В наши дни студенты только и делают, что жалуются на нищету, на то, как трудно поддерживать беспутный, гедонистический образ жизни. Наверное, вы читаете собственные газеты - хотя бы время от времени? Они полны душераздирающих историй о несчастных студентах, вынужденных мыть посуду, драить ветровые стекла или того хуже. Работать натурщиками, например. Красивые студентки Лондонского университета вынуждены зарабатывать на хлеб в сомнительных барах Сохо. Ерзают у посетителей на коленях, оголяются в стриптизе, порой даже занимаются проституцией. В массажных салонах этого города полно студенток, и вы бы видели, какие цены они заламывают…
- В самом деле?
- Ну, мне так говорили, - поспешно уточнил доктор Дадден. - Но я, кажется, отвлекся от сути… А суть заключается в том, что мы предлагаем достойную альтернативу подобного рода утомительной работе. Кстати, не хотите ли вина?
Он щедро наполнил бокалы бургундским, себе и Терри, видимо забыв на этот вечер, что потребление алкоголя для пациентов строго ограниченно. Они чокнулись, и Терри сказал:
- Иными словами, вы берете на себя роль социальной службы.
- Совершенно верно. Я общественный благодетель. Грубо говоря, герой всего этого богом проклятого сообщества. А, превосходно, превосходно. - Он потер руки в радостном предвкушении, когда кухарка Джэнет поставила на стол тарелку с говядиной, жареным картофелем и фасолью. - Мясо с кровью. Лучше ничего не бывает. Говядина по-шотландски. Боже, у меня уже слюнки текут. А как вы, Терри? Любите мясо? Вы ведь старое доброе, теплокровное плотоядное, да? Наверняка.
- Точно. Но сейчас не часто удается отведать такие блюда. Знаете, многие заведения больше их не подают.
- Из-за губчатого энцефалопатита крупного рогатого скота? Во всем виновата истеричная шумиха, которую поднимают представители самой недостойной и беспринципной профессии: журналисты. - Он залпом опорожнил бокал, снова наполнил и, к вящей тревоге Терри, шутливо схватил его за руку. - Разумеется, к присутствующим это не относится. Вам не стоит доверять вон той паникерше от лженауки. - Он ткнул вилкой в сторону доктор Мэдисон, которая на другом конце стола увлеченно беседовала с пациентками. - Разумеется, мисс Брюзга станет с радостью жевать ореховые котлетки или что-нибудь в том же роде, лишенное всякой питательной ценности. И все ради того, чтобы удовлетворить свои туманные идеологические требования.
- Полагаю, - сказал Терри, - всякий имеет право на…
- Расскажите мне о своих политических взглядах, - перебил его доктор Дадден. - Нетрудно догадаться, что вы тяготеете к левым, как и прочие служители средств массовой информации в наши дни.
- Боюсь, политика меня не интересует. Левые и правые давно превратились в ничего не значащие идеи. Капитализм доказал свою неуязвимость, и рано или поздно всей жизнью человека будут управлять случайные колебания рынка.
- Так оно и должно быть?
Терри поджал плечами.
- Так оно есть.
- Но ведь если появится политический лидер, обладающий достаточной волей, достаточной силой характера… Вам не приходило в голову, что при миссис Тэтчер Британия вновь оказалась на пороге величия?
- Несомненно, миссис Тэтчер была замечательной женщиной. Но о ее политике я ничего сказать не могу, поскольку никогда не интересовался общественной жизнью.
- И все же у вас с ней есть кое-что общее.
- Правда?
- Безусловно. Ведь она спала по два-три часа в сутки, чему и приписывала свой успех. - Доктор Дадден отхлебнул еще вина и на мгновение задумался; насаженный на вилку кусок кроваво-красной говядины завис перед его полураскрытым ртом. - Знаете, я ей писал. Неоднократно. Спрашивал, не согласится ли она подвергнуть себя простейшим опытам. И ее администрация неизменно брала на себя труд ответить. Вежливые отказы. Учтивые, но твердые. Но я буду продолжать писать. Сейчас у миссис Тэтчер, наверное, больше времени. Уж она-то должна понять, чего я пытаюсь достичь, - добавил он прочувствованным тоном, глядя на Терри. - Уж она-то должна обладать даром предвидения.
- Не сомневаюсь, - сказал Терри, протыкая картофелину.
- Наполеон тоже почти не спал. И Эдисон. То же самое можно сказать о многих великих людях. Говорят, Эдисон презирал сон - и, на мой взгляд, совершенно справедливо. Я тоже презираю сон. И презираю себя за то, что мне требуется сон. - Он наклонился к Терри и доверительно сообщил:
- Знаете, я сократил его до четырех часов.
