- зло спросил Саид. - Чтобы они силой тащили тебя наверх, а ты будешь отбиваться? Тогда и нам достанется. Или ты боишься?
- Скоро и моя очередь… - печально прошептал Чжао. «Будь что будет», - решил Джура и быстро полез по лестнице, а когда его голова показалась над зинданом, замер. Как поступят басмачи с узниками? Обе его руки задержались на верхней перекладине. Обе рядом, легко связать.
Басмачи почему-то не спешат вязать руки. Они даже не накинули петлю на его шею. Стоят, как киики, и смотрят. В руках у них почему-то нет арканов. И собак не видно.
Таким напряженно-странным взглядом готового на все затравленного зверя был взгляд Джуры, что старший басмач поспешно предупредил:
- Клянусь аллахом, я не вру! Ты свободен, Джура, как ветер. И тогда Джура не вылез, а одним рывком оказался на краю зиндана. Он стоял и ждал, а грудь жадно вдыхала чистый воздух. Старший басмач опустил руку в курджум, лежавший у его ног, достал большой нож в богатых ножнах, протянул его Джуре и сказал: - Возьми, Джура, этот нож - дружеский подарок святого имама Балбака в знак полного к тебе доверия.
Джура жадно схватил подарок и поспешно обнажил нож. Теперь он был с ножом в руке. Взгляд его метнулся к винтовке в руках стража. Страж испуганно вскинул винтовку.
- Ну, ты! - сердито крикнул ему старший басмач. Когда же цепкий взгляд Джуры скользнул по приехавшим басмачам, им стало не по себе.
Джура, сжимая нож в руке, готов был драться с кем угодно… Неужели басмачи не врут и он свободен?
Свобода! Чего же он медлит? Его родина вон за теми снежными горами.
- Я совсем, совсем свободен? - волнуясь, спросил Джура. - Как птица в небе.
И тогда Джура, все так же сжимая нож в правой руке, ринулся к воротам.
- Куда ты, стой! - донесся окрик.
Джура мгновенно обернулся, готовый к схватке. - Далеко ли ты уйдешь пешком? Прими этого коня - дар святого имама Балбака и раиса Кипчакбая, освободивших тебя. Что же ты стоишь? Подойди сюда. Прими подарок!
- Как, этого жеребца дарят мне? Ты шутишь!
Старший басмач сам подвел жеребца к Джуре.
- Спрячь нож! Садись верхом!
Джура сунул нож в ножны. Он взял повод из рук басмача и потрепал жеребца по шее. Жеребец захрапел, скосил глаз на Джуру и громко заржал.
Джура схватился руками за седло, чтобы вскочить. - Не спеши, Джура! - снова крикнул старший. - Этот халат дарит тебе справедливейший раис Кипчакбай. Надень, чтобы на красиво убранном коне ехал красиво одетый джигит. Джура не знал, что и думать. Он дал надеть на себя халат, расшитый драконами. Точно такой же халат надевал аксакал в торжественные дни.
Старший басмач сунул в руку Джуры камчу с узорчатой ручкой. Басмачи услужливо подсадили потрясенного Джуру в седло. - Эй, Джура! Сам раис Кипчакбай удостаивает тебя великой чести и приглашает к себе на плов. Там ты назовешь своих обидчиков и цену своей обиды!
- Где Зейнеб?
- Все в руках аллаха и его верных слуг имама Балбака и раиса Кипчакбая, - промолвил старший басмач. Он сел верхом и весело крикнул: - Айда!
- Айда! - откликнулся Джура.
- Чир-яр! - заорали басмачи.
- Чир-яр! - охотно отозвался Джура, и кавалькада исчезла за воротами.
Если бы Джура и его спутники так не спешили, было бы ему на что поглазеть в городе: по улице катил экипаж, в котором сидел толстяк в странном одеянии с круглым украшением на шапочке, шел караван верблюдов, спешили водоносы, бесновался дервиш, а народу, народу…
Они остановились у резных ворот двухэтажного дома. Всадники спешились во дворе этого дома, обнесенного высоким глиняным дувалом. Во дворе журчал арык, высились тополя и другие невиданные Джурой деревья.
