Их было двое, оба русские, средних лет, в заурядных костюмах и немодных галстуках. За ужином неожиданно выяснилось, что они инженеры-технологи из бывшего Научно-исследовательского института продуктов брожения Главспирта Минпищепрома СССР, их наняли проинспектировать Бесланский ликероводочный завод и представить отчет о состоянии оборудования и технологическом процессе. Они не поняли, почему их радушный хозяин с постоянным слегка насмешливым выражением лица из-за шрама на верней губе, вдруг поперхнулся, закашлялся и долго хохотал, прикрывая рот крахмальной салфеткой.
– Что с вами, уважаемый Тимур?
– Это чисто нервное, не обращайте внимания, – попросил он и весь остаток вечера начинал некстати смеяться.
Но технологами они оказались очень опытными, дали несколько дельных советов и улетели, увозя самые теплые воспоминания о кавказском гостеприимстве. Тимур попытался дозвониться до Панкратова и выяснить, кого, собственно, и зачем к нему присылали, но автоответчик все время сообщал, что абонент недоступен. В конце концов Тимур выбросил из головы эту курьезную историю и занялся своими проблемами, которые требовали безотлагательного решения.
После того, как Алихан был признан недееспособным и попал в психушку, решением суда опека над ним была возложена на его жену Мадину, менее всего подходящую для этой роли. Она была уже не от мира сего, ее дом превратился в религиозную общину непонятной для Тимура ориентации – то ли православную, то ли протестантскую. Он и не старался это понять, его больше беспокоило, что Мадина перестала отпускать дочерей в школу, чтобы оградить их от греховного влияния мирской жизни. Ему стоило немалого труда убедить Мадину, что учиться девочкам все-таки нужно. Нашли небольшую частную школу с преподаванием закона Божьего, получили благословение духовника, проблема снялась.
Распоряжаться имуществом мужа, право на которое Мадина получила как опекун, она не хотела и не могла, поэтому сразу передоверила все дела своему двоюродному брату Арсену, который в свои сорок семь лет был о себе очень высокого мнения, но не сумел приспособиться ни к какому делу. Все его начинания кончались долгами, в своих неудачах он винил кого угодно, только не себя, любил рассуждать о всеобщем падении нравов. Ни на кого нельзя положиться, никому нельзя верить, такие настали времена. Алихану Арсен завидовал лютой завистью, хотя тот безропотно платил все его долги, на правах старшего давал ему деловые советы. Старшим в Осетии не перечат. Алихан молча выслушивал советы и тут же о них забывал. Арсена это оскорбляло. Получив от Мадины доверенность на управление хозяйством мужа, Арсен понял, что пришел его час. Теперь-то он всем покажет, как нужно вести бизнес.
Все это Тимуру очень не нравилось, но он не вмешивался, чтобы не быть заподозренным в своекорыстии. Сделал только одно. Воспользовавшись генеральной доверенностью, которую ему дал Алихан для управления спиртзаводом, принадлежащим компаньонам в равных долях, Тимур выкупил пятьдесят процентов его акций, а деньги за них, четыре с половиной миллиона долларов, положил на имя Мадины в австрийский банк «Кредитанштальт». Процентов с вклада хватало, чтобы семья ни в чем не нуждалась.
Бизнесмен из Арсена получился никудышний. Для начала он уволил всех топ-менеджеров завода в Рузе и посадил на их место своих родственников. Но поскольку они, как и он сам, ничего не понимали в водочном бизнесе и никак не ориентировались в сложных московских реалиях, дела сразу пошли на спад. Повысив отпускную цену водки, которая показалась ему слишком низкой, и прекратив давать водку на реализацию, а только «в деньги», Арсен отвадил от завода основных оптовиков. Производство сразу сократилось, все чаще приходилось останавливать разливочные линии, потому что склад был забит продукцией, которую никто не брал. Неучтенный спирт с завода во Владикавказе, который помогал Алихану держать конкурентноспособные цены, тоже не пошел впрок. Существовала хитроумная схема легализации этого спирта, которой виртуозно владел прежний коммерческий директор Илья Аронович Гольдберг. Понятно, что при увольнении он не посвятил преемника в эту кухню. Очередная налоговая проверка без труда установила факты выпуска неучтенной продукции из неучтенного сырья. Штрафы составили такую сумму, что Арсену пришлось распродавать оборудование, чтобы не сесть в тюрьму за злостное уклонение от уплаты налогов. Уже через полгода водка «Дорохово» окончательно исчезла с рынка, а потом и сам завод, когда-то стоивший больше десяти миллионов долларов, был выставлен на продажу за миллион двести тысяч. Но даже за эту цену охотников на него не нашлось. За местом укрепилась репутация несчастливого, проклятого, а все водкозаводчики были людьми суеверными, жизнь научила.
