Я всегда восхищался той огромной силой характера, которую проявил Джек, поднявшись над своим горем и сделав успешную карьеру в качестве политического деятеля, - и при этом он не разу не поступился своей честностью. (В качестве примера его верности принципам я припоминаю, как он однажды нашептывал мне с теплотой об одном престарелом политике, имя которого, чтобы его не смущать, пусть останется неназванным: «Есть только три человека на общественном поприще, которым я доверяю: и он один из них».).
Полагаю, вы уже поняли, что я происхожу из очень дружной семьи, и традиционные семейные ценности - верность и взаимопомощь - всегда были важны для меня. Хотя я расстался со своей первой женой (американкой), но продолжаю тесно общаться с нашим сыном Брюсом, который ныне является преуспевающим продюсером в Голливуде. Женщина, которая вложила в нас эти ценности, и которую мы до сих пор вспоминаем с огромной нежностью - это моя дорогая мать, женщина потрясающей сердечности и жизненной силы; всю жизнь она прожила в золотистой дымке смеха. Она даже умерла так же, как жила - смеясь: над шуткой, произнесенной одним комиком по телевизору (жаль, не помню его имени). Домохозяйка рассказывает соседке про свой новый телевизор: «Это такая радость, целых восемнадцать дюймов». «Понятное дело, - отвечает соседка, - восемнадцать дюймов кому хочешь доставят радость». Тут моя мать захохотала, поперхнулась куском свинины и через полчаса скончалась.
Я написал о своей семье, но должен сказать несколько слов и о своих друзьях. Одна из привлекательных черт этого сумасшедшего, волшебного занятия - необычайное многообразие талантливых людей, которые собираются под его милостивым зонтиком; долгие-долгие годы они одаривали меня своей дружбой и любовью. Эта мысль пришла ко мне всего две недели назад, когда избранная группа заговорщиков - и я рад отметить, что в их число входят многие из сегодняшних выдающихся гостей - объединила усилия и организовала в мою честь банкет-сюрприз в Лондонской Национальной галерее. Какое это было выдающееся сборище! После того как у дверей меня приветствовал мой дорогой друг и выдающийся романист Джеффри Арчер, я заметил, как довольно, но скептически кривит губы, созерцая свой новый портрет маслом, отважный беллетрист Кингсли Эмис. Мы откровенно поболтали на культурные и политические темы (его воспоминания о недавней встрече с Ларри Оливье были, должен сказать, краткими, но невыносимо занимательными, но я был вынужден прервать разговор, чтобы возобновить знакомство с очаровательной Верой Линн. Наконец я имел увлекательнейшую беседу с человеком, которым давно восхищаюсь и чьи кинематографические работы, по моему мнению, так и не получили заслуженного признания - речь о великом кудеснике песни Клиффе Ричарде.
В целом то был памятный вечер, но он типичен по части тех радостей, что дарит это безумное и чудесное занятие, именуемое кино.
***
После того, как Терри с Сарой съехали с квартиры, они общались еще около года. Ужины в ресторанах съежились до выпивок, которые, в свою очередь, съежились до телефонных звонков. Сара чувствовала, как удаляется от Терри. Через несколько месяцев после увольнения из «Кадра» Терри сумел найти работу одном журнале с программой телевидения, где ему вменялось в обязанность писать короткие и броские анонсы на фильмы. Вне зависимости от фильма - был ли то «Смоки и Бандит» или «Правила игры» - уложиться надо было в пятнадцать слов. Унизительный труд, по мнению Сары, но в последние встречи она замечала, что Терри предается ему с маниакальным рвением. Его глаза, прежде затуманенные четырнадцатичасовым сном, были теперь широко раскрыты и ярко поблескивали. Терри признался, что в последнее время спит все меньше. Еще он признался, что его интерес к «Сортирному долгу» Сальваторе Ортезе и вообще к «утраченным фильмам» постепенно слабеет. Да и призрачные, ускользающие, райские сны посещали его все реже и реже: раз в неделю, затем раз в месяц, а потом и вовсе стали редкостью. Терри больше не видел смысла в том, чтобы проводить во сне половину жизни. Большинство ночей он сидел на кровати, иногда до рассвета, и смотрел фильмы по телевизору или на видео. Какие фильмы, спрашивала Сара, а Терри лишь пожимал плечами и отвечал: какая разница?