С поклонами открыли слуги перед Джурой одну дверь… вторую. Ковры… подушки… Навстречу вышел толстяк, одетый в яркий шелковый халат.
- Раис Кипчакбай, - шепнул старший басмач.
- Как доехал, друг?
- Хорошо, - прохрипел Джура. Он откашлялся и повторил: - Хорошо!
Кипчакбай легким движением пальца подозвал слугу. Тот подбежал, неся на вытянутых руках халаты.
Семь халатов, один за другим, надел Кипчакбай на Джуру. Это ли не честь? Это ли не богатство? Семь халатов, да ещё подаренный у зиндана, да ещё свой рваный чапан - жарко, неудобно, но ведь какое почтение! Щедрый хозяин Кипчакбай. Джура хорошо это понимал и благодарил.
Затем подошли два седобородых аксакала, почтительно поддерживая Джуру под локти, повели в угол комнаты, где на низеньком столике был постелен достурхан. Джуру даже шатало от волнения. Уж не спит ли он?
А потом Джура, Кипчакбай слева и два аксакала справа сидели вокруг огромного позолоченного блюда, на котором возвышалась гора плова, а в центре - берцовая кость с мясом. «Вот Кучака бы сюда», - подумал Джура, с жадностью вдыхая запах мяса и плова. Кипчакбай приподнял пиалу, и слуга наполнил её из бутылки, на которой была наклейка с изображением белой лошади. Кипчакбай чуть пригубил пиалу, подмигнув, передал аксакалу слева, тот отпил глоток и передал своему соседу - второму аксакалу, а уж тот, сидевший справа, отпил глоток, поднес пиалу к губам Джуры и этим заставил его пить. Джура глотнул и, если бы не видел, как пили другие, решил бы, что это яд, так обжигало рот и горчило. И все же, нарушая обычай, он резко отстранил руку старика с пиалой, закашлялся.
Кипчакбай отобрал пиалу, долил виски, сам поднес Джуре и сказал:
- Пей, это кумыс батыров! Огненный!
Джура удивился, но взял пиалу обеими руками, выпил и не поморщился. Тотчас же Кипчакбай подал кусок жирной баранины. Аксакал, сидящий по другую сторону Джуры, сделал то же самое. Джура жадно хватал рукой плов, сжимал пальцами, бросал в рот и ел, ел…
Кипчакбай сказал:
- Нет тебе, Джура, равных среди великих охотников. Хочешь получить дом, и винтовки на стенах, и табун скакунов, и Зейнеб в придачу?
- Хочу, - обрадовался Джура. Он снова до дна выпил поданную Кипчакбаем пиалу, взял поданную аксакалом баранью голову и, ловко работая ножом, съел мясо. Наконец он отдал Кипчакбаю почти обгрызенную баранью голову и, не ожидая приглашения, сам выхватил берцовую кость с мясом. Пока Джура пил и ел, Кипчакбай говорил: - Мы будем кровными друзьями - досами и сообща будем делать одно великое дело. Аллах и Магомет, пророк его, нам помогут. Кипчакбай опять налил полную пиалу. Она также пошла по кругу. Все отпили по глотку, а допивать пришлось Джуре. - Аллах и Магомет - обманщики! - ответил Джура. - Белого луннорогого козла принес я им в жертву… Я просил: «Помогите застрелить Тагая… Помогите вернуть Зейнеб…» Не помогли! Не верю теперь!
- Вай-вай! - в ужасе воскликнули аксакалы.
- Правильно, Джура, не верь Магомету. Я испытывал тебя. Верь только пророку Алию, он первый. Если ты станешь моим джигитом, ты получишь все. Ведь ты великий стрелок!
