ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Именно с этой целью он назначил командовать крепостью Сантьяго де-Кабальерос, второй по значению в стране, генерала Сесара А.Оливу, своего товарища по выпуску и близкого друга. Точно таким же образом он поставил во главе Четвертой бригады, дислоцированной в Дахабоне, генерала Гарсию Урбаеса, своего верного союзника. С другой стороны, он надеялся на генерала Гуаро Эстрелью, командующего второй бригадой, стоящей в Ла-Веге. С Гуаро, заядлым трухилистом, они не были друзьями, однако Гуаро был братом Турка, Эстрельи Садкалы из ударной группы, и потому логично было предположить, что он встанет на сторону брата. Своего секрета он не открыл ни одному из генералов, он был достаточно хитер, чтобы подвергать себя опасности доноса. Но рассчитывал, что, когда намеченное произойдет, все они подчинятся ему без колебаний.
А когда это произойдет? Без сомнения, очень скоро. В день его рождения 24 мая, всего шесть дней назад, Луис Амиама и Хуан Томас Диас, приглашенные, к нему в загородный дом, заверили его, что все уже готово. Хуан Томас выразился еще категоричнее: «Может произойти в любой момент, Пупо». Они сказали ему, что президент Хоакин Балагер, по-видимому, согласится войти в возглавляемую им военно-гражданскую хунту. Он попросил высказаться подробнее, но они не могли этого сделать; переговоры вел доктор Рафаэль Баттле Виньас, женатый на Индиане, двоюродной сестре Антонио де-ла-Масы, и лечащий врач Балагера. Он прощупал настроение карманного президента, спросил его, станет ли он в случае внезапного исчезновения Трухильо «сотрудничать с патриотами». Тот ответил загадочно: «Согласно Конституции, в случае исчезновения Трухильо пришлось бы иметь дело со мной». Добрая ли это весть? Пупо Роману этот мягкий, и хитрый маленький человечек всегда внушал инстинктивное недоверие, с каким и следовало относиться к бюрократам и интеллектуалам. Невозможно узнать, что он думает; за любезными и непринужденными манерами крылась загадка. Но друзья были правы: причастность Балагера могла успокоить американцев. Когда он добрался до своего дома в Гаскуэ, было уже половина десятого. Он отправил джип обратно в Сан-Исидро. Мирейа и сын Альваро, молодой лейтенант – он был в увольнительной и пришел навестить их, – встревожились, увидев его в таком состоянии. Снимая перепачканную одежду, он объяснил, в чем дело. Потом велел Мирейе позвонить по телефону ее брату и рассказал генералу Вирхилио Гарсии Трухильо, как разгневался Хозяин:
– Мне жаль, свояк, но я вынужден сделать тебе выговор. Будь завтра у меня в кабинете до десяти утра.
– Из-за дырявой трубы, коньо! – развеселился Вирхилио. – Ну не может человек совладать со своим характером!
Он принял душ, намылился с ног до головы. Когда вылезал из ванной, Мирейа подала ему чистую пижаму и шелковый халат. И стояла рядом, пока он вытирался, брызгал себя одеколоном, одевался. В противоположность тому, что думали многие, начиная с Хозяина, он женился на Мирейе не из корысти. Он влюбился в эту темноволосую, робкую девушку и рисковал жизнью, когда стал ухаживать за ней наперекор Трухильо. Они были счастливой парой и без раздоров и разрывов прожили вместе двадцать с лишним лет. Сейчас, разговаривая за столом с Мирейей и Альваро – есть не хотелось, выпил только ром со льдом, – он спрашивал себя, как отнесется к этому жена. Чью сторону займет – мужа или своего клана? Сомнения терзали его. Сколько раз Мирейа возмущалась презрительным обращением Хозяина; может, это склонит чашу весов в его пользу. А кроме того, какой доминиканке не хотелось бы стать первой дамой страны?
После ужина Альваро пошел с друзьями выпить пива. А они с Мирейей поднялись в спальню, во второй этаж, и включили «Доминиканский голос». Передавали танцевальную музыку в исполнении модных оркестров и певцов. Раньше, до санкций, радиостанция приглашала лучших латиноамериканских артистов, но в последний год из-за кризиса почти все исполнители у Петана Трухильо были местные. Они слушали меренги и дансоны в исполнении оркестра Генералиссимуса, под управлением маэстро Луиса Альберта, и Мирейа удрученно сказала, что хорошо бы, поскорее закончились распри с Церковью. А то обстановка из-за этого нехорошая и ее приятельницы, за игрой в канасту говорили, что ходят слухи о какой-то революции и что Кеннеди может послать к ним своих marines. Пупо успокоил ее: Хозяин и на этот раз возьмет верх и в стране опять настанут тишь да благодать. Его тон ему самому показался таким фальшивым, что он умолк, сделав вид, что закашлялся.
Прошло немного времени, и перед домом взвизгнули тормоза и бешено засигналил клаксон. Генерал вскочил с постели, выглянул в окно. И различил вылезающий из автомобиля острый силуэт генерала Артуро Эспайльата, Ножика. Желтоватое в свете уличного фонаря лицо было видно плохо, но сердце подскочило: свершилось.
– Артуро, в чем дело? – спросил он, высунувшись в окно.
– Дело серьезное, – сказал генерал Эспайльат, подходя ближе. – Мы с женой были в «Пони», мимо проехал «Шевроле» Хозяина. А немного спустя я услышал выстрелы. Я поехал посмотреть, а на шоссе – перестрелка.
– Спускаюсь, спускаюсь, – крикнул Пупо Роман. Мирейа надевала халат и крестилась:
– Боже мой, дядя. Бог этого не допустит, Святой Боже. С этого момента в каждый миг и все последующие часы, когда решалась его судьба, судьба его семьи, судьба заговорщиков и, в конечном счете, судьба Доминиканской Республики, генерал Хосе Рене Роман ясно сознавал, что он должен делать. Почему же он сделал все наоборот? Он и сам задавал себе этот вопрос в последующие месяцы и не находил ответа. Он знал, спускаясь по лестнице, что в этих обстоятельствах единственно разумным – если ему дорога жизнь и он не хочет, чтобы заговор провалился, – единственно разумным было открыть дверь бывшему главе СВОРы, военачальнику, наиболее всех замешанному в преступных операциях режима, осуществившему бесчисленные похищения, шантаж, пытки и убийства по приказу Трухильо, и разрядить в него весь барабан своего револьвера. Послужной список Ножика не оставлял ему иной возможности, кроме как сохранять собачью верность Трухильо и его режиму, ибо без Трухильо он отправится за решетку или будет убит.
И хотя он прекрасно все это знал, он открыл дверь и впустил в дом генерала Эспайльата с женой, которую поцеловал в щечку и успокоил, потому что Лихия Фернандес де Эспайльат была не в себе и молола какую-то чушь. Ножик сообщил подробности: когда он на своем автомобиле подъехал, шла оглушительная стрельба из револьверов, карабинов и автоматов; при вспышках выстрелов он разглядел «Шевроле» Хозяина и заметил на дороге стрелявшего человека, возможно, Трухильо. Но прийти ему на помощь не мог;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135