди борцов есть и такие, которые, совершив побег, спустя несколько дней непрошеными гостями возвращаются к лагерным воротам. Для них главное - отведать запретный плод. Вот так-то, голубчик. Побеги совершают те, кому провидением отпущено одно или несколько из перечисленных свойств. Если я ничего не упустил, то осталось сказать лишь о вершителях. Это серьезные люди. Всю жизнь они берутся за самые трудные дела, их томит неуемное желание творить, созидать новое, побеждать, превосходить. Если обстоятельства складыва-ются так, что достигать и одолевать нечего, они ищут трудностей - и снова и снова с азартом и радостью подставляют шеи под ярмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156