Митридат глубоко вздохнул и продолжал: – Отпиши царю Сотеру, что теперь я буду опекать их сыновей и что, поскольку в доме Птолемеев нет женщин подходящего возраста – Беренике уже за сорок, – его сыновья женятся на дочерях Митридата Понтийского и Антиохии Сирийской. И скажи спасибо своему богу со змеиным посохом: ты нужен мне, чтобы написать это письмо, иначе не сносить тебе головы, старик. Ты удивляешь меня своей непочтительностью.
Митридат подошел к троим юношам. Они были смущены и напуганы.
– Вы будете жить со мной в Понте, юные Птолемеи, – коротко бросил он им, – собирайтесь и поживее.
Когда могучий царский корабль Митридата снова вышел в море, за ним вышло несколько галер поменьше, которые затем двинулись на Эфес. Они везли девять тысяч талантов золота и трех наследников египетского трона. Кос оказался как нельзя кстати на пути царя Митридата. Теперь у него появились послушные его воле Птолемеи.
Когда Митридат прибыл к месту высадки на Родос, выбранному Пелопидом, то оказалось, что транспортные корабли с воинами в большинстве своем так и не подошли, и начинать штурм Родоса было нельзя.
– Мы можем подождать, пока не подойдет еще одна армия, о великий царь! – сказал Пелопид. – Родосский флотоводец Дамагор дважды нападал на наши суда и потопил многие их них. Уцелевшие корабли либо прибыли сюда, либо – а их увы, большинство, – повернули назад в Галикарнас. В следующий раз надо придать транспортным кораблям охрану из галер, и не высылать их в море без такого прикрытия.
Митридат, конечно же, не был от всего этого в восторге, но поскольку сам добрался до Родоса благополучно, успешно провел время на Косе и был безразличен к судьбе погибших солдат, то согласился ждать подкрепления и тем временем занялся сочинением письма Митридату-младшему, правившему в его отсутствие Понтом. Он сообщал ему о том, что делать с юными наследниками египетского трона.
«Они получили неплохое образование, но плохо сознают важнейшую роль, которую играет Понт в мире. Это, сын мой, надлежит исправить. Моих дочерей Клеопатру Трифену и Беренику Ниссу надо поскорее обручить с двумя младшими Птолемеями, Клеопатру – с Птолемеем Филадельфом, Беренику – просто с Птолемеем. Когда каждой из них исполнится пятнадцать, надо сыграть свадьбу.
Что же касается женоподобного Птолемея Александра, то его следует отучить от интереса к мужчинам. Египтяне охотнее всего увидели бы его на своем троне, ибо он – сын законный. Следовательно, если он хочет жить, пусть научится любить женщин. Поручаю тебе, сын мой, выполнить все мои распоряжения на этот счет».
Обычно царь диктовал писцам, но на сей раз он хотел написать послание собственноручно, а поскольку плохо владел пером, то на это у него ушло немало мучительных дней, и не один вариант был отброшен и предан сожжению.
К концу октября письмо было написано и отправлено, а Митридат собрал достаточно воинов для штурма Родоса. Он решил наступать ночью, сосредоточившись на том отрезке побережья, где раскинулся город Родос. Но никто среди понтийских военачальников не обладал умением и опытом брать столь хорошо укрепленные и большие города, как Родос. Атака обернулась неудачей. К несчастью, у Митридата не хватило терпения подвергнуть Родос долгой осаде и блокаде. Он понадеялся на лобовую атаку. Чтобы она оказалась успешной, решено было выманить родосские корабли из гавани и отправить их в погоню за галерами, игравшими роль приманки. После чего понтийцы нанесут удар с моря, пустив вперед самбуку.
Митридата радовало, что идею самбуки предложил он, а Пелопид и другие военачальники горячо ее расхвалили. Тогда Митридат сам решил заняться сооружением самбуки.
