-Ну что же ты, Леша? -А? - спросил Босх, совершенно растерявшись. -Ты бежал, оставил всех верных тебе людей, умирать. Сбежал, спасая свою драгоценную шкуру. А они ведь погибли, все до единого мертвы. -Я... нет... - Пролепетал испуганно Босх - они... победят! За стеклом свистяще вздохнули, словно невидимый собеседник страдал астмой или экземой легких: -Леша-Леша, ты же прекрасно знаешь, что они не победят, как не победят сектанты. И ты знал это, отправляя своих людей в эту битву. Босх потрясенно отшатнулся, ему одновременно хотелось бежать, и остаться здесь, выслушивая страшные откровения. И это трогательное обращение, заставляющее его, всесильного Босха, вновь почувствовать себя семилетним мальчиком Лешей Каночкиным, который так боялся чужих людей: "Леша, где твой брат?" "Он... он на улице" "Как на улице? Ты что оставил его?!" "Я... не хотел... там подошли большие мальчики... они... напугали меня!!!" "И ты бросил своего пятилетнего брата?! Который меньше и слабее тебя?" "Аааа! Я не хотел, мама, не хотел!!!" "Маленький трус! Ты никогда не станешь храбрым! Потому что маленький трус всегда превращается в большого труса!!!" "Мааамааа, нееет!!" В одном мать оказалась не права, большим трусом он не стал, приобретя вместо трусости запредельную жестокость, то и дело самоутверждаясь за счет других, как это свойственно тем, у кого страх перерастает в агрессию. Эти качества и позволили ему занять место главы городской бандитской группировки, до которого он дошел буквально по головам. Он и сам забыл, сколько народу собственноручно отправил в страну вечной охоты. Да и не нужно это было, к тому же ночными кошмарами Босх не мучился. Одного он, правда, так и не обрел, а именно нести ответственность за вверенных ему людей. И он снова кинул их, не так ли? А теперь этот странный тип из не менее странной шведской машины отчитывает его как в глубоком детстве отчитывала мать. Но, как ни странно, это не вызывало агрессии, нет, скорее хотелось заплакать. Босх чуть так и не сделал, отступив на шаг от машины и закрыв лицо руками. -Ну-ну, - шепнули из "сааба", - не все так плохо. Знаешь, нам нужны люди вроде тебя. Люди без принципов, которые в любом случае уцелеют, и спасут самого себя. Поэтому тебе очень повезло, Леша, тебя выбрали для ответственной миссии. И нормальное ее выполнение позволит тебе остаться в живых после Исхода. -Исхода? - спросил Босх ошеломленно, не укладывалось сказанное у него в голове. Позади в ярких дымных взрывах гибли последние его соратники. -Да, Исхода. Потому что Исход переживут лишь немногие. Избранные. Большая часть их, - за окном что-то шевельнулось, может быть невидимый собеседник указала в сторону красочной канонады. - Не пережила бы. Босх молчал, позади небо окрасилось в дымно оранжевый цвет, свойственный закатам накануне больших потрясений. -Даже так, Леша. Так как, ты согласен выполнить условие. Это ведь даже не условие, так - условность... Тем более, что подобную работу ты только и выполнял последние десять лет. -Постой-постой, - в голове Алексея Каночкина все смешалось: какой то Исход, пламя и смерть брошенных на гибель людей, ненавистный, хоть и мертвый Ангелайя, эта страшная машина с багровым огнем внутри (почему-то представилось что внутренности у нее оббиты красным бархатом, по цвету так похожим на кровь). Босх встряхнул головой, тяжело глянул на черное глянцевое стекло, похожее на нефтяную пленку над речной водой. -Условие, гришь?! - спросил Босх, злобно - А ты кто такой, чтобы ставить мне условия?! Засел в тачке, как в танке! Выйди, покажи морду свою! -Ты напрасно хорохоришься, - ответили ему усталым тоном опытного воспитателя капризному пятилетнему ребенку, - Проблема ведь очень проста и выбор твой не велик. Соглашаешься - живешь, нет - до встречи по ту сторону. Но если ты настаиваешь, я покажусь. Блестящий, отражающий алое зарево, борт машины рассекла длинная ровная трещина - открылась передняя дверь, и стала распахиваться дальше с режущим уши ржавым скрипом, абсолютно не приличествующим дорогостоящей с виду машине. Босх попятился еще дальше, неотрывно глядя в темное нутро открывающегося проема. На лбу бывшего главаря выступил пот, крупные капли текли по лицу, и казалось, что Каночкин плачем. Он не понимал, не мог понять, почему так боится этих ночных пришельцев, но страх был, темные суеверный страх, родом прямиком из детства, когда вполне верится, что в темной комнате тебя ждет монстр, а под лестницей бледной костистое создание только и ждет, чтобы ухватить тебя за ногу. Потом из тьмы вышел человек. Алексей Каночкин так и не заметил, как он поднялся с сидения машины. Вот только что была распахнутая дверь за которой царит темнота, а вот перед ним кто-то стоит. Тип этот сделал еще шаг и до половины оказался освещен фарами своей машины, так что стало видно, что одет он в поношенный плащ, тоскливого бежевого цвета, с ясно видимой заплатой. Плащ к тому же был заляпан сероватой подсохшей грязью, что образовывала на ткани уродливые, похожие на грибок разводы. Голова так и осталась в непроглядной тьме, что наверное, даже зоркие кошачьи глаза не смогли бы разглядеть черты его лица. -Ну? - спросил обладатель плаща, - легче стало? -Кто ты? -Они зовут меня Плащевик, хотя и не все. Можешь звать так же. -Из-за плаща? В темноте усмехнулись: -Может быть. Важно совсем не это, тут вопрос идет скорее о жизни и смерти. Твоей, Леша жизни и смерти, чтобы ты не обольщался. Это место скоро кардинально измениться и не таким как ты его спасать. Да и не нужно это, скорее вредно. -Кто это "они"? -Твои соратники, Босх, - Плащевик впервые назвал Алексея приобретенной со временем кличкой, - Ты ведь привык руководить? Я дам тебе эту возможность, если ты, конечно согласишься. Это и решило все колебания осторожного Босха. Привыкший к неограниченной власти, сродни пожалуй той, что обладали в свое время монархи, он с трудом представлял, что будет делать дальше. А тут, пожалуйте, сразу новые, взамен сгибших, поданные. -Я согласен, - сказал Алексей Каночкин, - Согласен с тобой. Стоящий подле машины снова усмехнулся, красное зарево потихоньку сходило на нет, пропорционально утихающему буйству пламени подле Арены. Полностью оно так и не исчезло - десяток квартир полыхали всю ночь, и даже на бледном дневной небе пытались отметиться розовые сполохи. А потом Босх услышал адрес и день, в который стоило этот адрес навестить. То, что место сие находится на территории медленно ветшающего завода его совсем не удивило. Потустороннему - потустороннее, так ведь. Да он не удивился бы, назвать Плащевик встречу на городском кладбище, или в жутком провале на территории дачного хозяйства. В руки ему вручили толстый, хрустящий лист качественной бумаги, после чего чрево "сааба" раскрылось, и впустило в себя человека в плаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167