– А где он сейчас?
– У себя дома.
– Вы предлагаете мне ехать в Мюнхен?
– Но вы же сами, помнится, мечтали жить на Изаре. Это центр немецкого искусства, да и тамошний климат гораздо полезнее для ваших легких, нежели берлинский. Я сведу вас с интересными людьми. Хотите контрамарку на все оперы и концерты фестиваля в Байройте? Вы ведь любите Вагнера? Я познакомлю вас с его сыном. Кстати, в Мюнхене один мой знакомый портной как раз сдает комнату. В конце концов, если вы испытываете затруднение с деньгами, то я одолжу по старой памяти.
Через три дня Нижегородский посадил Гитлера на поезд, дав ему их мюнхенский адрес и ссудив небольшой суммой денег. Сам же уехал в Бремен, откуда отплыл в Англию.

* * *
Вернувшись на континент в середине августа, Вадим, не заезжая в Мюнхен, отправился в Кольмар. На эльзасских винодельнях фон Летцендорфа как раз заработали две только что привезенные разливочные машины. В новенькие бутылки необычной приплюснутой формы устремились первые сотни литров вина прошлогоднего урожая.
«Золото Рейна» и впрямь получилось насыщенного желтого цвета с легким охристым оттенком. Чуть желтоватое стекло и золоченый целлулоидный стаканчик на горлышке подчеркивали общий цветовой замысел. Большую часть белой лакированной этикетки занимало цветное фотографическое изображение грозди белого винограда, окруженное объемным золотым кольцом.
– Это кольцо нибелунгов, выкованное гномами для Альбериха, – пояснял позже Нижегородский Каратаеву. – Первые пятьдесят тысяч бутылок я привезу в Байройт на Вагнеровский фестиваль.
Его затея полностью себя оправдала. В течение трех недель фестиваля, когда в Фестшпильхаусе, единственном в мире театре одного композитора, сменяя друг друга шли оперы «Золотое кольцо», «Парсифаль», «Риенци» и другие произведения Рихарда Вагнера, во всех ресторанах и кафе Байройта, начиная с театрального буфета, шло нарасхват новое немецкое вино. Этому способствовали красочные рекламные листки, вывешенные в витринах, а также несколько устроенных Нижегородским презентаций с бесплатным дегустированием. Уже через неделю «Золото Рейна» стало изюминкой музыкального праздника. Слава о нем быстро распространилась за пределы Байройта и Баварии, а его дефицит только подогревал желание рестораторов сделать закупки. Добрая сотня сомелье вереницей потянулась в Кольмар заключать контракты. Не осталась в стороне и пресса. Выход в свет нескольких особенно хвалебных статей, расписывающих достоинства нового белого вина, был загодя профинансирован Нижегородским. Даже в солидном медицинском журнале в эти дни появилась статья, утверждающая особую полезность белых вин, после которых легче дышится, поскольку они стимулируют кислородный обмен легких.
Одновременно с этим на винный рынок Германии началась поставка полусладкого вермута «Роршвир». Та же гроздь желтовато-зеленых ягод на белой этикетке, но меньших размеров и без кольца указывала на его родство с эльзасским брэндом. Винтовая же пробка и дополнительная наклейка сзади, повествующая о многообразии тщательно подобранных компонентов и ароматов, привлекли к аперитиву не меньшее внимание. На винных ярмарках во Франкфурте-на-Майне, Вюрцбурге и Штутгарте он получил первые призы, быстро исчезнув со всех складов, оставаясь только в рекламных горках витрин.
Сотни бутылок, упакованных в нарядные картонные пеналы, были направлены ко всем четырем королевским дворам в качестве бесплатного презента. Нижегородский распорядился послать по ящику вина во все шестьдесят девять замков кайзера, включая новый, в эльзасском Урвилле. Все знали, что Вильгельм горой стоит за отечественный продукт, предпочитая сект, пиво и скат шампанскому, бордо и преферансу. По три ящика «Рейнского золота» получили имперский канцлер и некоторые члены правительства, а также губернатор Эльзас-Лотарингии граф Ведель и военный губернатор Эльзаса генерал Деймлинг. Учитывая особую щепетильность барона фон Летцендорфа и в связи с его парламентской деятельностью, его имя при этом не упоминалось.
– Начало положено, – потирал руки Нижегородский. – Самое главное, Саввушка, что вино действительно получилось неплохим.
– Ты лучше признайся честно, Нижегородский, сколько мы потеряли на этой эпопее? – попытался охладить излишнюю радость компаньона Каратаев.
– Брось, Савва, я не подсчитывал, – соврал Вадим. – Уже в следующем году, я тебя уверяю, мы добьемся правительственной субсидии и экспортных льгот. Вот тогда и задавай свои каверзные вопросы.
Однажды, незадолго до сбора нового урожая, приехал Конрад. Как всегда, он привез несколько бутылок «Золота Рейна» из новых партий.
– Это, герр оберуправляющий, с южного склона того косогора, где лютеранская церковь, – пояснял винодел в столовой за завтраком, – а это семнадцатый участок, тот, что ближе к реке.
Нижегородский налил в бокал вино и сделал глоток. Конрад продолжал что-то говорить, но неожиданно Вадим жестом руки заставил его замолчать. Он снова сделал глоток и поморщился. Потом попросил открыть другую бутылку и наполнил другой бокал. Пробуя поочередно то из одной рюмки, то из другой, он становился все озабоченнее.
– Откуда эта бутылка?
Испуганный Конрад посмотрел в свои записи и пролепетал:
– Это под Совиллером, тридцать второй участок, возле старой башни.
– Что ты мне рассказываешь? – голос оберуправляющего заставил Каратаева замереть с вилкой в руке. – Ты вообще-то дегустируешь каждый розлив? Это вино из новой бочки, попробуй сам.
Побледневший австриец отхлебнул из бокала и побледнел еще больше. Вино было явно перенасыщено танином, став недопустимо терпким. Такое могло произойти от соприкосновения со свежим дубом. Повышенная «нервозная» кислотность также, пусть и косвенно, свидетельствовала, что вино оставили на выдержку и, скорее всего, залили в новые бочки. А потом произошла какая-то путаница.
– Ну что, убедился? А теперь говори честно: его уже отправили?
– Не знаю.
– Так узнавай! – заорал Нижегородский. – Звони в Кольмар и останавливай всю отгрузку. Звони железнодорожникам, пусть все вагоны с нашими бутылками загоняют в тупики!
Вскоре выяснилось, что десять бочек с вином под пятилетнюю выдержку из-за нехватки места в одном из хранилищ перевезли в другое. Там их спутали с будущим «премьером», неверно промаркировали и через несколько месяцев разлили по бутылкам на четыре года раньше срока. Конрад с Нижегородским в эти дни как раз находились в Байройте.
– Но как они могли не заметить, что бочки новые? – негодовал Вадим. – Где ты набрал таких идиотов? Кто бригадир? Выгнать к чертовой матери! А тебе первое и последнее предупреждение. Твое счастье, что вино еще не отправили:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142