небо и земля. Города не узнать, везде стройки, на каждом углу рестораны, на улицах полно новых машин. И все это дала водка.
– Но если осетины не платят налогов в федеральный бюджет, значит платят своим, – заметил Панкратов. – Такой бизнес не может существовать без отката.
– Своим наверняка платят, – согласился Серенко. – Но на порядок меньше, чем отдают в казну наши производители.
– Есть Министерство по налогам и сборам. Разве это не их проблема?
– Она им не по зубам. Здесь – политика.
– Премьер Черномырдин встречался с президентом Галазовым, – объяснил Пекарский. – Потребовал навести порядок. Тот ответил: наведу, только потом не удивляйтесь, если Осетия окажет политическую поддержку Чечне. И Виктору Степановичу пришлось умыться.
– Блеф? – предположил Панкратов.
– Конечно, блеф. Но пуганый политик куста боится.
– Есть еще очень важный фактор, – добавил Серенко. – Географическое положение Осетии. Военно-грузинская дорога и транскавказская магистраль – единственные пути, которые связывают юг России с Грузией и Закавказьем…
– Вы хотите сказать, что осетины поставляют водку в Грузию?
– Нет. Это имеет значение в другом смысле. Вы знаете, что в России острый дефицит спирта. Не хватает спирта и в Осетии. Они закупают его на Украине. Хохлы гонят спирт из сахарной свеклы, он очень трудно поддается высокой очистке. Мы проводили анализы, почти все осетинские водки сделаны из украинского спирта.
– Что мешает нашим производителям покупать спирт на Украине?
– Высокие пошлины.
– Осетины не платят пошлин?
– Нет.
– Каким образом?
– Вот мы и подошли к основному. Есть несколько способов уйти от уплаты таможенных сборов. Один из них – груз оформляется на подставную фирму-однодневку. Когда спирт получен, фирма исчезает. Ищи-свищи. То, что этот способ незаконный, само собой. Но он еще и опасный. Некоторые попробовали, что получилось? А, Игорь Александрович? – обернулся Серенко к третьему собеседнику, молчаливо присутствовавшему при разговоре.
– И не говорите, – попросил тот. – Только чудом не сел. Как вспомню, так вздрогну.
– В Осетии нашли другой выход, – продолжал Серенко. – Спирт оформляется как транзит в Грузию. Если он действительно уходит в Грузию, пошлина не взимается. Если остается в России – плати. И вот что делают в Осетии. Во Владикавказе спирт растамаживают. По документам получается, что он перелит в автоцистерны и отправлен в Грузию. На самом же деле поступает на заводы и превращается в осетинскую водку.
– Но если вы все это знаете…
– В том-то и дело, что мы не знаем, а только предполагаем. Наши предположения строятся на неофициальных источниках, с этим в правительство не войдешь. Нам нужна совершенно точная, объективная информация.
– И в этом мы рассчитываем на вашу помощь, – вновь вмешался в разговор Пекарский.
– Не понял. Чем я могу вам помочь?
– Мы хотим, чтобы вы поехали в Киев, купили там пару цистерн спирта, доставили его во Владикавказ и прошли все процедуры на таможне.
– А что потом делать со спиртом?
– Продайте.
От неожиданности Панкратов даже засмеялся:
– Ну, знаете! Никогда не торговал спиртом. И вовсе не уверен, что из меня получится коммерсант. Даже уверен, что не получится. Будут у вас одни убытки.
– Это не имеет значения. Нам нужен ваш отчет. Он ляжет в основу нашего обращения в правительство, а ваш авторитет подтвердит достоверность информации.
– А что? – помедлив, проговорил Панкратов. – Необычно, но почему бы и нет?
Пекарский поднялся из кресла и не без торжественности пожал ему руку:
– Другого ответа мы от вас и не ждали.
II
Тимура Русланова всегда поражало в Алихане умение предсказывать события с такой уверенностью, с какой опытный чабан на высокогорном пастбище по виду безобидного облачка предугадывает снежный буран и спешить загнать отару под укрытие стен кошары. Но выводы, которые он из своих предсказаний делал, часто озадачивали своей неожиданностью.
В Осетии, полное название которой стало Республика Северная Осетия – Алания, как и во всей России, с недоверием относились к рожденным в Кремле идеям, сулящим радужные перспективы в ближайшем будущем. И чем радужнее они были, тем большее недоверие вызывали. Ваучерная приватизация по Чубайсу сразу была расценена как очередная завиральная программа правительства, которое не знает, что делать, и шарахается из стороны в сторону. Эта бумажка стоит как две «Волги»? Да за кого вы нас принимаете?