И однажды, после очередной такой беседы, Сара исчезла из поля зрения Терри; профессия учителя - одна из самых неприметных. Но Сара продолжала встречать его имя в журналах, а затем и в газетах, его имя печаталось все более крупным шрифтом, его статьи постепенно перемещались к верху страницы. Иногда Сара даже видела его по телевизору, и хотя теория кино интересовала ее постольку-поскольку, разбиралась она достаточно, чтобы понимать: Терри стал одним из ведущих критиков-нигилистов и отвергает все те ценности, которыми несколькими годами ранее так дорожил. Но во всем остальном Сара не имела никакого представления, как изменился Терри и какую жизнь он теперь ведет. Иногда ей хотелось думать
СТАДИЯ БЫСТРОГО СНА
16
Думать, что я, возможно, знал вашего брата.
Казалось, что-то промелькнуло в глазах доктора Мэдисон - тень настороженности, даже тревоги, но она быстро справилась с собой и сказала:
- Правда? Вы знали Филипа?
Теперь наступил черед Терри удивляться.
- Нет, не Филипа. Роберта. Вашего брата Роберта.
- Моего брата зовут Филип. Он генетик. Живет в Бристоле.
Слова ее прозвучали не слишком вдохновляюще.
- Он учился здесь? - спросил Терри.
- В здешнем университете? Нет. Он закончил Кембридж.
- Человек, которого я имею в виду, - упорствовал Терри, - учился здесь. Он был моим близким другом. И как две капли воды похож на вас. Он рассказывал, что у него есть сестра-близнец по имени Клео, которую отдали на воспитание в приемную семью, когда он был младенцем.
Доктор Мэдисон улыбнулась.
- Трогательная история, - сказала она, - но думаю, это плод вашего воображения. Я имею в виду сходство. У меня никогда не было брата-близнеца.
- Вы воспитывались в приемной семьей?
Доктор Мэдисон посмотрела на часы.
- Терри, мне пора на занятие с пациентами.
Ранним вечером она встретила его снова - Терри сидел на террасе, на коленях у него лежали блокнот и карандаш.
- Рецензия на очередной фильм? - спросила она, пододвигая стул и садясь рядом.
- Нет, просто записывал кое-что для себя. Воспоминания, впечатления… Даже не знаю, зачем.
- А где же компьютер? Подзаряжаете аккумулятор?
- Нет. Просто для разнообразия захотелось от руки.
- А-а, - доктор Мэдисон положила ногу на ногу, но тут же сменила позу, затем наклонилась вперед. Казалось, ее покинуло обычное хладнокровие. - Я солгала вам сегодня утром, - неожиданно сказала она. - Я действительно воспитывалась в приемной семье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Полагаю, вы уже поняли, что я происхожу из очень дружной семьи, и традиционные семейные ценности - верность и взаимопомощь - всегда были важны для меня. Хотя я расстался со своей первой женой (американкой), но продолжаю тесно общаться с нашим сыном Брюсом, который ныне является преуспевающим продюсером в Голливуде. Женщина, которая вложила в нас эти ценности, и которую мы до сих пор вспоминаем с огромной нежностью - это моя дорогая мать, женщина потрясающей сердечности и жизненной силы; всю жизнь она прожила в золотистой дымке смеха. Она даже умерла так же, как жила - смеясь: над шуткой, произнесенной одним комиком по телевизору (жаль, не помню его имени). Домохозяйка рассказывает соседке про свой новый телевизор: «Это такая радость, целых восемнадцать дюймов». «Понятное дело, - отвечает соседка, - восемнадцать дюймов кому хочешь доставят радость». Тут моя мать захохотала, поперхнулась куском свинины и через полчаса скончалась.
Я написал о своей семье, но должен сказать несколько слов и о своих друзьях. Одна из привлекательных черт этого сумасшедшего, волшебного занятия - необычайное многообразие талантливых людей, которые собираются под его милостивым зонтиком; долгие-долгие годы они одаривали меня своей дружбой и любовью. Эта мысль пришла ко мне всего две недели назад, когда избранная группа заговорщиков - и я рад отметить, что в их число входят многие из сегодняшних выдающихся гостей - объединила усилия и организовала в мою честь банкет-сюрприз в Лондонской Национальной галерее. Какое это было выдающееся сборище! После того как у дверей меня приветствовал мой дорогой друг и выдающийся романист Джеффри Арчер, я заметил, как довольно, но скептически кривит губы, созерцая свой новый портрет маслом, отважный беллетрист Кингсли Эмис. Мы откровенно поболтали на культурные и политические темы (его воспоминания о недавней встрече с Ларри Оливье были, должен сказать, краткими, но невыносимо занимательными, но я был вынужден прервать разговор, чтобы возобновить знакомство с очаровательной Верой Линн. Наконец я имел увлекательнейшую беседу с человеком, которым давно восхищаюсь и чьи кинематографические работы, по моему мнению, так и не получили заслуженного признания - речь о великом кудеснике песни Клиффе Ричарде.
