Кондиционированный воздух, автоматическая трансмиссия, гидравлические тормоза и восьмицилиндровый двигатель в 350 кубов. Стоил он семь тысяч долларов, и Антонио заметил: «Никогда еще песо не вкладывались с такой пользой для дела». Они опробовали его в окрестностях Моки, и рекламная брошюрка не преувеличивала: он развивал скорость до ста шестидесяти километров в час.
– Осторожно, Тони, – сказал он, когда машина зацепила что-то крылом, получив, видимо, вмятину. Ни Антонио, ни Амадито не заметили этого, оба по-прежнему сидели, высунувшись в окошко вместе с оружием в ожидании, когда Имберт нагонит автомобиль Трухильо. До него оставалось менее двадцати метров, ветер сек и душил, и Сальвадор не отрывал глаз от раздвижной занавески на заднем стекле. Видно, придется стрелять вслепую, прошить свинцом все заднее сиденье. Он молил Бога, чтобы рядом с Козлом не оказалась какая-нибудь несчастная, которую он вез в свой Дом Каобы.
Неожиданно, как будто вдруг поняв, что их преследуют, или просто из спортивного азарта не дать себя обогнать «Шевроле Бель Эр» увеличил разрыв на несколько метров.
– Давай скорее, – приказал Антонио де-ла-Маса. – Скорее, коньо!
В несколько секунд «Шевроле Бискейн» сократил разрыв и продолжал приближаться. А где же остальные? Почему не появляются Педро Ливио и Уаскар Техеда? Они стояли всего в двух километрах от них, в олдсмобиле, тоже принадлежавшем Антонио де-ла-Масе, и уже должны были появиться на пути автомобиля Трухильо. Может, Имберт забыл трижды включить и погасить фары? Не видно было и Фифи Пасторисы в стареньком «Меркьюри» Сальвадора, стоявшем в двух километрах впереди олдсмобиля. Они наверняка прошли уже два, три, четыре и даже больше километров. Где же все?
– Ты забыл подать сигнал, Тони, – прокричал Турок. – Мы оставили позади Педро Ливио и Фифи.
До автомобиля Трухильо было уже не более восьми метров, и Тони посигналил огнями и клаксоном, прося дать дорогу.
– Прижмись к нему совсем, – почти в истерике взмолился Антонио де-ла-Маса.
Тони Имберт выжал скорость, и через несколько секунд они поравнялись с «Шевроле Бель Эр». Шторка на боковом стекле тоже была задернута, так что Сальвадор не увидел Трухильо, но ясно различил грубую, мощную голову знаменитого Сакариаса де-ла-Круса, и в тот же момент его барабанные перепонки чуть не лопнули от грохота одновременно стрелявших Антонио и лейтенанта. Машины находились так близко друг от друга, что осколки разлетевшегося заднего стекла попали и к ним в машину и Сальвадор почувствовал на лице мелкие уколы. Как в привидевшемся сне, он заметил, что Сакариас странно дернул головой – Сальвадор выстрелил поверх плеча Амадито.
Все произошло в короткие секунды, и ват уже – от визга шин мурашки пробежали по коже – автомобиль Трухильо резко тормозит позади них. Обернувшись, Сальвадор видит сквозь заднее стекло, как «Шевроле Бель Эр» выписывает зигзаги и, кажется, сейчас перевернется, но останавливается. И не пытается развернуться, уйти от погони.
– Стой, стой! – рычал Антонио де-ла-Маса. – Поворачивай, коньо!
Тони свое дело знал. Он резко тормознул, почти одновременно с изрешеченным автомобилем Трухильо, от резкого толчка машина чуть было не перевернулась, нога соскочила с тормозной педали, но в тот же миг он снова дал по тормозам, и «Бискейн» остановился. Не теряя ни секунды, он развернулся – на шоссе других машин не было – и помчался прямо на автомобиль Трухильо, который нелепо застыл в какой-нибудь сотне метров, словно поджидая их, и мигал фарами. Когда они прошли половину этого расстояния, фары погасли, но Турок все равно видел автомобиль: он стоял, где и прежде, освещенный дальним светом их машины.
– Наклоните голову, пригнитесь, – сказал Амадито. -В нас стреляют.
Слева брызнуло осколками стекло. Сальвадор почувствовал булавочные уколы на лице и шее, резкое торможение бросило его вперед. «Бискейн» завизжал тормозами, пошел юзом, накренился и замер. Имберт погасил фары. Вce потонуло в темноте. Сальвадор слышал выстрелы со всех сторон. В какой момент он, Амадито, Тони и Антонио выскочили на дорогу? Все четверо выбрались из машины и, укрываясь за крыльями и открытыми дверцами, стреляли в том направлении, где стоял, должен был стоять автомобиль Трухильо. А кто стрелял в них? Разве с Козлом был кто-то еще кроме шофера? Потому что, без сомнения, в них стреляли, свистели пули, звонко пробивая металлическую поверхность «Бискейна», и вот уже один из его друзей ранен.
