Ее капюшон закачался из стороны в сторону, глаза пристально смотрели ему прямо в лицо.
- Нет! - Луиза обернулась к Кастэрсу. - Прикажите ей убраться! Неужели у вас хватит жестокости убить еще одного невинного человека?
Кастэрс улыбался.
- Я ее не звал. Уверяю вас, миссис Шелли.
- Ваши заверения ничего не стоят.
Луиза сделала шаг к змее. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
- Мохаммед, прыгай в лодку.
- Нет, леди. Я не могу покинуть вас. - Лицо его было белым как мел.
- Прыгай! Меня она не укусит. - Луиза топнула ногой, и в ответ змея зашипела.
Мохаммед с величайшей осторожностью отступил назад. Луиза схватила зонтик, второпях брошенный Веницией на шезлонг. Теперь змея смотрела прямо на Луизу.
- Кастэрс, прикажите ей убраться. - Внезапно она улыбнулась. - Или вы хотите, чтобы я тоже погибла, как Хассан?
Лорд медленно покачал головой.
- Я не звал ее.
- Значит, ваша власть уже не та, что была? И вы не можете устранить зло, которое сами же и вызвали силой своего разума? - Она услышала, как за ее спиной Мохаммед пробрался вдоль борта к небольшой лестнице, спускающейся в шлюпку. Уже из шлюпки Мохаммед тихо позвал Луизу:
- Прошу вас, госпожа Луиза. Теперь спасайтесь вы.
Луиза слегка улыбнулась.
- Ну так как, лорд Кастэрс? Отправите меня к Хассану в рай?
Кастэрс издал шипящий звук, и змея повернулась к нему. И этот момент Луиза бросилась к борту и поспешила вниз по лестнице. Не прошло и минуты, как она уже сидела в лодке, а Мохаммед яростно греб в сторону «Ибиса».
За спинами их в ночной тьме раздался горький смех Кастэрса.
На полпути Мохаммед перестал грести.
- Госпожа Луиза. У меня есть для вас кое-что. - С этими словами он достал из-за пазухи какой-то маленький белый предмет и передал его Луизе. - Когда я перевозил леди Форрестер, я увидел, как это плавает в воде. Он не утонул, потому что воздух надул шелк, в который вы его завернули.
Луиза посмотрела на маленький влажный сверток, а затем с горькой усмешкой оглянулась на «Скарабея». Змея оказалась куда мудрее, чем кто-либо из них мог предположить. Сосуд для благовоний оказался в шлюпке Мохаммеда. Боги так и не приняли его.
14
Жертвенный камень уже готов для тебя…
Знай, что ты будешь уничтожен…
У стражников острые ножи, жестокие пальцы;
они умеют убивать…
И они отдадут твое тело твоим жрецам…
Мудрец взял лист бумаги. На нем он записал имена двух жрецов, Анхотепа и Хатсека, и их историю. Потом он написал предупреждение для торговца и всех людей Луксора. Это был рассказ о двух жрецах, которые готовы были убить друг друга, если бы это было в их силах, и которые убили бы всякого, кто дотронулся до их священного сосуда. Он был взят из святилища в храме. Руки, осквернившие сосуд, должны были превратиться в прах; руки же жрецов были запятнаны кровью.
Пока ученый писал, солнце уже успело сесть, и темнота накрыла дом торговца. Мудрец откланялся и ушел. Торговец поролся с чувствами, которые вызвала в нем вся эта история. В его руках оказался ценный подарок из древних веков. Цолжен ли он отдать его мудрецам, снискав за это уважение и почет, или же ему стоит отправиться в квартал Франжи и продать сосуд за баснословную сумму?
В глубоком раздумье торговец перечитывал бумагу. Жрецы теряли терпение. Они впитывали в себя его жизненную силу, а также силу его сыновей, жен и слуг и становились сильнее, чем когда-либо с тех пор, как покинули свое убежище.
Несколько катеров были пришвартованы на пристани в ожидании толпы желающих посетить световое представление в храме на острове Филе. Пассажиры с «Белой цапли» встали в очередь, как и остальные туристы, и забрались на катер, с волнением предвкушая что-то необычное и взирая на темные воды, отражающие сотни огней.
Как только Анна вслед за Сериной заняла место на корме, она обнаружила рядом с собой Энди. Анна нахмурилась, почувствовав, как рука Энди ложится ей на плечо.
- Все прекрасно, правда, Анна? Вы взяли с собой теплый платок? Насколько я понимаю, с наступлением темноты ветер становится очень холодным.
Анна незаметно отодвинулась от него.