Каждая вещь стоит столько, за сколько ее можно продать. Пятнадцать рублей – вот цена ваучера, по которой их скупали возле станций метро в Москве. Во Владикавказе и того меньше – от трех до пяти рублей, что лучше всех социологических опросов свидетельствовало о степени доверия к правительству на юге России.
Алихан всеобщего скептицизма не разделял. Он очень внимательно, с карандашом, читал все официальные документы и газетные публикации и однажды убежденно сказал Тимуру:
– Это шанс, другого не будет. Кто не успел, тот опоздал.
К тому времени он занимал видное положение в окружении президента Галазова, но решительно отказался стать министром культуры и безоглядно ринулся в авантюру с ваучерами. Влез в долги, рассадил по всему городу скупщиков, раз в неделю летал в Москву с хозяйственными сумками, набитыми ваучерами, сдавал их в какой-то фонд. Тимур ужаснулся, когда узнал, что его долг коммерческим банкам перевалил за два миллиона долларов, но Алихан ни разу не усомнился в правильности того, что делает.
Резонно было предположить, что скупленные ваучеры он вложит в акции какого-нибудь крупного ликероводочного завода, но Алихан поступил по-своему. На одном из первых чековых аукционов купил контрольный пакет акций московского завода «Стеклоагрегат», выпускавшего оборудование и пресс-формы для стекольных заводов, изготавливающих винные и водочные бутылки. Завод «лежал», рабочие месяцами не получали зарплаты. Заказы были, оборудование большинства стекольных заводов требовало замены, но им нечем было расплачиваться из-за кризиса взаимных неплатежей, поразившего всю российскую экономику.
Алихан предложил заводам платить за оборудование и пресс-формы не деньгами, а своей продукцией – бутылками, острый дефицит которых ощущался везде. Бутылку отправлял во Владикавказ, там в нее лили водку, ею расплачивались с Алиханом, он сбывал ее московским оптовикам уже «в деньги». Спрос на водку был огромный, оптовики даже переплачивали, чтобы гарантированно получать товар. Бизнес пошел так успешно, что уже через год Алихан вернул все кредиты, построил в тихом зеленом районе Владикавказа дом для всей своей большой семьи. У него уже было трое детей, первенец Алан и две дочери-погодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Но если осетины не платят налогов в федеральный бюджет, значит платят своим, – заметил Панкратов. – Такой бизнес не может существовать без отката.
– Своим наверняка платят, – согласился Серенко. – Но на порядок меньше, чем отдают в казну наши производители.
– Есть Министерство по налогам и сборам. Разве это не их проблема?
– Она им не по зубам. Здесь – политика.
– Премьер Черномырдин встречался с президентом Галазовым, – объяснил Пекарский. – Потребовал навести порядок. Тот ответил: наведу, только потом не удивляйтесь, если Осетия окажет политическую поддержку Чечне. И Виктору Степановичу пришлось умыться.
– Блеф? – предположил Панкратов.
– Конечно, блеф. Но пуганый политик куста боится.
– Есть еще очень важный фактор, – добавил Серенко. – Географическое положение Осетии. Военно-грузинская дорога и транскавказская магистраль – единственные пути, которые связывают юг России с Грузией и Закавказьем…
– Вы хотите сказать, что осетины поставляют водку в Грузию?
– Нет. Это имеет значение в другом смысле. Вы знаете, что в России острый дефицит спирта. Не хватает спирта и в Осетии. Они закупают его на Украине. Хохлы гонят спирт из сахарной свеклы, он очень трудно поддается высокой очистке. Мы проводили анализы, почти все осетинские водки сделаны из украинского спирта.
– Что мешает нашим производителям покупать спирт на Украине?
– Высокие пошлины.
– Осетины не платят пошлин?
– Нет.
– Каким образом?
– Вот мы и подошли к основному. Есть несколько способов уйти от уплаты таможенных сборов. Один из них – груз оформляется на подставную фирму-однодневку. Когда спирт получен, фирма исчезает. Ищи-свищи. То, что этот способ незаконный, само собой. Но он еще и опасный. Некоторые попробовали, что получилось? А, Игорь Александрович? – обернулся Серенко к третьему собеседнику, молчаливо присутствовавшему при разговоре.
– И не говорите, – попросил тот. – Только чудом не сел. Как вспомню, так вздрогну.