– Турок, Амадито, прикройте нас, – приказал Антонио де-ла-Маса. – Тони, пошли добивать его.
И почти в тот же момент – глаза уже начали различать в слабом голубоватом свете контуры и силуэты – увидел: две фигуры, пригибаясь, бегут к автомобилю Трухильо.
– Не стреляй, Турок, – сказал Амадито; опустившись на одно колено, он целился из винтовки. – Можем задеть наших. Следи внимательно. Как бы не упустить его.
Пять, восемь, десять секунд стояла полная тишина. Как в призрачном сне, Сальвадор видел: мимо справа по шоссе промчались на полной скорости в сторону Сьюдад-Трухильо две легковые машины. И мгновение спустя раздались выстрелы винтовки и револьвера. Прошло еще несколько секунд, и ночь наполнилась рыком Антонио де-ла-Масы:
– Мертв, мать его!
Сальвадор с Амадито побежали. И через несколько секунд Сальвадор уже тянул шею, заглядывая через плечи Тони Имберта и Антонио, которые – один щелкая зажигалкой, а другой чиркая спичками – разглядывали лежащее на асфальте, в луже крови, тело в костюме оливкового цвета, развороченное лицо. Тварь была мертва. Не было времени возносить благодарности небу, он слышал топот бегущих ног и, совершенно точно, выстрелы там, за автомобилем Трухильо. Не размышляя, он поднял револьвер и выстрелил в полной уверенности, что там -calies, адъютанты пришли на помощь Хозяину, и в тот же
миг услыхал, как совсем близко застонал Педро Ливио Седеньо, настигнутый его пулей. Словно земля разверзлась под ногами и со дна пропасти поднимался, хохоча над ним, сам Дьявол.
XIII
– Ты на самом деле не хочешь еще немножко арепы? – ласково уговаривает тетушка Аделина. – Ну-ка, взбодрись. Девочкой ты всегда просила у меня арепы, когда приходила сюда. А теперь не нравится?
– Да нет, тетя, нравится, – сопротивляется Урания. – Но я никогда в жизни столько не ела и теперь всю ночь не засну.
– Ну, ладно, пускай лежит тут, может, посидишь немного, и захочется еще, – сдается тетушка Аделина.
Уверенный тон, ясная голова, а внешне наоборот, -полная развалина: ссохшаяся, почти лысая – меж белых прядей проглядывают проплешины, – лицо в тысяче морщинок, искусственная челюсть пляшет во рту, когда она ест или разговаривает. Кусочек женщины – она совсем потерялась в качалке, куда ее усадили, спустив сверху на руках, Лусинда, Манолита, Марианита и прислуга-гаитянка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
– Осторожно, Тони, – сказал он, когда машина зацепила что-то крылом, получив, видимо, вмятину. Ни Антонио, ни Амадито не заметили этого, оба по-прежнему сидели, высунувшись в окошко вместе с оружием в ожидании, когда Имберт нагонит автомобиль Трухильо. До него оставалось менее двадцати метров, ветер сек и душил, и Сальвадор не отрывал глаз от раздвижной занавески на заднем стекле. Видно, придется стрелять вслепую, прошить свинцом все заднее сиденье. Он молил Бога, чтобы рядом с Козлом не оказалась какая-нибудь несчастная, которую он вез в свой Дом Каобы.
Неожиданно, как будто вдруг поняв, что их преследуют, или просто из спортивного азарта не дать себя обогнать «Шевроле Бель Эр» увеличил разрыв на несколько метров.
– Давай скорее, – приказал Антонио де-ла-Маса. – Скорее, коньо!
В несколько секунд «Шевроле Бискейн» сократил разрыв и продолжал приближаться. А где же остальные? Почему не появляются Педро Ливио и Уаскар Техеда? Они стояли всего в двух километрах от них, в олдсмобиле, тоже принадлежавшем Антонио де-ла-Масе, и уже должны были появиться на пути автомобиля Трухильо. Может, Имберт забыл трижды включить и погасить фары? Не видно было и Фифи Пасторисы в стареньком «Меркьюри» Сальвадора, стоявшем в двух километрах впереди олдсмобиля. Они наверняка прошли уже два, три, четыре и даже больше километров. Где же все?
– Ты забыл подать сигнал, Тони, – прокричал Турок. – Мы оставили позади Педро Ливио и Фифи.
До автомобиля Трухильо было уже не более восьми метров, и Тони посигналил огнями и клаксоном, прося дать дорогу.
– Прижмись к нему совсем, – почти в истерике взмолился Антонио де-ла-Маса.
Тони Имберт выжал скорость, и через несколько секунд они поравнялись с «Шевроле Бель Эр». Шторка на боковом стекле тоже была задернута, так что Сальвадор не увидел Трухильо, но ясно различил грубую, мощную голову знаменитого Сакариаса де-ла-Круса, и в тот же момент его барабанные перепонки чуть не лопнули от грохота одновременно стрелявших Антонио и лейтенанта. Машины находились так близко друг от друга, что осколки разлетевшегося заднего стекла попали и к ним в машину и Сальвадор почувствовал на лице мелкие уколы. Как в привидевшемся сне, он заметил, что Сакариас странно дернул головой – Сальвадор выстрелил поверх плеча Амадито.
