- С фрументариями? Никак. Пару раз я заезжал в лагерь, купил кое-кого, посулил еще больше… Плохо то, что фрументарии близки к Аттиану, а тому сам Адриан кинжал префекта вручил…
- Хуже! Ацилий Аттиан был опекуном Адриана! Понимаете или нет?
- Тем более…
- А батавы?
- Полный успех! Эти германские свиньи служат тому, кто сует больше!
- Ты уже платил им, Квиет?
- Нет еще.
- И правильно… А то растратят до поры и опять плати! Г-гвардия…
- Да что батавы! Преторианцы - вот где заноза!
- Ничего… Бросим на них моих арабов! Раххаль привел с собой две алы мечей! Его молодцы выкосят преторию, как острый серп колосья!
- Квиет, а твои где?
- Пять сотен нумидийцев уже на Сицилии, а мои мавры просачиваются мелкими отрядами из Испании в Аквитанию.
- Отлично! Пальма?
- В сенате разброд и шатание, но Катилий Север и Гай Уммидий - с нами.
- Отлично… Мои люди передали весточку из Мезии - Адриан тронется в путь к концу июня. Следовательно, прибудет в Брундизий где-то к июльским календам…
- Да раньше!
- Может, там его и кокнуть? В Брундизий? Или по дороге…
- Нет-нет! Адриан должен быть убит в Риме! Понимаете или нет?!
- Скорей бы…
Наверху задвигались, загремели, передвигая кресла. «Заговор! - толкнуло Сергея. - Переворот затеяли! Вот это я попал…»
- Кто здесь?! - испуганно вскрикнула Авидия Нигрина.
Лобанов обернулся - сердце его погнало кровь, колотясь как ненормальное.
- Это я, Авидия… - вымолвил Сергей.
- Ты?! - изумилась девушка и подняла свечу повыше. - Что ты делаешь в моей комнате? Зачем ты здесь?!
- Но… - Сергей похолодел, чуя неладное. - Ты же сама… В письме…
- Да в каком письме?! Сергий!
- Здесь он, сиятельный, здесь! - заорал в атриуме Мир-Арзал.
Дверь в кубикулу махом распахнулась, и порог перешагнул хозяин дома. С Гая Нигрина можно было хоть сейчас ваять статую «Разгневанный отец». За спиной разгневанного отца маячила торжествующая морда Мир-Арзала и трое в тогах.
- Ты?! - заревел Нигрин.
- Отец! - закричала Авидия. - Это ошибка! Сергия обманули!
- Молчи! - загремел консуляр. - С гладиатором спуталась?! Flava coma!
Девушка охнула и закрыла лицо руками.
- Не говорите ерунды, сиятельный, - сказал Лобанов. - Меня подставили!
Темнокожий в тоге протиснулся в комнату, не обращая внимания на Сергеев меч, и прошел к окну.
- А отсюда, должно быть, хорошо слышно, - со значением сказал он. - Соляриум как раз над кубикулой! Этого, - темнокожий показал на Лобанова, - надо убить.
- Не волнуйся, Квиет! - прорычал Гай Нигрин. - Я его и так убью!
- Отец! - взмолилась Авидия.
Гай Нигрин, даже не взглянув на дочь, заорал:
- Киклоп! Ко мне!
За окном послышалось невнятное ворчание, протопали тяжелые шаги по атриуму, и в кубикулу пролез косматый одноглазый великан с горящим факелом в могучей лапище. Двое в тогах вошли следом с мечами в руках. Лузий Квиет тоже покачивал длинным узким клинком.
- Киклоп, - произнес Гай Нигрин сдавленным голосом, - хватай этого ублюдка и скорми своим зверям!
- Нет! - закричала Авидия. - Не надо!
Образина-великан сморщился, словно от зубной боли глянул на хозяина и склонил буйну голову. «Как Герасим, - подумал Сергей, - послушает барыню и утопит Муму…»
Лобанов демонстративно отвел руку и выпустил меч из пальцев.
- Давайте кончать эту дурацкую комедию! - сказал он.
