Огхар встал и энергично ткнул пальцем в мою сторону:
- Что ж, неплохо, Корвас. Я знаю, что считаюсь добросердечным владыкой, однако вовсе не пойду против собственной натуры, если прикажу связать тебя и выставить на всеобщее обозрение на деревенской площади - без всяких там орехов!
Пока я мысленно представлял себе подобный мрачный поворот судьбы, вождь съел несколько орехов, а его слуги потушили все лампады с ладаном и открыли двери хижины. Когда дым немного рассеялся, я вежливо поклонился и сказал:
- Вот видишь, великий Огхар, божественная шкатулка на твоих глазах выступила в роли глотка свежего воздуха.
- Ну что ж, давай! Покажи мне, как ты изменишь мнение всего остального мира о моем народе.
- Насколько я понимаю содержание записки, великий Огхар, нужно изменить вовсе не мнение других народов. Окружающий мир с радостью исповедует свою религию. То же самое можно сказать и о твоем народе, сделав исключение для Кози и собирателей орехов. Последние находят счастье в собственном несчастье и неизбывной скорби, потому что такова их жизнь. Остаетесь только ты и Кози.
- Ты сказал, что я - тот, кому нужны перемены.
- Да. Тебе и Кози, великий Огхар.
- Я вижу позорный столб на деревенском рынке, Корвас, и на нем начертано твое имя. - Огхар сложил на груди руки. - Очень хорошо, как же ты собираешься изменить меня?
- Я не могу изменить тебя, Огхар. Только великий вождь может изменить великого вождя.
- Что стоит за твоими словами, Корвас? Выражайся яснее и не уподобляйся оракулу.
Пожалуй, вождь отчасти был прав.
- Я думаю, это просто означает, что только ты сам, Огхар, можешь изменить себя.
Я нервно облизал губы, поскольку был не слишком уверен в том, что предложение шкатулки принесет желаемый результат. Я снова посмотрел на Кози.
- Вождю необходимо кое-что написать.
- Бумаги и угля! - рявкнул тот, обращаясь к одному из слуг, который практически в мгновение ока принес требуемое, затем рухнул на колени перед троном и протянул своему владыке бумагу и карандаш.
Вождь взял их и, положив лист на широкий подлокотник кресла, вопрошающе поднял на меня брови.
- Изложи на бумаге весь свой собственный стыд и стыд за свой народ, Огхар!
- Что?
- Напиши все это на бумаге, великий вождь! Напиши все самое плохое, что есть у тебя на сердце.
Последовала довольно долгая пауза, нарушаемая лишь усердным скрежетанием угольного карандаша по бумаге. Наконец скрежет прекратился.
- Очень хорошо.
Прежде чем приступить ко второй части задуманного, я испытал легкое головокружение.
- А теперь напиши о своей уязвленной ложной гордости.
Возникла очередная пауза, вскоре нарушенная новым скрежетом карандаша. Закончив писать, вождь поднял голову и посмотрел на меня:
- Ты когда-нибудь видел, как поднимается под ногтем большого пальца ноги волдырь после прикосновения к нему раскаленного добела железа?
- Нет. Думаю, что никогда этого не видел.
- Это очень больно. Особенно больно становится после того, как то же самое проделывается со всеми остальными пальцами на руках и на ногах. Волдырь постепенно наливается жидкостью, но не может лопнуть, потому что на него слишком сильно давит ноготь.
- Это просто очаровательно!
Огхар поднял вверх карандаш.
- Что дальше?
Я посмотрел на Руутера, сглотнул и перевел взгляд на Огхара.
- Напиши... напиши о своем желании добиться одобрения и уважения других на... на...
- На бумаге?
- Да, - с трудом выдавил я.
Огхар откинулся на спинку трона.
- Корвас, я не знаю, каковы твои намерения, но в данную минуту, прямо сейчас, ты станешь песчинкой, крошкой хлеба на губах огромного дракона.
- Есть еще кое-что, великий Огхар.
- Что же именно?
Я повернулся к Кози и шепнул ему:
- Еще нужен какой-нибудь ящик.
- Ящик? Какой?
- Да любой! Ящик, коробка, какой-нибудь сосуд с крышкой.
Кози сделал знак слуге, державшему в руках прикрытую крышкой чашу. Он взял ее, высыпал прямо в руки слуге ее содержимое - каких-то засахаренных пауков, поставил на место крышку и протянул ее мне.
- Как зовут бога, покровителя этого жилища? - поинтересовался я.
- Юлус.
Я протянул Кози свой нож и крышку от чаши.
- Выцарапайте это имя вот здесь, на вашем языке.
Послушно выполнив сказанное, Кози вопрошающе посмотрел на меня:
- Что дальше?
Я забрал у Кози нож, передал ему чашу и указал на Огхара:
- Отдай ему это!
Кози подошел к трону, передал вождю чашу и вернулся на свое прежнее место.
Огхар Отважный держал чашу перед собой.
- Что же дальше, хлебная крошка?
- Подними крышку, попроси Юлуса принять то, что написано тобой на бумаге, положи бумаги в чашу и накрой ее крышкой.
Вождь послушно последовал совету, посмотрел на меня и требовательно произнес:
- Ну-у?
- Так, значит, вождь: стыд, ложная гордость и все прочее?
- И что будет со всем этим? - ответил Огхар вопросом на вопрос.
- Ты избавишься от всего этого!
- Должен признать, Корвас, что ты сейчас сказал величайшую глупость, какую я когда-либо слышал за мою долгую жизнь. - Вождь встал, указал на меня пальцем, и в тот же миг лицо его приняло довольно забавное выражение. Он опустил указательный перст и снова сел на трон. Наконец Огхар заговорил: - Похоже, Корвас, я действительно от всего этого избавился.
С губ собравшихся в хижине слуг слетел звук счастливого удивления. Вождь с потемневшим от гнева лицом посмотрел на Кози и закричал:
- Еще бумаги!
К трону тут же устремился слуга с новым запасом бумаги. Вождь взял ее, нацарапал на листке несколько слов, сложил его и бросил в чашу. Вернув на место крышку, он какое-то время безмолвно смотрел в потолок, затем перевел взгляд на Кози. Я улыбнулся.
- Я положил в чашу свой гнев, Кози, - произнес Огхар.
После этого он сошел вниз с трона и встал перед своим бывшим главным военачальником, который к этому времени лежал на полу, покорно уткнув лицо в устилавший его ковер. Он поднял Кози на ноги и дружески положил ему руки на плечо.
- Я больше не сержусь на тебя, мой старый друг, и все же ты по-прежнему несчастен.
- Я остаюсь все тем же генералом без армии, мой повелитель.
Огхар тут же повернулся ко мне:
- Корвас, что нужно сейчас моему первому советнику?
- То же самое, что нужно было тебе, великий вождь, собственная божественная шкатулка.
- Прекрасно. - Огхар повернулся к слуге. - Принеси божественную шкатулку для Кози.
Когда слуга убежал выполнять повеление своего владыки, Огхар снова занял место на троне и кивнул Синдии:
- Теперь я готов выслушать твою просьбу.
Жрица обняла Тайю за плечи.
- Великий Огхар, мы прибыли в твой край для того, чтобы выполнить древнее пророчество. Этот малыш - тот самый Второй, которому предстоит найти Героя-Воина. Этот Воин должен сразиться с Великим Разрушителем Манку.
Вождь поднял руку и указующе вытянул палец, как бы припоминая что-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69