Пиала опять пошла по кругу, и Джура снова допил её. Какой огненный кумыс пьют батыры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
- Скоро и моя очередь… - печально прошептал Чжао. «Будь что будет», - решил Джура и быстро полез по лестнице, а когда его голова показалась над зинданом, замер. Как поступят басмачи с узниками? Обе его руки задержались на верхней перекладине. Обе рядом, легко связать.
Басмачи почему-то не спешат вязать руки. Они даже не накинули петлю на его шею. Стоят, как киики, и смотрят. В руках у них почему-то нет арканов. И собак не видно.
Таким напряженно-странным взглядом готового на все затравленного зверя был взгляд Джуры, что старший басмач поспешно предупредил:
- Клянусь аллахом, я не вру! Ты свободен, Джура, как ветер. И тогда Джура не вылез, а одним рывком оказался на краю зиндана. Он стоял и ждал, а грудь жадно вдыхала чистый воздух. Старший басмач опустил руку в курджум, лежавший у его ног, достал большой нож в богатых ножнах, протянул его Джуре и сказал: - Возьми, Джура, этот нож - дружеский подарок святого имама Балбака в знак полного к тебе доверия.
Джура жадно схватил подарок и поспешно обнажил нож. Теперь он был с ножом в руке. Взгляд его метнулся к винтовке в руках стража. Страж испуганно вскинул винтовку.
- Ну, ты! - сердито крикнул ему старший басмач. Когда же цепкий взгляд Джуры скользнул по приехавшим басмачам, им стало не по себе.
Джура, сжимая нож в руке, готов был драться с кем угодно… Неужели басмачи не врут и он свободен?
Свобода! Чего же он медлит? Его родина вон за теми снежными горами.
- Я совсем, совсем свободен? - волнуясь, спросил Джура. - Как птица в небе.
И тогда Джура, все так же сжимая нож в правой руке, ринулся к воротам.
- Куда ты, стой! - донесся окрик.
Джура мгновенно обернулся, готовый к схватке. - Далеко ли ты уйдешь пешком? Прими этого коня - дар святого имама Балбака и раиса Кипчакбая, освободивших тебя. Что же ты стоишь? Подойди сюда. Прими подарок!
- Как, этого жеребца дарят мне? Ты шутишь!
Старший басмач сам подвел жеребца к Джуре.
- Спрячь нож! Садись верхом!
Джура сунул нож в ножны. Он взял повод из рук басмача и потрепал жеребца по шее. Жеребец захрапел, скосил глаз на Джуру и громко заржал.
Джура схватился руками за седло, чтобы вскочить. - Не спеши, Джура! - снова крикнул старший. - Этот халат дарит тебе справедливейший раис Кипчакбай. Надень, чтобы на красиво убранном коне ехал красиво одетый джигит. Джура не знал, что и думать. Он дал надеть на себя халат, расшитый драконами. Точно такой же халат надевал аксакал в торжественные дни.
Старший басмач сунул в руку Джуры камчу с узорчатой ручкой. Басмачи услужливо подсадили потрясенного Джуру в седло. - Эй, Джура! Сам раис Кипчакбай удостаивает тебя великой чести и приглашает к себе на плов. Там ты назовешь своих обидчиков и цену своей обиды!
- Где Зейнеб?
- Все в руках аллаха и его верных слуг имама Балбака и раиса Кипчакбая, - промолвил старший басмач. Он сел верхом и весело крикнул: - Айда!
- Айда! - откликнулся Джура.
- Чир-яр! - заорали басмачи.
- Чир-яр! - охотно отозвался Джура, и кавалькада исчезла за воротами.
Если бы Джура и его спутники так не спешили, было бы ему на что поглазеть в городе: по улице катил экипаж, в котором сидел толстяк в странном одеянии с круглым украшением на шапочке, шел караван верблюдов, спешили водоносы, бесновался дервиш, а народу, народу…
Они остановились у резных ворот двухэтажного дома. Всадники спешились во дворе этого дома, обнесенного высоким глиняным дувалом. Во дворе журчал арык, высились тополя и другие невиданные Джурой деревья.
