Поэтому они все больше проникаются сознанием про-
блематичности своего проекта, который осуществляется в рисковой
истории, изначально не являющейся ни всеобщей, ни гарантированной.
79
I
В одном принципиальном пункте их сознание отличается от того ре-
лятивистского благодушия (а иногда и эстетства), которым проникается
интеллигентское сознание, прошедшее современную культурологиче-
скую выучку.
Культурологические изыскания стали для них не поводом для этно-
графического любования и умиления перед экзотикой инокультурного
опыта, а также и не поводом для серьезного поиска в других культурах
и цивилизациях новых резервов для общечеловеческого будущего, гори-
зонт которого грозит закрыть экологически и морально безответствен-
ная техническая цивилизация. Нет, они скорее стали поводом для стра-
ха и ненависти.
Как только модернизаторы заподозрили, что западный технический,
правовой и потребительский эталон, прежде принимаемый ими за обще-
человеческий, не является культурно-нейтральным, а, напротив, может
оцениваться как специфический продукт уникального исторического и
культурного опыта, их подозрительное отношение к незападным куль-
турам (включая и культуру собственной страны) стало перерастать в
прямую ненависть.
Подобно тому, как в представительскую схему Д.Истона неожиданно
вклинилось "промежуточное звено "D", назначение которого - окульту-
ривать и умерять притязания, в модернизационной схеме появляется
звено, назначение которого выходит за рамки традиционного политиче-
ского революционаризма или реформизма. Речь идет уже не только о
том, чтобы сменить режим и учреждения. Речь идет о том, чтобы сме-
нить национальную ментальность.
Приступим же к анализу "входов" и "выходов" и по возможности
самого "черного ящика" политической системы модернизационного
типа.
Вначале надо рассеять одно недоразумение, порожденное недоста-
точным знанием Запада со стороны многих наших "западников".
Модернизационный дискурс и соответствующие ему политические
практики у нас принято целиком выводить за пределы Запада. Запад
понимается как воплощение современности, следовательно, модерниза-
ции не подлежит. На самом деле это вовсе не так. Первой страной За-
пада, обратившей на себя модернистскую критику традиционализма,
стала Франция. Ее политическое самосознание в чем-то поразительно
напоминает российское. Во всяком случае до середины 80-х годов на-
шего столетия ощущение страны с неблагополучной политической ис-
торией и судьбой доминировало среди французской интеллигенции.
Вспомним главный упрек, бросаемый нашими интеллектуалами отече-
ственной истории. Они постоянно сетуют, что в отличие от
"благополучных западных стран", история которых движется линейно-
80
поступательно, Россия развивается судорожно, циклически, с постоян-
ными разрывами и поворотами вспять. Но вот что пишет известный
французский политолог А.Пейнефит: "Удел Франции - то и дело пре-
рывать свою историю, проваливаясь в хаос. Между 1789 и 1985 годами
франция пережила 16 режимов - средняя продолжительность каждого
составляет 10 лет и 5 месяцев"1.
Во Франции, как и у нас, есть свои "западники": для них образцом
благополучной истории выступает англо-американский мир. Одним из
первых французских "западников" был Ш.Монтескье, ставивший своим
соотечественникам в пример Англию. Новейшая волна "западничества"
поднялась во Франции с начала 80-х годов как реакция на опасность
социализма (социалисты пришли к власти в мае 1981 г.). "Новые эко-
номисты" и новые правые из влиятельного клуба Орлож, подобно на-
шим "демократам", взяли себе в учителя представителей чикагской
школы и выступили с беспощадной критикой всей французской этати-
стской традиции с позиций "последовательно-атлантического" либе-
рального образца.
Теперь что касается "ментальности". Казалось бы, французская ин-
теллигенция должна быть довольна национальным менталитетом страны,
сформировавшей образцовую картезианскую рациональность. Но интел-
лектуалы технократического склада, создавшие идеологию модерниза-
ции в виде теории "индустриального общества", усомнились в способ-
ности нации, давшей Декарта и логику Пер-Рояля, мыслить рациональ-
но, а не мифологически. Технократы-идеологи 5-й республики, как и
наши современные либералы, звали Францию в "европейский дом"
(образовавшийся в 1956 г. "Общий рынок") и потому беспощадно вое-
вали с традиционалистами и национал-патриотами.