Он приказал, чтобы две больших и одинаковых размеров галеры, построенные по одному образцу на одной верфи, были привязаны канатами друг к дружке посредине. Увы, Митридат был неважным инженером, и это сыграло при построении самбуки пагубную роль. Ему следовало бы скрепить их с дальних бортов, чтобы груз, который им придется нести, равномерно распределился по всему корпусу. Он же распорядился скрепить их ближними, соприкасающимися бортами. Затем он велел установить на них одну огромную общую палубу, концы которой перекрывали дальние борта, нависая над водой, но не позаботился о том, чтобы палуба эта была надежно прикреплена к основанию. После чего на палубе были сооружены две башни – одна в передней, другая в задней ее части. Между башнями был проложен мост, который с помощью системы блоков и воротов можно было поднимать из исходного положения на палубе на самый верх башен. Внутри башен были устроены топчаки, и сотни рабов должны были на них поднимать и опускать мост. По всей длине моста от носа до кормы был сделан забор из толстых досок – своеобразный щит от метательных снарядов всех видов. Когда мост поднимали на максимальную высоту, его можно было забросить на огромную крепостную стену родосского порта, и тогда по нему преодолеть вал.
Штурм начался тихим днем в конце ноября через два часа после того, как родосские корабли устремились за приманкой на север. Понтийские солдаты бросились на штурм стен города с суши, и их корабли стали медленно входить в родосскую гавань, стараясь отрезать вышедшие в море суда родоссцев. Те поняли свой промах и поспешили вернуться. В центре понтийской флотилии высилась гигантская самбука, которую тащили на буксире десятки кораблей полегче. За самбукой следовали корабли, набитые солдатами.
Пока родоссцы, тревожно перекликаясь, занимали боевые позиции, понтийские матросы ловко подвели самбуку боком к дамбе, за которой начиналась территория храма Исиды. Когда самбука причалила, к ней тотчас же пришвартовались и корабли с солдатами. Копья, стрелы и камни не нанесли им серьезного урона, и понтийское воинство хлынуло на самбуку, заполняя собой лежащий на палубе мост. Затем надсмотрщики взялись за бичи, и рабы привели в действие топчак. Мост стал медленно со скрипом и скрежетом подниматься, а с ним первая партия понтийских воинов. Сотни родосских голов в шлемах высунулись из-за укреплений. Они с изумлением и ужасом глядели на происходящее. Митридат сидел на троне на корме корабля, оказавшегося в самом центре скопления понтийских судов, и ждал, когда все основные силы родоссцев сосредоточатся вокруг храма Исиды. Тогда и остальные корабли смогут подойти к стене и солдаты попытаются преодолеть ее с помощью лестниц. Понтийские солдаты будут идти на приступ укреплений со всех сторон!
«На этот раз они от меня никуда не денутся», – думал Митридат, любовно оглядывая самбуку, над которой медленно поднимался мост. Еще немного, и он окажется вровень со стеной, а тогда понтийцы хлынут гурьбой на защитников города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Митридат подошел к троим юношам. Они были смущены и напуганы.
– Вы будете жить со мной в Понте, юные Птолемеи, – коротко бросил он им, – собирайтесь и поживее.
Когда могучий царский корабль Митридата снова вышел в море, за ним вышло несколько галер поменьше, которые затем двинулись на Эфес. Они везли девять тысяч талантов золота и трех наследников египетского трона. Кос оказался как нельзя кстати на пути царя Митридата. Теперь у него появились послушные его воле Птолемеи.
Когда Митридат прибыл к месту высадки на Родос, выбранному Пелопидом, то оказалось, что транспортные корабли с воинами в большинстве своем так и не подошли, и начинать штурм Родоса было нельзя.
– Мы можем подождать, пока не подойдет еще одна армия, о великий царь! – сказал Пелопид. – Родосский флотоводец Дамагор дважды нападал на наши суда и потопил многие их них. Уцелевшие корабли либо прибыли сюда, либо – а их увы, большинство, – повернули назад в Галикарнас. В следующий раз надо придать транспортным кораблям охрану из галер, и не высылать их в море без такого прикрытия.
Митридат, конечно же, не был от всего этого в восторге, но поскольку сам добрался до Родоса благополучно, успешно провел время на Косе и был безразличен к судьбе погибших солдат, то согласился ждать подкрепления и тем временем занялся сочинением письма Митридату-младшему, правившему в его отсутствие Понтом. Он сообщал ему о том, что делать с юными наследниками египетского трона.
«Они получили неплохое образование, но плохо сознают важнейшую роль, которую играет Понт в мире. Это, сын мой, надлежит исправить. Моих дочерей Клеопатру Трифену и Беренику Ниссу надо поскорее обручить с двумя младшими Птолемеями, Клеопатру – с Птолемеем Филадельфом, Беренику – просто с Птолемеем. Когда каждой из них исполнится пятнадцать, надо сыграть свадьбу.