- До четырех часов?
- До четырех часов в сутки. Именно столько я сплю всю последнюю неделю.
- Но это, наверное, вредно. Не удивительно, что у вас такой усталый вид.
- Неважно. Моя цель - три часа, и я ее добьюсь. Знаете, некоторым такое ограничение дается с огромным трудом. Не все обладают вашим даром. Именно поэтому я вам так завидую. Именно поэтому я преисполнен решимости разгадать вашу тайну.
Терри пригубил бокал с вином.
- Но зачем презирать сон? Не понимаю.
- Я скажу, зачем. Потому что спящий беспомощен, бессилен. Даже самых сильных людей сон швыряет на милость самых слабых и немощных. Можете представить, что значит для людей, обладающих характером и силой воли миссис Тэтчер, каждую ночь принимать позу жалкого смирения? Мозг отключен, бездействующие мышцы расслаблены. Наверное, для них это невыносимо.
- Такая точка зрения до сих пор не приходила мне в голову, - сказал Терри. - Сон как великий уравнитель.
- Именно. Именно этим он и является - великим уравнителем. Как и социализм, мать его. - Терри заметил, что от вина доктор Дадден помрачнел.
Взрыва гортанного хохота с другого конца стола, где сидела доктор Мэдисон, оказалось достаточно, чтобы Дадден послал в ее сторону убийственный взгляд.
- Только послушайте эту горластую ведьму, - пробормотал он. - Сидит себе с товарками. Вы заметили, Терри, что группы за столом все больше делятся по половому признаку? Ее рук дело.
- Уверен, что это только…
- Видите ли, доктор Мэдисон предпочитает женское общество мужскому.
- То же самое можно сказать о многих женщинах, - резонно заметил Терри.
Доктор Дадден понизил голос:
- По-моему, вы не вполне поняли мой намек, - сказал он, переходя на шепот. - Доктор Мэдисон - из дщерей Сафо.
- Сафо… кто?
- Сестра, - свистящий шепот доктор Даддена звучал все громче, - сестра Лесбоса.
Терри понятия не имел, является ли этот эвфемизм общераспространенным, или доктор Дадден только что его придумал.
- Вы имеете в виду, что она подруга Дороти?
- Именно. Она траханный кобель. Точнее нетраханная сука.
- Откуда вам известно? - сказал Терри.
- Господи, да вы только на нее взгляните. Ее поведение буквально вопиет об этом. Да у нее это на лбу написано. Я хочу сказать - вы же с ней разговаривали после ее приезда сюда?
- Только в первый вечер.
- Оно и понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
- В самом деле?
- Ну, мне так говорили, - поспешно уточнил доктор Дадден. - Но я, кажется, отвлекся от сути… А суть заключается в том, что мы предлагаем достойную альтернативу подобного рода утомительной работе. Кстати, не хотите ли вина?
Он щедро наполнил бокалы бургундским, себе и Терри, видимо забыв на этот вечер, что потребление алкоголя для пациентов строго ограниченно. Они чокнулись, и Терри сказал:
- Иными словами, вы берете на себя роль социальной службы.
- Совершенно верно. Я общественный благодетель. Грубо говоря, герой всего этого богом проклятого сообщества. А, превосходно, превосходно. - Он потер руки в радостном предвкушении, когда кухарка Джэнет поставила на стол тарелку с говядиной, жареным картофелем и фасолью. - Мясо с кровью. Лучше ничего не бывает. Говядина по-шотландски. Боже, у меня уже слюнки текут. А как вы, Терри? Любите мясо? Вы ведь старое доброе, теплокровное плотоядное, да? Наверняка.
- Точно. Но сейчас не часто удается отведать такие блюда. Знаете, многие заведения больше их не подают.
- Из-за губчатого энцефалопатита крупного рогатого скота? Во всем виновата истеричная шумиха, которую поднимают представители самой недостойной и беспринципной профессии: журналисты. - Он залпом опорожнил бокал, снова наполнил и, к вящей тревоге Терри, шутливо схватил его за руку. - Разумеется, к присутствующим это не относится. Вам не стоит доверять вон той паникерше от лженауки. - Он ткнул вилкой в сторону доктор Мэдисон, которая на другом конце стола увлеченно беседовала с пациентками. - Разумеется, мисс Брюзга станет с радостью жевать ореховые котлетки или что-нибудь в том же роде, лишенное всякой питательной ценности. И все ради того, чтобы удовлетворить свои туманные идеологические требования.