Узнав о том, чем кончилась предпринимательская деятельность Арсена, Тимур не удивился. Примерно этого он и ожидал. Крах завода в Рузе оставил его равнодушным, гораздо больше беспокоила ситуация в Осетии. К тому, что из-за политики президента Дзасохова работать стало труднее, он уже привык. Но в последнее время появились новые неприятные тенденции. То ли потому, что увеличилась безработица, так как закрылись или перебазировались в Кабардино-Балкарию многие предприятия, не выдержав чиновничьих поборов, то ли нравы, царившие в Чечне и в соседней Ингушетии, распространились и на Осетию, как грипп, но криминогенная обстановка в республике заметно ухудшилась. Участились квартирные кражи, угоны автомобилей, уличные грабежи, но самое тревожное – чаще стали похищения людей с целью получения выкупа. Выкрадывали успешных бизнесменов, их жен и детей.
Когда такое случается с незнакомыми людьми, еще можно
посочувствовать им и повозмущаться неспособностью властей навести порядок, но все же дистанцироваться от чужой трагедии, не принимать ее близко к сердцу. Но когда украли семилетнюю дочь у близкого знакомого, владельца ликероводочного завода, Тимур почувствовал себя, как солдат под артиллерийским обстрелом, когда снаряды рвутся совсем рядом.
Дочь удалось благополучно вернуть за выкуп в пятьсот тысяч долларов, но этот случай подействовал на Тимура очень болезненно. Сыновей возили в школу и из школы на машине в сопровождении охранника, Алина с наступлением темноты не выходила из дому одна, но от всего не убережешься.
Тимур все чаще жалел, что в свое время не прислушался к словам Алихана и вместе с ним не перебрался в Москву. Он бы и сейчас это сделал, но не пускали дела. На спиртзаводе сложилась крепкая команда, она могла нормально работать и без постоянного присутствия Тимура. Бесланский же завод нельзя было оставлять без присмотра ни на один день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Что с вами, уважаемый Тимур?
– Это чисто нервное, не обращайте внимания, – попросил он и весь остаток вечера начинал некстати смеяться.
Но технологами они оказались очень опытными, дали несколько дельных советов и улетели, увозя самые теплые воспоминания о кавказском гостеприимстве. Тимур попытался дозвониться до Панкратова и выяснить, кого, собственно, и зачем к нему присылали, но автоответчик все время сообщал, что абонент недоступен. В конце концов Тимур выбросил из головы эту курьезную историю и занялся своими проблемами, которые требовали безотлагательного решения.
После того, как Алихан был признан недееспособным и попал в психушку, решением суда опека над ним была возложена на его жену Мадину, менее всего подходящую для этой роли. Она была уже не от мира сего, ее дом превратился в религиозную общину непонятной для Тимура ориентации – то ли православную, то ли протестантскую. Он и не старался это понять, его больше беспокоило, что Мадина перестала отпускать дочерей в школу, чтобы оградить их от греховного влияния мирской жизни. Ему стоило немалого труда убедить Мадину, что учиться девочкам все-таки нужно. Нашли небольшую частную школу с преподаванием закона Божьего, получили благословение духовника, проблема снялась.
Распоряжаться имуществом мужа, право на которое Мадина получила как опекун, она не хотела и не могла, поэтому сразу передоверила все дела своему двоюродному брату Арсену, который в свои сорок семь лет был о себе очень высокого мнения, но не сумел приспособиться ни к какому делу. Все его начинания кончались долгами, в своих неудачах он винил кого угодно, только не себя, любил рассуждать о всеобщем падении нравов. Ни на кого нельзя положиться, никому нельзя верить, такие настали времена. Алихану Арсен завидовал лютой завистью, хотя тот безропотно платил все его долги, на правах старшего давал ему деловые советы. Старшим в Осетии не перечат. Алихан молча выслушивал советы и тут же о них забывал. Арсена это оскорбляло. Получив от Мадины доверенность на управление хозяйством мужа, Арсен понял, что пришел его час. Теперь-то он всем покажет, как нужно вести бизнес.
