Тяжелый запах зверя, вонь мертвечины. Острый, покрытый иззубринами клюв ткнул в безвольно лежащую правую руку. Острая боль, Николай закричал, поднес ее к глазам и в звездном свете сумел разглядеть что руки больше нет - только распухший багрового цвета обрубок. -Съем тебя! - сказал демон чудовищно низким голосом, словно искусственно пониженным октавы на две, и снова клюнул, на это раз вторую руку. Так больно, но это не самое страшное. И даже демон это не самое страшное, потому что есть еще бездна. Николай только сейчас понял это. Звездное небо никакое не небо, это бездонная пропасть с огоньками на дне. А он лежит на отвесной скале, а на ней нельзя лежать, и поэтому он падает, падает, пада... Чувствуя как его обвивает обжигающий ветер Пиночет дико заорал, потому что понял еще кое-что - не все пропасти кончаются дном, в некоторых падение продолжается вечность. И она прошла эта вечность. Потому что как не странно это звучит даже вечности в этом мире имеют свойство заканчиваться. Было тяжело. Была боль, и все новые и новые галлюцинации как черные стервятники атаковали разлагающуюся плоть его мозга. Иногда они отступали, эти птицы с грязными несущими множество болезней клювами, и тогда Николай понимал, кто он и где находится. Но чувства его были притуплены, глаза ничего не видели. Как-то раз он очнулся и понял что в комнате горит свет. Это его совершенно не обрадовало, потому что стало видно что над ним стоит охранник, а на лице его на глазах вырастает черная шерсть. Он чтото говорил и смеялся и Пиночет ему даже что-то ответил, прежде чем скользнуть в темноту - на этот раз свою собственную. Перед очередной отключкой он еще с вялой иронией подумал, как забавно выглядит охранник с этой физиономией, которую сознание Николая наделило такими волосами. -"Да он волколак!" - крикнул он про себя - "Вампир!" В его нынешнем мире - мире болезненных грез такие мысли были вполне естественными. В глубине души он все еще надеялся, что кто ни будь их спасет и принесет морфин. Но чуда не случилось и они прошли через полный цикл мучений. Эдакие метафизические девять кругов ада - от полной зависимости до полного физического освобождения. Такого не было давно, очень давно, может быть не было вовсе? Пиночет не помнил. Трудно что-то вспомнить когда мимо тебя течет вечность. На закате пятого дня их пленения все закончилось. Мужественный в отличие от сознания организм с упорством камикадзе избавляющийся от накопившегося в жилах яда, мог считать себя свободным. Сознание же осталось в плену. Николай очнулся в состоянии только что воскрешенного зомби и некоторое время мог только лежать без движения и смотреть в потолок (свет снова горел). Какое то время спустя пленник приподнялся и принял сидячее положение. Состояние было аховое, и спроси у Васютко ранее: может ли человек в таком состоянии быть живым - тот только бы рассмеялся в лицо. Но правда жизни любит ломать хрупкие иллюзии которые мы так любим изобретать для себя. На полу обнаружилась миска с давешним бульоном. Корчась от боли в измученном теле Пиночет подтянул ее к себе и, давясь и задыхаясь, выпил емкость до дна. Вкуса не почувствовал, зато ясно ощутил как наполняются водой все клеточки его тела. Нет, не зомби он себя чувствовал, а возвращенной к жизни двухтысячелетней мумией. Рядом лежал без сознания Стрый и его миска, которую Пиночет тут же использовал без малейших зазрений совести. К чему ему бесчувственному еда? Потянулся чтобы поставить миску на пол и тут обнаружил, что левая рука больше не прикована. Наручник на ней сохранялся, а вот самодельный штырек вышел из крошащейся кладки и теперь болтался на левой руке. Конечность была покрыта багровыми ссадинами, так что не было сомнений каким образом штырек был покинул стену. Пиночет сам же его и вырвал, метаясь в конвульсиях. Не веря, он поднес руки к глазам. Грязь под ногтями, желтоватая нездоровая кожа. Он что, свободен? -Свободен... - выдохнул Николай. Посмотрел на Стрыя. Тот бледный, под глазами черные круги, но дышит. Пиночет подполз к напарнику (что далось ему с некоторым трудом, так что ему на ум пришла вдруг собственная детская фотография на которой он в возрасте шести месяцев пытается одолеть ползком необъятную длину старенького дивана), тогда, он вероятно прикладывал схожее количество усилий. Ухватился за Стрыев наручник и дернул - ноль эффекта. Никаких сил, ни веса. Он отпустил наручник и с сомнением посмотрел на Стрыя. Оставлять его здесь как-то не хотелось. Но с другой стороны если он все равно не транспортабельный... В конце концов Пиночет нашел компромисс, и убедив себя, что он только отправляется на разведку, пополз к двери, отчаянно надеясь, что она не заперта (а у него были основания так полагать, потому что он ни разу не слышал, чтобы за ней щелкал замок). Пиночет навалился всем весом на железную дверь и она вяло и нехотя стала открываться. Сверху пал сероватый дневной свет и одуряющий поток свежего воздуха. Некоторое время Пиночет так постоял на всех четырех, наслаждаясь бытием, а потом пополз вверх по крутым бетонным ступенькам. Насколько он помнил, погреб находится под гаражом, а ступеньки кончаются довольно узким лазом. Судя по всему сейчас он был открыт. Содрогаясь от усилий Пиночет потащил свое упорно сопротивляющееся тело наверх. На середине пути (на шестой из двенадцати ступеньке) его слуха достигло немелодичное пение. Низкий рыкающий голос медленно и удивительно фальшиво выводил популярную мелодию. Еще звякал металл и что-то еле слышно жужжало. Обдумав своими до сих пор ватными мозгами ситуацию, Васютко решил все-таки выглянуть. Когда он наполовину высунул голову из проема ему открылось непритязательное, но удивительно неприятное зрелище. Помещение гаража было почти пусто. Обе створки ворот открыты и серый свет пасмурного дня освещает жирный масляные пятна на полу. За воротами кипит далекая городская жизнь, частично перекрываемая ржавым жигулем сторожа, поставленного носом к гаражу. Заляпанные грязью фары машины холодно поблескивали. У правой стены гаража стоял в окружении свежих стружек верстак, с него свешивался длинный черный провод удлинителя, который змеился по полу и заканчивался штепселем воткнутым в белую пластмассовую розетку. Над верстаком склонился охранник в своем порванном камуфляже. Вот только с тех пор как Пиночет его видел последний раз, комбинезон успел изодраться еще вы нескольких местах, и к тому же вся спина сторожа теперь была заляпана бурой засохшей жидкостью расходящейся широким веером брызг между лопатками. Вид у охранника был еще тот, казалось его комбинезон подобран на ближайшей помойке. Но тут Пиночет заметил еще кое-что, что еще более понизило его и так невысокое настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167