- Полагаю, - сказал Терри, - всякий имеет право на…
- Расскажите мне о своих политических взглядах, - перебил его доктор Дадден. - Нетрудно догадаться, что вы тяготеете к левым, как и прочие служители средств массовой информации в наши дни.
- Боюсь, политика меня не интересует. Левые и правые давно превратились в ничего не значащие идеи. Капитализм доказал свою неуязвимость, и рано или поздно всей жизнью человека будут управлять случайные колебания рынка.
- Так оно и должно быть?
Терри поджал плечами.
- Так оно есть.
- Но ведь если появится политический лидер, обладающий достаточной волей, достаточной силой характера… Вам не приходило в голову, что при миссис Тэтчер Британия вновь оказалась на пороге величия?
- Несомненно, миссис Тэтчер была замечательной женщиной. Но о ее политике я ничего сказать не могу, поскольку никогда не интересовался общественной жизнью.
- И все же у вас с ней есть кое-что общее.
- Правда?
- Безусловно. Ведь она спала по два-три часа в сутки, чему и приписывала свой успех. - Доктор Дадден отхлебнул еще вина и на мгновение задумался; насаженный на вилку кусок кроваво-красной говядины завис перед его полураскрытым ртом. - Знаете, я ей писал. Неоднократно. Спрашивал, не согласится ли она подвергнуть себя простейшим опытам. И ее администрация неизменно брала на себя труд ответить. Вежливые отказы. Учтивые, но твердые. Но я буду продолжать писать. Сейчас у миссис Тэтчер, наверное, больше времени. Уж она-то должна понять, чего я пытаюсь достичь, - добавил он прочувствованным тоном, глядя на Терри. - Уж она-то должна обладать даром предвидения.
- Не сомневаюсь, - сказал Терри, протыкая картофелину.
- Наполеон тоже почти не спал. И Эдисон. То же самое можно сказать о многих великих людях. Говорят, Эдисон презирал сон - и, на мой взгляд, совершенно справедливо. Я тоже презираю сон. И презираю себя за то, что мне требуется сон. - Он наклонился к Терри и доверительно сообщил:
- Знаете, я сократил его до четырех часов.
- До четырех часов?
- До четырех часов в сутки. Именно столько я сплю всю последнюю неделю.
- Но это, наверное, вредно. Не удивительно, что у вас такой усталый вид.
- Неважно. Моя цель - три часа, и я ее добьюсь. Знаете, некоторым такое ограничение дается с огромным трудом. Не все обладают вашим даром. Именно поэтому я вам так завидую. Именно поэтому я преисполнен решимости разгадать вашу тайну.
Терри пригубил бокал с вином.
- Но зачем презирать сон? Не понимаю.
- Я скажу, зачем. Потому что спящий беспомощен, бессилен. Даже самых сильных людей сон швыряет на милость самых слабых и немощных. Можете представить, что значит для людей, обладающих характером и силой воли миссис Тэтчер, каждую ночь принимать позу жалкого смирения? Мозг отключен, бездействующие мышцы расслаблены. Наверное, для них это невыносимо.
- Такая точка зрения до сих пор не приходила мне в голову, - сказал Терри. - Сон как великий уравнитель.
- Именно. Именно этим он и является - великим уравнителем. Как и социализм, мать его. - Терри заметил, что от вина доктор Дадден помрачнел.
Взрыва гортанного хохота с другого конца стола, где сидела доктор Мэдисон, оказалось достаточно, чтобы Дадден послал в ее сторону убийственный взгляд.
- Только послушайте эту горластую ведьму, - пробормотал он. - Сидит себе с товарками. Вы заметили, Терри, что группы за столом все больше делятся по половому признаку? Ее рук дело.
- Уверен, что это только…
- Видите ли, доктор Мэдисон предпочитает женское общество мужскому.
- То же самое можно сказать о многих женщинах, - резонно заметил Терри.
Доктор Дадден понизил голос:
- По-моему, вы не вполне поняли мой намек, - сказал он, переходя на шепот. - Доктор Мэдисон - из дщерей Сафо.
- Сафо… кто?
- Сестра, - свистящий шепот доктор Даддена звучал все громче, - сестра Лесбоса.
Терри понятия не имел, является ли этот эвфемизм общераспространенным, или доктор Дадден только что его придумал.
- Вы имеете в виду, что она подруга Дороти?
- Именно. Она траханный кобель. Точнее нетраханная сука.
- Откуда вам известно? - сказал Терри.
- Господи, да вы только на нее взгляните. Ее поведение буквально вопиет об этом. Да у нее это на лбу написано. Я хочу сказать - вы же с ней разговаривали после ее приезда сюда?
- Только в первый вечер.
- Оно и понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79