Все это Тимуру очень не нравилось, но он не вмешивался, чтобы не быть заподозренным в своекорыстии. Сделал только одно. Воспользовавшись генеральной доверенностью, которую ему дал Алихан для управления спиртзаводом, принадлежащим компаньонам в равных долях, Тимур выкупил пятьдесят процентов его акций, а деньги за них, четыре с половиной миллиона долларов, положил на имя Мадины в австрийский банк «Кредитанштальт». Процентов с вклада хватало, чтобы семья ни в чем не нуждалась.
Бизнесмен из Арсена получился никудышний. Для начала он уволил всех топ-менеджеров завода в Рузе и посадил на их место своих родственников. Но поскольку они, как и он сам, ничего не понимали в водочном бизнесе и никак не ориентировались в сложных московских реалиях, дела сразу пошли на спад. Повысив отпускную цену водки, которая показалась ему слишком низкой, и прекратив давать водку на реализацию, а только «в деньги», Арсен отвадил от завода основных оптовиков. Производство сразу сократилось, все чаще приходилось останавливать разливочные линии, потому что склад был забит продукцией, которую никто не брал. Неучтенный спирт с завода во Владикавказе, который помогал Алихану держать конкурентноспособные цены, тоже не пошел впрок. Существовала хитроумная схема легализации этого спирта, которой виртуозно владел прежний коммерческий директор Илья Аронович Гольдберг. Понятно, что при увольнении он не посвятил преемника в эту кухню. Очередная налоговая проверка без труда установила факты выпуска неучтенной продукции из неучтенного сырья. Штрафы составили такую сумму, что Арсену пришлось распродавать оборудование, чтобы не сесть в тюрьму за злостное уклонение от уплаты налогов. Уже через полгода водка «Дорохово» окончательно исчезла с рынка, а потом и сам завод, когда-то стоивший больше десяти миллионов долларов, был выставлен на продажу за миллион двести тысяч. Но даже за эту цену охотников на него не нашлось. За местом укрепилась репутация несчастливого, проклятого, а все водкозаводчики были людьми суеверными, жизнь научила.
Узнав о том, чем кончилась предпринимательская деятельность Арсена, Тимур не удивился. Примерно этого он и ожидал. Крах завода в Рузе оставил его равнодушным, гораздо больше беспокоила ситуация в Осетии. К тому, что из-за политики президента Дзасохова работать стало труднее, он уже привык. Но в последнее время появились новые неприятные тенденции. То ли потому, что увеличилась безработица, так как закрылись или перебазировались в Кабардино-Балкарию многие предприятия, не выдержав чиновничьих поборов, то ли нравы, царившие в Чечне и в соседней Ингушетии, распространились и на Осетию, как грипп, но криминогенная обстановка в республике заметно ухудшилась. Участились квартирные кражи, угоны автомобилей, уличные грабежи, но самое тревожное – чаще стали похищения людей с целью получения выкупа. Выкрадывали успешных бизнесменов, их жен и детей.
Когда такое случается с незнакомыми людьми, еще можно
посочувствовать им и повозмущаться неспособностью властей навести порядок, но все же дистанцироваться от чужой трагедии, не принимать ее близко к сердцу. Но когда украли семилетнюю дочь у близкого знакомого, владельца ликероводочного завода, Тимур почувствовал себя, как солдат под артиллерийским обстрелом, когда снаряды рвутся совсем рядом.
Дочь удалось благополучно вернуть за выкуп в пятьсот тысяч долларов, но этот случай подействовал на Тимура очень болезненно. Сыновей возили в школу и из школы на машине в сопровождении охранника, Алина с наступлением темноты не выходила из дому одна, но от всего не убережешься.
Тимур все чаще жалел, что в свое время не прислушался к словам Алихана и вместе с ним не перебрался в Москву. Он бы и сейчас это сделал, но не пускали дела. На спиртзаводе сложилась крепкая команда, она могла нормально работать и без постоянного присутствия Тимура. Бесланский же завод нельзя было оставлять без присмотра ни на один день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145