С поклонами открыли слуги перед Джурой одну дверь… вторую. Ковры… подушки… Навстречу вышел толстяк, одетый в яркий шелковый халат.
- Раис Кипчакбай, - шепнул старший басмач.
- Как доехал, друг?
- Хорошо, - прохрипел Джура. Он откашлялся и повторил: - Хорошо!
Кипчакбай легким движением пальца подозвал слугу. Тот подбежал, неся на вытянутых руках халаты.
Семь халатов, один за другим, надел Кипчакбай на Джуру. Это ли не честь? Это ли не богатство? Семь халатов, да ещё подаренный у зиндана, да ещё свой рваный чапан - жарко, неудобно, но ведь какое почтение! Щедрый хозяин Кипчакбай. Джура хорошо это понимал и благодарил.
Затем подошли два седобородых аксакала, почтительно поддерживая Джуру под локти, повели в угол комнаты, где на низеньком столике был постелен достурхан. Джуру даже шатало от волнения. Уж не спит ли он?
А потом Джура, Кипчакбай слева и два аксакала справа сидели вокруг огромного позолоченного блюда, на котором возвышалась гора плова, а в центре - берцовая кость с мясом. «Вот Кучака бы сюда», - подумал Джура, с жадностью вдыхая запах мяса и плова. Кипчакбай приподнял пиалу, и слуга наполнил её из бутылки, на которой была наклейка с изображением белой лошади. Кипчакбай чуть пригубил пиалу, подмигнув, передал аксакалу слева, тот отпил глоток и передал своему соседу - второму аксакалу, а уж тот, сидевший справа, отпил глоток, поднес пиалу к губам Джуры и этим заставил его пить. Джура глотнул и, если бы не видел, как пили другие, решил бы, что это яд, так обжигало рот и горчило. И все же, нарушая обычай, он резко отстранил руку старика с пиалой, закашлялся.
Кипчакбай отобрал пиалу, долил виски, сам поднес Джуре и сказал:
- Пей, это кумыс батыров! Огненный!
Джура удивился, но взял пиалу обеими руками, выпил и не поморщился. Тотчас же Кипчакбай подал кусок жирной баранины. Аксакал, сидящий по другую сторону Джуры, сделал то же самое. Джура жадно хватал рукой плов, сжимал пальцами, бросал в рот и ел, ел…
Кипчакбай сказал:
- Нет тебе, Джура, равных среди великих охотников. Хочешь получить дом, и винтовки на стенах, и табун скакунов, и Зейнеб в придачу?
- Хочу, - обрадовался Джура. Он снова до дна выпил поданную Кипчакбаем пиалу, взял поданную аксакалом баранью голову и, ловко работая ножом, съел мясо. Наконец он отдал Кипчакбаю почти обгрызенную баранью голову и, не ожидая приглашения, сам выхватил берцовую кость с мясом. Пока Джура пил и ел, Кипчакбай говорил: - Мы будем кровными друзьями - досами и сообща будем делать одно великое дело. Аллах и Магомет, пророк его, нам помогут. Кипчакбай опять налил полную пиалу. Она также пошла по кругу. Все отпили по глотку, а допивать пришлось Джуре. - Аллах и Магомет - обманщики! - ответил Джура. - Белого луннорогого козла принес я им в жертву… Я просил: «Помогите застрелить Тагая… Помогите вернуть Зейнеб…» Не помогли! Не верю теперь!
- Вай-вай! - в ужасе воскликнули аксакалы.
- Правильно, Джура, не верь Магомету. Я испытывал тебя. Верь только пророку Алию, он первый. Если ты станешь моим джигитом, ты получишь все. Ведь ты великий стрелок!
Пиала опять пошла по кругу, и Джура снова допил её. Какой огненный кумыс пьют батыры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159