Что же касается женоподобного Птолемея Александра, то его следует отучить от интереса к мужчинам. Египтяне охотнее всего увидели бы его на своем троне, ибо он – сын законный. Следовательно, если он хочет жить, пусть научится любить женщин. Поручаю тебе, сын мой, выполнить все мои распоряжения на этот счет».
Обычно царь диктовал писцам, но на сей раз он хотел написать послание собственноручно, а поскольку плохо владел пером, то на это у него ушло немало мучительных дней, и не один вариант был отброшен и предан сожжению.
К концу октября письмо было написано и отправлено, а Митридат собрал достаточно воинов для штурма Родоса. Он решил наступать ночью, сосредоточившись на том отрезке побережья, где раскинулся город Родос. Но никто среди понтийских военачальников не обладал умением и опытом брать столь хорошо укрепленные и большие города, как Родос. Атака обернулась неудачей. К несчастью, у Митридата не хватило терпения подвергнуть Родос долгой осаде и блокаде. Он понадеялся на лобовую атаку. Чтобы она оказалась успешной, решено было выманить родосские корабли из гавани и отправить их в погоню за галерами, игравшими роль приманки. После чего понтийцы нанесут удар с моря, пустив вперед самбуку.
Митридата радовало, что идею самбуки предложил он, а Пелопид и другие военачальники горячо ее расхвалили. Тогда Митридат сам решил заняться сооружением самбуки.
Он приказал, чтобы две больших и одинаковых размеров галеры, построенные по одному образцу на одной верфи, были привязаны канатами друг к дружке посредине. Увы, Митридат был неважным инженером, и это сыграло при построении самбуки пагубную роль. Ему следовало бы скрепить их с дальних бортов, чтобы груз, который им придется нести, равномерно распределился по всему корпусу. Он же распорядился скрепить их ближними, соприкасающимися бортами. Затем он велел установить на них одну огромную общую палубу, концы которой перекрывали дальние борта, нависая над водой, но не позаботился о том, чтобы палуба эта была надежно прикреплена к основанию. После чего на палубе были сооружены две башни – одна в передней, другая в задней ее части. Между башнями был проложен мост, который с помощью системы блоков и воротов можно было поднимать из исходного положения на палубе на самый верх башен. Внутри башен были устроены топчаки, и сотни рабов должны были на них поднимать и опускать мост. По всей длине моста от носа до кормы был сделан забор из толстых досок – своеобразный щит от метательных снарядов всех видов. Когда мост поднимали на максимальную высоту, его можно было забросить на огромную крепостную стену родосского порта, и тогда по нему преодолеть вал.
Штурм начался тихим днем в конце ноября через два часа после того, как родосские корабли устремились за приманкой на север. Понтийские солдаты бросились на штурм стен города с суши, и их корабли стали медленно входить в родосскую гавань, стараясь отрезать вышедшие в море суда родоссцев. Те поняли свой промах и поспешили вернуться. В центре понтийской флотилии высилась гигантская самбука, которую тащили на буксире десятки кораблей полегче. За самбукой следовали корабли, набитые солдатами.
Пока родоссцы, тревожно перекликаясь, занимали боевые позиции, понтийские матросы ловко подвели самбуку боком к дамбе, за которой начиналась территория храма Исиды. Когда самбука причалила, к ней тотчас же пришвартовались и корабли с солдатами. Копья, стрелы и камни не нанесли им серьезного урона, и понтийское воинство хлынуло на самбуку, заполняя собой лежащий на палубе мост. Затем надсмотрщики взялись за бичи, и рабы привели в действие топчак. Мост стал медленно со скрипом и скрежетом подниматься, а с ним первая партия понтийских воинов. Сотни родосских голов в шлемах высунулись из-за укреплений. Они с изумлением и ужасом глядели на происходящее. Митридат сидел на троне на корме корабля, оказавшегося в самом центре скопления понтийских судов, и ждал, когда все основные силы родоссцев сосредоточатся вокруг храма Исиды. Тогда и остальные корабли смогут подойти к стене и солдаты попытаются преодолеть ее с помощью лестниц. Понтийские солдаты будут идти на приступ укреплений со всех сторон!
«На этот раз они от меня никуда не денутся», – думал Митридат, любовно оглядывая самбуку, над которой медленно поднимался мост. Еще немного, и он окажется вровень со стеной, а тогда понтийцы хлынут гурьбой на защитников города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165