Причем традиционализм как диагноз болезни нестрогого, архаично-
го, беспомощного перед современными реалиями мышления толковался
весьма широко. Так, один из известных теоретиков модернизации во
Франции Ж.Фурастье писал: "Традиционный человек, а следовательно,
средний француз в эпоху Третьей республики мыслит магически: со-
вершает прыжок от мгновения в вечность..., манипулирует образами,
смешивая их с реальными вещами"2 .
При этом модернизаторы преисполнены технократического высоко-
мерия к классическому гуманитарному наследию и образованию, подоз-
ревая, что оно скорее служит препятствием, чем подспорьем адаптации
к современному миру, в котором законы диктует техника, а не культура
1 Peyrefite A. Le Mal Fra^ais. P., 1976. P. 61.
2 Fourastie J., Laleuf A. Revolution a 1'Oeust. P.,
1957. P. 65.
81
и мораль. "Нынешний бакалавр судит о цивилизации, отправляясь от
заветов Еврипида, Корнеля, Расина... Отсюда это поколение, беспокой-
ное и неустроенное"1.
Вспомним, что и большевики, осуществляя свою "культурную рево-
люцию", беспощадно искореняли старую гуманитарную интеллигенцию
и классическое гуманитарное образование.
Во Франции физическим искоренением модернизаторы не занима-
лись - не то время и не та традиция, но готовность "клеймить" великую
национальную классику продемонстрировали вполне.
Казалось бы, что может быть общего между "первобытным магиче-
ским мышлением" и мышлением Корнеля, Расина и Шатобриана
(которого Фурастье тоже упоминает в этой связи)? Стоило ли так опус-
тошать национальный пантеон ради того, чтобы быстрее американизи-
ровать французскую нацию и привить ей искусство мыслить операцио-
нально и инструментально, т.е. целиком прагматически? Французские
модернизаторы утверждали, что стоит. Они, кажется, были готовы об-
менять все достижения гуманитарного гения Франции на прагматиче-
скую смекалистость американского типа. При этом они были совер-
шенно уверены в том, что речь идет об игре с нулевой суммой: страна,
сохранившая традицию, казалась им не пригодной для жизни в мире,
ставшем "миро-экономикой".
Счастье Франции в том, что среди ее политиков нашелся националь-
ный лидер, снявший ложную дилемму американоцентристов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
блематичности своего проекта, который осуществляется в рисковой
истории, изначально не являющейся ни всеобщей, ни гарантированной.
79
I
В одном принципиальном пункте их сознание отличается от того ре-
лятивистского благодушия (а иногда и эстетства), которым проникается
интеллигентское сознание, прошедшее современную культурологиче-
скую выучку.
Культурологические изыскания стали для них не поводом для этно-
графического любования и умиления перед экзотикой инокультурного
опыта, а также и не поводом для серьезного поиска в других культурах
и цивилизациях новых резервов для общечеловеческого будущего, гори-
зонт которого грозит закрыть экологически и морально безответствен-
ная техническая цивилизация. Нет, они скорее стали поводом для стра-
ха и ненависти.
Как только модернизаторы заподозрили, что западный технический,
правовой и потребительский эталон, прежде принимаемый ими за обще-
человеческий, не является культурно-нейтральным, а, напротив, может
оцениваться как специфический продукт уникального исторического и
культурного опыта, их подозрительное отношение к незападным куль-
турам (включая и культуру собственной страны) стало перерастать в
прямую ненависть.
Подобно тому, как в представительскую схему Д.Истона неожиданно
вклинилось "промежуточное звено "D", назначение которого - окульту-
ривать и умерять притязания, в модернизационной схеме появляется
звено, назначение которого выходит за рамки традиционного политиче-
ского революционаризма или реформизма. Речь идет уже не только о
том, чтобы сменить режим и учреждения. Речь идет о том, чтобы сме-
нить национальную ментальность.
Приступим же к анализу "входов" и "выходов" и по возможности
самого "черного ящика" политической системы модернизационного
типа.
Вначале надо рассеять одно недоразумение, порожденное недоста-
точным знанием Запада со стороны многих наших "западников".
Модернизационный дискурс и соответствующие ему политические
практики у нас принято целиком выводить за пределы Запада. Запад
понимается как воплощение современности, следовательно, модерниза-
ции не подлежит. На самом деле это вовсе не так. Первой страной За-
пада, обратившей на себя модернистскую критику традиционализма,
стала Франция. Ее политическое самосознание в чем-то поразительно
напоминает российское. Во всяком случае до середины 80-х годов на-
шего столетия ощущение страны с неблагополучной политической ис-
торией и судьбой доминировало среди французской интеллигенции.