– В Осетии нашли другой выход, – продолжал Серенко. – Спирт оформляется как транзит в Грузию. Если он действительно уходит в Грузию, пошлина не взимается. Если остается в России – плати. И вот что делают в Осетии. Во Владикавказе спирт растамаживают. По документам получается, что он перелит в автоцистерны и отправлен в Грузию. На самом же деле поступает на заводы и превращается в осетинскую водку.
– Но если вы все это знаете…
– В том-то и дело, что мы не знаем, а только предполагаем. Наши предположения строятся на неофициальных источниках, с этим в правительство не войдешь. Нам нужна совершенно точная, объективная информация.
– И в этом мы рассчитываем на вашу помощь, – вновь вмешался в разговор Пекарский.
– Не понял. Чем я могу вам помочь?
– Мы хотим, чтобы вы поехали в Киев, купили там пару цистерн спирта, доставили его во Владикавказ и прошли все процедуры на таможне.
– А что потом делать со спиртом?
– Продайте.
От неожиданности Панкратов даже засмеялся:
– Ну, знаете! Никогда не торговал спиртом. И вовсе не уверен, что из меня получится коммерсант. Даже уверен, что не получится. Будут у вас одни убытки.
– Это не имеет значения. Нам нужен ваш отчет. Он ляжет в основу нашего обращения в правительство, а ваш авторитет подтвердит достоверность информации.
– А что? – помедлив, проговорил Панкратов. – Необычно, но почему бы и нет?
Пекарский поднялся из кресла и не без торжественности пожал ему руку:
– Другого ответа мы от вас и не ждали.
II
Тимура Русланова всегда поражало в Алихане умение предсказывать события с такой уверенностью, с какой опытный чабан на высокогорном пастбище по виду безобидного облачка предугадывает снежный буран и спешить загнать отару под укрытие стен кошары. Но выводы, которые он из своих предсказаний делал, часто озадачивали своей неожиданностью.
В Осетии, полное название которой стало Республика Северная Осетия – Алания, как и во всей России, с недоверием относились к рожденным в Кремле идеям, сулящим радужные перспективы в ближайшем будущем. И чем радужнее они были, тем большее недоверие вызывали. Ваучерная приватизация по Чубайсу сразу была расценена как очередная завиральная программа правительства, которое не знает, что делать, и шарахается из стороны в сторону. Эта бумажка стоит как две «Волги»? Да за кого вы нас принимаете?
Каждая вещь стоит столько, за сколько ее можно продать. Пятнадцать рублей – вот цена ваучера, по которой их скупали возле станций метро в Москве. Во Владикавказе и того меньше – от трех до пяти рублей, что лучше всех социологических опросов свидетельствовало о степени доверия к правительству на юге России.
Алихан всеобщего скептицизма не разделял. Он очень внимательно, с карандашом, читал все официальные документы и газетные публикации и однажды убежденно сказал Тимуру:
– Это шанс, другого не будет. Кто не успел, тот опоздал.
К тому времени он занимал видное положение в окружении президента Галазова, но решительно отказался стать министром культуры и безоглядно ринулся в авантюру с ваучерами. Влез в долги, рассадил по всему городу скупщиков, раз в неделю летал в Москву с хозяйственными сумками, набитыми ваучерами, сдавал их в какой-то фонд. Тимур ужаснулся, когда узнал, что его долг коммерческим банкам перевалил за два миллиона долларов, но Алихан ни разу не усомнился в правильности того, что делает.
Резонно было предположить, что скупленные ваучеры он вложит в акции какого-нибудь крупного ликероводочного завода, но Алихан поступил по-своему. На одном из первых чековых аукционов купил контрольный пакет акций московского завода «Стеклоагрегат», выпускавшего оборудование и пресс-формы для стекольных заводов, изготавливающих винные и водочные бутылки. Завод «лежал», рабочие месяцами не получали зарплаты. Заказы были, оборудование большинства стекольных заводов требовало замены, но им нечем было расплачиваться из-за кризиса взаимных неплатежей, поразившего всю российскую экономику.
Алихан предложил заводам платить за оборудование и пресс-формы не деньгами, а своей продукцией – бутылками, острый дефицит которых ощущался везде. Бутылку отправлял во Владикавказ, там в нее лили водку, ею расплачивались с Алиханом, он сбывал ее московским оптовикам уже «в деньги». Спрос на водку был огромный, оптовики даже переплачивали, чтобы гарантированно получать товар. Бизнес пошел так успешно, что уже через год Алихан вернул все кредиты, построил в тихом зеленом районе Владикавказа дом для всей своей большой семьи. У него уже было трое детей, первенец Алан и две дочери-погодки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145