- Спасибо, Энди. Я хорошо подготовилась к вечеру. - Она взглянула на Серину. В сумке Анны лежали дневник и флакон, а в сумке Серины - статуэтка, анк - символ вечности, фимиам и свечи. Женщины представляли, как смогут оторваться от толпы и в темноте зайти в святилище храма, если это вообще было возможно. Анна поискала глазами Тоби и увидела его в дальнем конце катера. Он разговаривал с человеком, стоявшим за штурвалом. Они смеялись и активно жестикулировали так, словно были знакомы уже много лет, и впервые Анна поняла, что Тоби разговаривает по-арабски. Она до сих пор толком не представляла, что же случилось тогда в Абу-Симбеле, но почему-то это ее не волновало. Тоби очень правдоподобно объяснил свое отсутствие, и, когда подвернется случай, он разъяснит Анне все остальное. Тут нечего волноваться.
- Так вы простили меня? - Энди склонился к самому уху Анны. - Вы же знаете, я только о ваших интересах и думаю.
Анна не понимала, имеет ли он в виду дневник и флакон для благовоний, или же речь идет о Тоби, но вдруг ей это стало безразлично. Она вывернулась из-под его руки, а катер тем временем мягко отчалил и тронулся в путь по реке.
Храм был освещен прожекторами и отражался в водах Нила во всей своей безмятежной красоте. Рядом с ним находился павильон Траяна, описанный в дневнике Луизы; с изящными колоннами, почти неземными на фоне темного полуночного неба он составлял поразительный контраст суровым опорам большого храма.
- Так ли это важно, что храм больше не стоит на своем родном острове Филе? Что его перенесли на Аджилкию? - прошептала Анна Серине. - Какое это могло иметь значение, ведь храм был поистине великолепен. Как будто он простоял на этом месте тысячи лет.
Серина пожала плечами.
- Остров Биге, место вечного сна Осириса, был действительно особенным. По-моему, он должен быть где-то здесь. - Она протянула руку в темноту. - Думаю, место, куда мы едем, окажется похожим на Абу-Симбел. А в Абу-Симбеле до сих пор ощущается что-то священное, правда ведь? - Серина вглядывалась в воды реки. - Ведь даже мы, туристы, испытали там чувство благоговейного трепета.
- Не думаю, что все, кто оказывается здесь в наши дни, приезжают поклониться Исиде. - Взгляд Анны упал на сумку, лежащую на коленях у Серины, и она вздрогнула. - Мне страшно.
Серина улыбнулась в темноте.
- Мне кажется, богиня все еще здесь. И она придет. Нам нечего бояться.
- И она отзовет обратно своих жрецов?
Серина медленно покачала головой, взгляд ее блуждал над темными водами.
- Кто же знает, что она станет делать.
Катера один за другим причаливали напротив храма. Пассажиры вставали и двигались к выходу, протискиваясь среди кресел, наклоняясь под низким навесом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
- Нет! - Луиза обернулась к Кастэрсу. - Прикажите ей убраться! Неужели у вас хватит жестокости убить еще одного невинного человека?
Кастэрс улыбался.
- Я ее не звал. Уверяю вас, миссис Шелли.
- Ваши заверения ничего не стоят.
Луиза сделала шаг к змее. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
- Мохаммед, прыгай в лодку.
- Нет, леди. Я не могу покинуть вас. - Лицо его было белым как мел.
- Прыгай! Меня она не укусит. - Луиза топнула ногой, и в ответ змея зашипела.
Мохаммед с величайшей осторожностью отступил назад. Луиза схватила зонтик, второпях брошенный Веницией на шезлонг. Теперь змея смотрела прямо на Луизу.
- Кастэрс, прикажите ей убраться. - Внезапно она улыбнулась. - Или вы хотите, чтобы я тоже погибла, как Хассан?
Лорд медленно покачал головой.
- Я не звал ее.
- Значит, ваша власть уже не та, что была? И вы не можете устранить зло, которое сами же и вызвали силой своего разума? - Она услышала, как за ее спиной Мохаммед пробрался вдоль борта к небольшой лестнице, спускающейся в шлюпку. Уже из шлюпки Мохаммед тихо позвал Луизу:
- Прошу вас, госпожа Луиза. Теперь спасайтесь вы.
Луиза слегка улыбнулась.
- Ну так как, лорд Кастэрс? Отправите меня к Хассану в рай?
Кастэрс издал шипящий звук, и змея повернулась к нему. И этот момент Луиза бросилась к борту и поспешила вниз по лестнице. Не прошло и минуты, как она уже сидела в лодке, а Мохаммед яростно греб в сторону «Ибиса».
За спинами их в ночной тьме раздался горький смех Кастэрса.
На полпути Мохаммед перестал грести.
- Госпожа Луиза. У меня есть для вас кое-что. - С этими словами он достал из-за пазухи какой-то маленький белый предмет и передал его Луизе. - Когда я перевозил леди Форрестер, я увидел, как это плавает в воде. Он не утонул, потому что воздух надул шелк, в который вы его завернули.
Луиза посмотрела на маленький влажный сверток, а затем с горькой усмешкой оглянулась на «Скарабея». Змея оказалась куда мудрее, чем кто-либо из них мог предположить. Сосуд для благовоний оказался в шлюпке Мохаммеда. Боги так и не приняли его.