Вспомним главный упрек, бросаемый нашими интеллектуалами отече-
ственной истории. Они постоянно сетуют, что в отличие от
"благополучных западных стран", история которых движется линейно-
80
поступательно, Россия развивается судорожно, циклически, с постоян-
ными разрывами и поворотами вспять. Но вот что пишет известный
французский политолог А.Пейнефит: "Удел Франции - то и дело пре-
рывать свою историю, проваливаясь в хаос. Между 1789 и 1985 годами
франция пережила 16 режимов - средняя продолжительность каждого
составляет 10 лет и 5 месяцев"1.
Во Франции, как и у нас, есть свои "западники": для них образцом
благополучной истории выступает англо-американский мир. Одним из
первых французских "западников" был Ш.Монтескье, ставивший своим
соотечественникам в пример Англию. Новейшая волна "западничества"
поднялась во Франции с начала 80-х годов как реакция на опасность
социализма (социалисты пришли к власти в мае 1981 г.). "Новые эко-
номисты" и новые правые из влиятельного клуба Орлож, подобно на-
шим "демократам", взяли себе в учителя представителей чикагской
школы и выступили с беспощадной критикой всей французской этати-
стской традиции с позиций "последовательно-атлантического" либе-
рального образца.
Теперь что касается "ментальности". Казалось бы, французская ин-
теллигенция должна быть довольна национальным менталитетом страны,
сформировавшей образцовую картезианскую рациональность. Но интел-
лектуалы технократического склада, создавшие идеологию модерниза-
ции в виде теории "индустриального общества", усомнились в способ-
ности нации, давшей Декарта и логику Пер-Рояля, мыслить рациональ-
но, а не мифологически. Технократы-идеологи 5-й республики, как и
наши современные либералы, звали Францию в "европейский дом"
(образовавшийся в 1956 г. "Общий рынок") и потому беспощадно вое-
вали с традиционалистами и национал-патриотами.
Причем традиционализм как диагноз болезни нестрогого, архаично-
го, беспомощного перед современными реалиями мышления толковался
весьма широко. Так, один из известных теоретиков модернизации во
Франции Ж.Фурастье писал: "Традиционный человек, а следовательно,
средний француз в эпоху Третьей республики мыслит магически: со-
вершает прыжок от мгновения в вечность..., манипулирует образами,
смешивая их с реальными вещами"2 .
При этом модернизаторы преисполнены технократического высоко-
мерия к классическому гуманитарному наследию и образованию, подоз-
ревая, что оно скорее служит препятствием, чем подспорьем адаптации
к современному миру, в котором законы диктует техника, а не культура
1 Peyrefite A. Le Mal Fra^ais. P., 1976. P. 61.
2 Fourastie J., Laleuf A. Revolution a 1'Oeust. P.,
1957. P. 65.
81
и мораль. "Нынешний бакалавр судит о цивилизации, отправляясь от
заветов Еврипида, Корнеля, Расина... Отсюда это поколение, беспокой-
ное и неустроенное"1.
Вспомним, что и большевики, осуществляя свою "культурную рево-
люцию", беспощадно искореняли старую гуманитарную интеллигенцию
и классическое гуманитарное образование.
Во Франции физическим искоренением модернизаторы не занима-
лись - не то время и не та традиция, но готовность "клеймить" великую
национальную классику продемонстрировали вполне.
Казалось бы, что может быть общего между "первобытным магиче-
ским мышлением" и мышлением Корнеля, Расина и Шатобриана
(которого Фурастье тоже упоминает в этой связи)? Стоило ли так опус-
тошать национальный пантеон ради того, чтобы быстрее американизи-
ровать французскую нацию и привить ей искусство мыслить операцио-
нально и инструментально, т.е. целиком прагматически? Французские
модернизаторы утверждали, что стоит. Они, кажется, были готовы об-
менять все достижения гуманитарного гения Франции на прагматиче-
скую смекалистость американского типа. При этом они были совер-
шенно уверены в том, что речь идет об игре с нулевой суммой: страна,
сохранившая традицию, казалась им не пригодной для жизни в мире,
ставшем "миро-экономикой".
Счастье Франции в том, что среди ее политиков нашелся националь-
ный лидер, снявший ложную дилемму американоцентристов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156