В отличие от внешней дисциплины казармен-
ного типа источники самодисциплины коренятся в религиозной этике.
Такие черты мещанской добродетели, сочетающей деловитость с домо-
строем, формируют особую инвариантную структуру западного буржу-
азного общества, которой оно обязано устойчивостью. Как свидетельст-
вует Зомбарт, эта структура в приземленном виде прослеживается на
протяжении сотен лет: психология флорентийского суконщика XIV в. и
психология одного из отцов-основателей США Б.Франклина содержат
один и тот же набор качеств, главными из которых являются стремле-
ние к размеренному порядку и категорическое неприятие каких-либо
привилегий для себя и для других. Принцип экономии не ограничивается
экономикой в собственном смысле; он распространяется "на хозяйст-
венное обращение с тремя вещами, которые нам принадлежат: на нашу
душу, наше тело, наше время"1.
Таким образом, М.Вебер и В.Зомбарт обратили внимание на социо-
культурный базис предпринимательства, который составляют устойчи-
вые мещанские добродетели. Настоящему буржуа свойствен в первую
очередь социокультурный консерватизм как категорическое неприятие
безответственного манипулирования теми нормами, которые организуют
и поддерживают социальный порядок в его повседневном межличност-
ном измерении. Антиподом буржуа является богема - среда, активно
экспериментирующая с сопиокультурными нормами общества и в своих
крайних формах порождающая современный контркультурный ниги-
лизм. Не случайно Д.Белл указывал в первую очередь на культурные
противоречия капитализма: между мещанской моралью, составляющей
устойчивую инфраструктуру западной цивилизации, и азартным духом
культурных нововведений, который распространяет интеллигенция.
Противоборство социокультурного радикализма, воплощаемого левым
"авангардом" (не только политическим, но и художественным), и ме-
щанской консервативной структуры образует специфическую драматур-
гию развития западной цивилизации. Неоконсервативное прозрение этой
цивилизации, наступившее около двух десятков лет назад, состояло в
понимании того, что сама ее устойчивость связана с соблюдением опре-
деленного баланса между духом авантюры и духом мещанского
"домостроя". Только общество, "молчаливое большинство" которого
сохраняет способность к высокой внутренней самодисциплине и аскезе,
не нуждается в дисциплине, навязываемой извне в виде той или иной
разновидности авторитаризма.
1 Зомбарт В. Буржуа. М., 1994. С. 88.
312
Если с этих позиций посмотреть на российское номенклатурно-ма-
фиозное предпринимательство, то бросается в глаза отсутствие базовой
социокультурной компоненты - мещанских добродетелей, восходящих к
религиозной аскезе (в российской варианте - к аскезе старообрядчест-
ва). Номенклатурно-мафиозный бизнес - это воплощение контркульту-
ры, которая тяготится любыми устойчивыми нормами и в первую
очередь моральными. Здесь коммунистическо-атеистические корни,
восходящие к левому авангарду начала века, служат надежной
"подпоркой" для воинствующего антиморализма "новых русских", гото-
вых прибрать к рукам незащищенное общественное богатство при по-
мощи любых средств.
Последнее из сопоставлений классического предпринимательского
образца с постсоветской девиантной моделью касается связи предпри-
нимательства с национально-государственным строительством. Буржуа
классической эпохи умел творчески сочетать демократическую идею
гражданской свободы и самодеятельности с идеалом сильного независи-
мого национального государства. В значительной мере именно ввиду
этого обстоятельства капитализм был воспринят массовым сознанием
модернизирующихся обществ Запада первой половины XIX в. Чем тес-
нее движение за свободное предпринимательство сливалось с нацио-
нально-освободительным движением, тем проще и беспрепятственнее
шел процесс интеграции буржуазных ценностей в национальную куль-
туру. Тот факт, что американская революция не только повлекла вы-
свобождение гражданского общества из-под опеки государства, но и
знаменовала собой освобождение от гнета британского владычества,
сыграл решающую роль в формировании общенационального консенсу-
са по поводу ценностей свободного предпринимательства в этой стране.
И по данному показателю наш новообразовавшийся капитализм не со-
ответствует западной классике. Он все более явственно выступает в
массовом сознании как компрадорский, беззастенчиво торгующий на-
циональными интересами.
Здесь обнаруживается действие нескольких факторов. В первую
очередь сказывается традиционное для России противопоставление
"прогресса" и "почвы". Прогресс у нас выступает как нечто заемное,
идущее с Запада, "почва" - как косная "стихия", ему сопротивляющая-
ся. Отсюда - специфический внутренний расизм российских прогресси-
стов: те, кто идентифицируют себя с силами Прогресса, презирают поч-
венность и готовы к ее безжалостной "расчистке". "Новые русские" в
значительной степени унаследовали это прогрессистское высокомерие в
отношении "туземного населения". Но различия с левым радикализмом,
с большевиками все же существенны. Большевики чувствовали себя
миссионерами, прививающими новую веру отсталому, но не безнадеж-
313
ному народу. Они готовы были идентифицировать себя с народом по
мере того как произойдет его преображение в "передовой класс"н||
"Новые русские" не верят в эту "алхимию прогресса". Поэтому их
зрение к "почве" выражается не столько в революционном наев
сколько в формировании комплекса внутренних эмигрантов, свобод
от давления "туземных" норм и традиций. К этому добавляется воздев]
ствие гедонистическо-потребительской психологии, чуждой не
аскезе индивидуального накопления, но и служилой аскезе российок
поданных, привыкших нести на своих плечах тяжкий груз государ
венности.
Таковы социок'ультурные предпосылки компрадорского комплекса
помогающие снять соответствующие барьеры. Былой пролетарск
интернационализм революционной диаспоры, облегчавший ей сделки
зарубежными "братьями по классу" за спиной "классово чуждых"
отечественников, сменился мафиозно-компрадорским интернапионализ-1
мом "новой русской" диаспоры. В обоих случаях проявилась опреде-|
ленная слабость российской цивилизации, не способной по-настояще\
интегрировать в себя своих прогрессистов.
Таким образом, по ряду существенных признаков приходится кон-|
статировать неканонический характер современного российского пред-|
принимательства. Однако наша задача имеет мало общего с заб
педантично классифицирующей рассудочности, выискивающей несоот-|
ветствия тому или иному образцу в сугубо теоретических целях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156