В целом то был памятный вечер, но он типичен по части тех радостей, что дарит это безумное и чудесное занятие, именуемое кино.
***
После того, как Терри с Сарой съехали с квартиры, они общались еще около года. Ужины в ресторанах съежились до выпивок, которые, в свою очередь, съежились до телефонных звонков. Сара чувствовала, как удаляется от Терри. Через несколько месяцев после увольнения из «Кадра» Терри сумел найти работу одном журнале с программой телевидения, где ему вменялось в обязанность писать короткие и броские анонсы на фильмы. Вне зависимости от фильма - был ли то «Смоки и Бандит» или «Правила игры» - уложиться надо было в пятнадцать слов. Унизительный труд, по мнению Сары, но в последние встречи она замечала, что Терри предается ему с маниакальным рвением. Его глаза, прежде затуманенные четырнадцатичасовым сном, были теперь широко раскрыты и ярко поблескивали. Терри признался, что в последнее время спит все меньше. Еще он признался, что его интерес к «Сортирному долгу» Сальваторе Ортезе и вообще к «утраченным фильмам» постепенно слабеет. Да и призрачные, ускользающие, райские сны посещали его все реже и реже: раз в неделю, затем раз в месяц, а потом и вовсе стали редкостью. Терри больше не видел смысла в том, чтобы проводить во сне половину жизни. Большинство ночей он сидел на кровати, иногда до рассвета, и смотрел фильмы по телевизору или на видео. Какие фильмы, спрашивала Сара, а Терри лишь пожимал плечами и отвечал: какая разница?
И однажды, после очередной такой беседы, Сара исчезла из поля зрения Терри; профессия учителя - одна из самых неприметных. Но Сара продолжала встречать его имя в журналах, а затем и в газетах, его имя печаталось все более крупным шрифтом, его статьи постепенно перемещались к верху страницы. Иногда Сара даже видела его по телевизору, и хотя теория кино интересовала ее постольку-поскольку, разбиралась она достаточно, чтобы понимать: Терри стал одним из ведущих критиков-нигилистов и отвергает все те ценности, которыми несколькими годами ранее так дорожил. Но во всем остальном Сара не имела никакого представления, как изменился Терри и какую жизнь он теперь ведет. Иногда ей хотелось думать
СТАДИЯ БЫСТРОГО СНА
16
Думать, что я, возможно, знал вашего брата.
Казалось, что-то промелькнуло в глазах доктора Мэдисон - тень настороженности, даже тревоги, но она быстро справилась с собой и сказала:
- Правда? Вы знали Филипа?
Теперь наступил черед Терри удивляться.
- Нет, не Филипа. Роберта. Вашего брата Роберта.
- Моего брата зовут Филип. Он генетик. Живет в Бристоле.
Слова ее прозвучали не слишком вдохновляюще.
- Он учился здесь? - спросил Терри.
- В здешнем университете? Нет. Он закончил Кембридж.
- Человек, которого я имею в виду, - упорствовал Терри, - учился здесь. Он был моим близким другом. И как две капли воды похож на вас. Он рассказывал, что у него есть сестра-близнец по имени Клео, которую отдали на воспитание в приемную семью, когда он был младенцем.
Доктор Мэдисон улыбнулась.
- Трогательная история, - сказала она, - но думаю, это плод вашего воображения. Я имею в виду сходство. У меня никогда не было брата-близнеца.
- Вы воспитывались в приемной семьей?
Доктор Мэдисон посмотрела на часы.
- Терри, мне пора на занятие с пациентами.
Ранним вечером она встретила его снова - Терри сидел на террасе, на коленях у него лежали блокнот и карандаш.
- Рецензия на очередной фильм? - спросила она, пододвигая стул и садясь рядом.
- Нет, просто записывал кое-что для себя. Воспоминания, впечатления… Даже не знаю, зачем.
- А где же компьютер? Подзаряжаете аккумулятор?
- Нет. Просто для разнообразия захотелось от руки.
- А-а, - доктор Мэдисон положила ногу на ногу, но тут же сменила позу, затем наклонилась вперед. Казалось, ее покинуло обычное хладнокровие. - Я солгала вам сегодня утром, - неожиданно сказала она. - Я действительно воспитывалась в приемной семье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79