Все произошло в короткие секунды, и ват уже – от визга шин мурашки пробежали по коже – автомобиль Трухильо резко тормозит позади них. Обернувшись, Сальвадор видит сквозь заднее стекло, как «Шевроле Бель Эр» выписывает зигзаги и, кажется, сейчас перевернется, но останавливается. И не пытается развернуться, уйти от погони.
– Стой, стой! – рычал Антонио де-ла-Маса. – Поворачивай, коньо!
Тони свое дело знал. Он резко тормознул, почти одновременно с изрешеченным автомобилем Трухильо, от резкого толчка машина чуть было не перевернулась, нога соскочила с тормозной педали, но в тот же миг он снова дал по тормозам, и «Бискейн» остановился. Не теряя ни секунды, он развернулся – на шоссе других машин не было – и помчался прямо на автомобиль Трухильо, который нелепо застыл в какой-нибудь сотне метров, словно поджидая их, и мигал фарами. Когда они прошли половину этого расстояния, фары погасли, но Турок все равно видел автомобиль: он стоял, где и прежде, освещенный дальним светом их машины.
– Наклоните голову, пригнитесь, – сказал Амадито. -В нас стреляют.
Слева брызнуло осколками стекло. Сальвадор почувствовал булавочные уколы на лице и шее, резкое торможение бросило его вперед. «Бискейн» завизжал тормозами, пошел юзом, накренился и замер. Имберт погасил фары. Вce потонуло в темноте. Сальвадор слышал выстрелы со всех сторон. В какой момент он, Амадито, Тони и Антонио выскочили на дорогу? Все четверо выбрались из машины и, укрываясь за крыльями и открытыми дверцами, стреляли в том направлении, где стоял, должен был стоять автомобиль Трухильо. А кто стрелял в них? Разве с Козлом был кто-то еще кроме шофера? Потому что, без сомнения, в них стреляли, свистели пули, звонко пробивая металлическую поверхность «Бискейна», и вот уже один из его друзей ранен.
– Турок, Амадито, прикройте нас, – приказал Антонио де-ла-Маса. – Тони, пошли добивать его.
И почти в тот же момент – глаза уже начали различать в слабом голубоватом свете контуры и силуэты – увидел: две фигуры, пригибаясь, бегут к автомобилю Трухильо.
– Не стреляй, Турок, – сказал Амадито; опустившись на одно колено, он целился из винтовки. – Можем задеть наших. Следи внимательно. Как бы не упустить его.
Пять, восемь, десять секунд стояла полная тишина. Как в призрачном сне, Сальвадор видел: мимо справа по шоссе промчались на полной скорости в сторону Сьюдад-Трухильо две легковые машины. И мгновение спустя раздались выстрелы винтовки и револьвера. Прошло еще несколько секунд, и ночь наполнилась рыком Антонио де-ла-Масы:
– Мертв, мать его!
Сальвадор с Амадито побежали. И через несколько секунд Сальвадор уже тянул шею, заглядывая через плечи Тони Имберта и Антонио, которые – один щелкая зажигалкой, а другой чиркая спичками – разглядывали лежащее на асфальте, в луже крови, тело в костюме оливкового цвета, развороченное лицо. Тварь была мертва. Не было времени возносить благодарности небу, он слышал топот бегущих ног и, совершенно точно, выстрелы там, за автомобилем Трухильо. Не размышляя, он поднял револьвер и выстрелил в полной уверенности, что там -calies, адъютанты пришли на помощь Хозяину, и в тот же
миг услыхал, как совсем близко застонал Педро Ливио Седеньо, настигнутый его пулей. Словно земля разверзлась под ногами и со дна пропасти поднимался, хохоча над ним, сам Дьявол.
XIII
– Ты на самом деле не хочешь еще немножко арепы? – ласково уговаривает тетушка Аделина. – Ну-ка, взбодрись. Девочкой ты всегда просила у меня арепы, когда приходила сюда. А теперь не нравится?
– Да нет, тетя, нравится, – сопротивляется Урания. – Но я никогда в жизни столько не ела и теперь всю ночь не засну.
– Ну, ладно, пускай лежит тут, может, посидишь немного, и захочется еще, – сдается тетушка Аделина.
Уверенный тон, ясная голова, а внешне наоборот, -полная развалина: ссохшаяся, почти лысая – меж белых прядей проглядывают проплешины, – лицо в тысяче морщинок, искусственная челюсть пляшет во рту, когда она ест или разговаривает. Кусочек женщины – она совсем потерялась в качалке, куда ее усадили, спустив сверху на руках, Лусинда, Манолита, Марианита и прислуга-гаитянка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135