Киклоп согласно заклекотал, ухватил одной лапой обе руки Лобанова и повел жертву на заклание. Квиет с Цель-сом вышли за ним. Мир-Арзал и Даврон живо расступились.
- Привет леопардам! - игриво сказал Джуманиязов, но Сергей его не слушал, он слышал лишь горький плач Авидии и страдал.
Киклоп, урча и булькая, вывел Лобанова в парк, потащил по расчищенной аллее, выложенной каменными плитками. Вокруг, разбегаясь по полянкам и сбегаясь в купы, росли кипарисы и мирты, дубы, оливы, пинии. Белели статуи, распускали бутоны розовые кусты, орошаемые водяной пылью фонтанов.
- В яму его или в клетку? - осведомился Киклоп угрюмо.
- В яму! - твердо сказал Квиет.
Киклоп засопел и поднял факел повыше. Деревья парка расступились, открывая искусственный грот. Из темноты донесся рык. Великан провел Лобанова мимо, подтащил к краю глубокой ямы-цистерны, куда собиралась дождевая вода. Стенки цистерны были облицованы плитками мрамора, а до дна свет факелов не доставал.
- Прыгай! - скомандовал Киклоп. Квиет и Цельс одинаково повели мечами, словно указывая траекторию. «Налево пойдешь - на меч попадешь, - мелькнуло у Сергея в голове, - направо пойдешь - другого меча не минуешь… Шагай прямо, добрый молодец!» Лобанов прыгнул и приземлился по всем правилам, четырьмя метрами ниже, на холодном каменном дне, засыпанном лежалой листвой. Видать, забросили цистерну.
- Давай своих зверяток! - хохотнул Квиет.
Киклоп пробурчал что-то в ответ и удалился.
- Зара! Бара! - донесся его повелительный рев. - Ко мне!
- Пошли, Лузий, - сказал Цельс нетерпеливо, - времени жаль!
- Пошли, - согласился Квиет, - все равно ничего не видно…
Консуляры ушли, и стало темно. И тихо. Сергей поднял глаза к звездному небу и вдруг заметил шевеление на краю цистерны. Две пары зеленых фосфорических глаз засветились в темноте. Леопарды!
Лобанов опустился на колени, сложил руки и закрыл глаза. Есть один прием в богатом арсенале панкратиона, как раз для таких случаев… «Отражение крокодила». Если уж на рептилий действует, то на млекопитающих точно должен повлиять!
Главное, не думать ни о чем. Не испытывать никаких чувств, особенно страха. Даже промелька боязни не должно быть!
Сергей отрешался от земного, входя в то состояние, когда душа отделяется от тела. Он закаменел, забывая все о себе и мире, даже имя свое. Концентрированный поток мысли, ничем не замутненный, кружил в голове, питая ауру, - она чуть светилась надо лбом Сергея, похожая на оселок.
Зара и Бара мягко спрыгнули в цистерну и взревели дуэтом, кидаясь в атаку. И тогда Сергей открыл глаза. Леопарды, скаля страшные зубастые пасти, затормозили всеми лапами, скуля и фыркая, - на них тяжело и упорно смотрел Черный Зверь, чудовищный и могучий. Зверь сидел спокойно, раскованно, удобно. Он не угрожал, но глаза его светились грозным огнем Силы и Власти. И леопарды покорились. Хищные кошки, одним ударом лапы проламывавшие череп лошади, подползли к Сергею на брюхе и принялись лизать его руки горячими шершавыми языками. Лобанов милостиво позволил им это.
Краешком сознания он увидел на краю цистерны Киклопа, широко разинувшего рот и пучившего единственный глаз. Потом света прибавилось. Подбежала Авидия и ее рабы - Юст, Бланд, Мурран, Венуст, Эпафра, Мутат Коммун, Фирм, Филокал. Все они держали факелы, ярко освещая яму, и стенали: «Чудо! Чудо!»
Киклоп живенько спустил в цистерну бревно с набитыми перекладинами. Лобанов погладил леопардов по бархатистым загривкам, медленно встал и ступил на шаткую лестницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92