14
Жертвенный камень уже готов для тебя…
Знай, что ты будешь уничтожен…
У стражников острые ножи, жестокие пальцы;
они умеют убивать…
И они отдадут твое тело твоим жрецам…
Мудрец взял лист бумаги. На нем он записал имена двух жрецов, Анхотепа и Хатсека, и их историю. Потом он написал предупреждение для торговца и всех людей Луксора. Это был рассказ о двух жрецах, которые готовы были убить друг друга, если бы это было в их силах, и которые убили бы всякого, кто дотронулся до их священного сосуда. Он был взят из святилища в храме. Руки, осквернившие сосуд, должны были превратиться в прах; руки же жрецов были запятнаны кровью.
Пока ученый писал, солнце уже успело сесть, и темнота накрыла дом торговца. Мудрец откланялся и ушел. Торговец поролся с чувствами, которые вызвала в нем вся эта история. В его руках оказался ценный подарок из древних веков. Цолжен ли он отдать его мудрецам, снискав за это уважение и почет, или же ему стоит отправиться в квартал Франжи и продать сосуд за баснословную сумму?
В глубоком раздумье торговец перечитывал бумагу. Жрецы теряли терпение. Они впитывали в себя его жизненную силу, а также силу его сыновей, жен и слуг и становились сильнее, чем когда-либо с тех пор, как покинули свое убежище.
Несколько катеров были пришвартованы на пристани в ожидании толпы желающих посетить световое представление в храме на острове Филе. Пассажиры с «Белой цапли» встали в очередь, как и остальные туристы, и забрались на катер, с волнением предвкушая что-то необычное и взирая на темные воды, отражающие сотни огней.
Как только Анна вслед за Сериной заняла место на корме, она обнаружила рядом с собой Энди. Анна нахмурилась, почувствовав, как рука Энди ложится ей на плечо.
- Все прекрасно, правда, Анна? Вы взяли с собой теплый платок? Насколько я понимаю, с наступлением темноты ветер становится очень холодным.
Анна незаметно отодвинулась от него.
- Спасибо, Энди. Я хорошо подготовилась к вечеру. - Она взглянула на Серину. В сумке Анны лежали дневник и флакон, а в сумке Серины - статуэтка, анк - символ вечности, фимиам и свечи. Женщины представляли, как смогут оторваться от толпы и в темноте зайти в святилище храма, если это вообще было возможно. Анна поискала глазами Тоби и увидела его в дальнем конце катера. Он разговаривал с человеком, стоявшим за штурвалом. Они смеялись и активно жестикулировали так, словно были знакомы уже много лет, и впервые Анна поняла, что Тоби разговаривает по-арабски. Она до сих пор толком не представляла, что же случилось тогда в Абу-Симбеле, но почему-то это ее не волновало. Тоби очень правдоподобно объяснил свое отсутствие, и, когда подвернется случай, он разъяснит Анне все остальное. Тут нечего волноваться.
- Так вы простили меня? - Энди склонился к самому уху Анны. - Вы же знаете, я только о ваших интересах и думаю.
Анна не понимала, имеет ли он в виду дневник и флакон для благовоний, или же речь идет о Тоби, но вдруг ей это стало безразлично. Она вывернулась из-под его руки, а катер тем временем мягко отчалил и тронулся в путь по реке.
Храм был освещен прожекторами и отражался в водах Нила во всей своей безмятежной красоте. Рядом с ним находился павильон Траяна, описанный в дневнике Луизы; с изящными колоннами, почти неземными на фоне темного полуночного неба он составлял поразительный контраст суровым опорам большого храма.
- Так ли это важно, что храм больше не стоит на своем родном острове Филе? Что его перенесли на Аджилкию? - прошептала Анна Серине. - Какое это могло иметь значение, ведь храм был поистине великолепен. Как будто он простоял на этом месте тысячи лет.
Серина пожала плечами.
- Остров Биге, место вечного сна Осириса, был действительно особенным. По-моему, он должен быть где-то здесь. - Она протянула руку в темноту. - Думаю, место, куда мы едем, окажется похожим на Абу-Симбел. А в Абу-Симбеле до сих пор ощущается что-то священное, правда ведь? - Серина вглядывалась в воды реки. - Ведь даже мы, туристы, испытали там чувство благоговейного трепета.
- Не думаю, что все, кто оказывается здесь в наши дни, приезжают поклониться Исиде. - Взгляд Анны упал на сумку, лежащую на коленях у Серины, и она вздрогнула. - Мне страшно.
Серина улыбнулась в темноте.
- Мне кажется, богиня все еще здесь. И она придет. Нам нечего бояться.
- И она отзовет обратно своих жрецов?
Серина медленно покачала головой, взгляд ее блуждал над темными водами.
- Кто же знает, что она станет делать.
Катера один за другим причаливали напротив храма. Пассажиры вставали и двигались к выходу, протискиваясь среди кресел, наклоняясь под низким навесом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130