Его огромный домина в два этажа не был виден с улицы - высокий каменный забор ограждал немаленький участок, а кованые ворота открывали лишь самое начало извилистого подъезда, зигзагом проложенного сквозь чащу запущенного парка. Ни голоса, ни звука не доносилось из-за ограды, а если кто любопытный чересчур близко подходил к воротам, из-за старых, раскидистых платанов тут же показывался раб-привратник, германец по кличке Киклоп, - высоченный человечище, одноглазый, с перебитым, вечно сипящим носом и весьма дурным характером.
Говорили, что у себя, в лесах за Альбусом, был он храбрым вождем, водил ватагу себе подобных бойцов, ходил в набеги на земли римлян в Белгике и возвращался со знатной добычей. Но однажды не пофартило Киклопу, тогда еще звавшемуся Малфоем. Попал Малфой в засаду, истребили его бравых ребятушек завистники-тевтоны, побили всех до единого, а самого вождя искалечили. Гай Авидий Нигрин в ту пору командовал Восьмым Августовым легионом. Неизвестно, что шевельнулось в забронзовевшей душе Гая Авидия, а только подобрал он полумертвого германца и выходил. И не было с тех пор у Нигрина более преданного и верного слуги - банальный закон сохранения добра.
Киклоп сильно сутулился, словно горбился под тягостью своих непомерных мышц, надбровные дуги его выдавались вперед настолько, что бросали тени на пустую глазницу и единственный глаз, горящий зловещим красным огоньком. Киклоп никогда не ругался и не смеялся, мычал только, булькал горлом или - в периоды хорошего настроения - издавал глухое урчание. Днем и ночью кружил Киклоп по парку, бдительно охраняя семью Нигринов. Германец крался совершенно бесшумно, горбатой тенью скользя меж деревьев. Чаще один, иногда с парой леопардов на поводу. Громадные пятнистые кошки шипели и рявкали на прохожих, щерили клыкастые пасти… и ластились к Киклопу, терлись об его ноги.
Бывали случаи, когда в парк проникал чужой, в протоколах это называется «несанкционированное проникновение с целью ограбления». Что ж, одним дураком становилось меньше. С улицы только и слышно было короткое вяканье - хруст сворачиваемых шейных позвонков не доносился. Соседи пугали детей Киклопом, а дети, подрастая, добавляли к портрету стража живописные подробности - как германец тащил трупы «нарушителей границы» к большой плахе, что в глухом углу парка, рубил тела на куски и скармливал своим леопардам. Бывало, шептали впечатлительные отроки, замирая и ежась, что и Сам-Знаете-Кто причащался человечинкой…
Гай Авидий Нигрин хихикал над этими слухами, но не опровергал их, хранил многозначительное молчание. Больше страху - надежнее защита. Ремесло Нигрина - война, дело опасное и нездоровое, и кто в его отсутствие охранит горячо любимую «дочечку» от злого мира? А Киклоп был нежно привязан к Авидий Нигрине, девушка была единственным живым существом, которое вызывало на роже великана-германца улыбку умиления и восторга. В детстве он баюкал беззубую Авидию, бережно держа ее тельце на ладонях, агукая и пуская слюни. Когда кормилица, грудастая рабыня Сервилия, увидала эту одноглазую «мадонну с младенцем» впервые, ее долго приводили в чувство. А когда Сервилия наконец очухалась, то не сразу поверила, что зверочеловек не пожрал малютку. Потом она привыкла, вздрагивала только, когда видела рядом со своей «красавицей» это «чудовище». А вот маленькую Авидию нисколько не пугала внешность Киклопа, девочка с радостным визгом мутузила своего «няня», играла с ним в жмурки и громко негодовала, когда тот подглядывал…
Девочка росла, росла, поднялась и расцвела, беспокоя и нервируя отца: сохранит ли Киклоп свое трогательное отношение к его дочери? Не обидит ли, не потянется ли своими лапами сорвать цветок удовольствия? Беспокоился папаша зря - Киклоп даже не заметил переходов от милого ребенка к голенастой отрочице, от зажатого подростка - к девушке в цвету. Для него Авидия оставалась все тем же лепечущим дитем, умещавшимся на мозолистой ладони…
- Киклопик! - позвала Авидия. - Ты где?
За ее спиной вырос германец, без шума, словно дым всклубился над чадившим костром.
- Здеся я… - проворчал Киклоп.
- Вечно ты подкрадываешься! - вздрогнула Авидия. - Напугал!
Киклоп понурился, каясь за прегрешение.
- Ну ладно, - сказала Авидия ласково, - не переживай так! Мне самой надо быть внимательней, а то все витаю где-то… Диакон Сергиол дал тебе крестик?
Киклоп засопел и полез лапой за отворот туники, сгреб маленький самшитовый крестик, висевший у него на могучей шее, и гордо показал Авидии.
- Вот хорошо-то! - обрадовалась девушка и тут же нахмурила бровки: - А освятил?
Киклоп молча кивнул и залучился. Это для Авидии Нигрины крещение стало очередным шажком на пути, приобщая ее к жизни христианской общины, а для него это было настоящим событием, перевернувшим душу. Он познал Истину, он увидел Свет! Не сияние солнца, заливавшего горы и долы живительными лучами, а всего лишь жалкий огонек свечного огарка, трепетавший во тьме катакомб. Но эта свечечка мерцала от дыхания его братьев и сестер! Киклоп испытывал серафический жар, молясь со всеми Господу, в его могучей груди теснился восторг, его душила благодарность и полнила любовь к ближнему - к папе Сиксту Первому, величественному, говорящему очень красиво и непонятно, к ласковому и кроткому пресвитеру Нигидию Цинциннату, к диаконисе Авидии Нигрине.
Раньше его существование приносило пользу, теперь в жизни Киклопа появился великий смысл.
- Ах, крестить бы еще и папу… - вздохнула Авидия.
Киклоп тоже погрустнел. Да, было бы славно… Его хозяин и повелитель - человек… разный. То он добрый, то вдруг делается жестоким и злобным, не угадаешь. Авидию отец любит и никогда не обидит, а вот иных… Как тогда, в Дакии. Приказал вырезать всю деревню и сам в том поучаствовал, насаживая на копье убегавших детей и женщин. Отказалась когорта Децима Валерия творить такое зло, и Гай Нигрин объявил легионерам децимацию - казнил каждого десятого…
- Скажи, Киклопик, - спросила вдруг Авидия, - а ты видишь сны?
- Всякий видит… - сказал страж, улыбаясь девичей нелогичности.
Авидия вздохнула, ее глаза затуманила поволока воспоминаний.
- Мне сегодня приснился… знаешь кто? Помнишь, я тебе рассказывала… тот человек из Парфии… Только он не парфянин, он из роксоланов…
- Видали мы роксоланов, - проворчал Киклоп, - они кочуют в степях за Данубием… Хорошие воины, никого не боятся. Сарматов больше, а роксоланы их побивают…
- Вот и Сергий такой… - запечалилась Авидия.
Киклоп нахмурился.
- Не понимаю тебя, - нахмурился он. - Ты же сама говорила - Сергий в Риме!
- И что? - не поняла Авидия.
- Найди его и отдайся ему!
- Да ну тебя! - рассердилась Авидия и заалела щеками. - Говоришь всякую ерунду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92