– Не говори, пожалуйста, ничего своему свекру. Для него это будет очень неловкая ситуация, ты понимаешь. Если считаешь нужным, скажи своему мужу. Мне надо написать Луцию Корнелию записку о том, где я нахожусь. У тебя есть кто-нибудь, чтобы отнес ее сразу же?
– Конечно, мама.
Дочь любого другого человека могла бы добавить, что утром он, безусловно, переменит свое решение, но не дочь Суллы: она лучше знала своего отца.
На рассвете пришел ответ от Суллы. Элия сломала печать дрожащими руками.
– Что он пишет? – напряглась в ожидании Корнелия Сулла.
– «Я развожусь с тобой по причине твоего бесплодия».
– О, мама, как это несправедливо! Он женился на тебе, потому что ты была бесплодна.
– Ты же знаешь, Корнелия, он очень хитер, – сказала с долей восхищения Элия. – Так как он выбрал это основание для развода со мной, я не могу требовать возмещения по закону. Я также не могу потребовать мое приданое, не могу просить о пенсии. Я была замужем за ним двенадцать лет. Но не имела детей ни с моим первым мужем, ни с ним. Ни один суд не поддержит меня.
– Тогда ты должна жить у меня, – потребовала Корнелия Сулла решительным тоном. – Прошлой ночью я рассказала Квинту Помпею, что произошло. Он считает, что все обойдется, если ты будешь жить здесь. Если бы ты не была такой милой, может быть и не обошлось бы. Но все должно кончиться хорошо, я знаю это.
– Бедный твой муж, – улыбаясь молвила Элия. – Что еще мог он сказать? Что еще может сказать его бедный отец, когда ему расскажут? Они оба золотые люди и очень благородные. Но я знаю, что мне делать, и это будет самое лучшее.
– Мама! Не вздумай.
Элия постаралась рассмеяться:
– Нет, нет, разумеется, я этого не сделаю, Корнелия! Это преследовало бы тебя до конца твоей жизни! А я так хочу, чтобы жизнь твоя была чудесной, дорогая моя девочка, – она решительно выпрямилась. – Я собираюсь к твоей бабушке Марций в Кумы.
– К бабушке? О, нет, она такая засушенная!
– Чепуха! Я жила у нее три месяца прошлым летом и прекрасно провела время. Она часто пишет мне теперь, потому что одинока, Корнелия. В шестьдесят семь лет она боится оказаться совсем заброшенной. Это ужасная судьба – не иметь рядом никого, кроме рабов, когда умираешь. Секст Юлий посещал ее нечасто, но она очень переживала, когда он умер. Я не думаю, что Гай Юлий виделся с ней в последние четыре-пять лет. И она не ладит с Аврелией и Клавдией. И со своими внуками.
– Именно это я имела в виду, мама. Она с причудами, ей трудно угодить, я это знаю! Она приглядывала за нами, пока не пришла ты.
– На самом деле мы с ней в хороших отношениях. И всегда были. И мы были друзьями задолго до того, как я вышла замуж за твоего отца. Это она рекомендовала меня ему как подходящую жену. Она оказывала мне покровительство. Если я буду жить у нее, то буду нужна. Я смогу делать полезную работу, и не буду в долгу перед ней. Сразу же, как только я опомнилась от шока, я подумала, что получу удовольствие от жизни и от ее компании, – заверила Элия.
Это превосходное решение, вытащенное, как казалось, из пустого мешка, было воспринято с искренней признательностью консулом Помпеем Руфом и его семьей. Хотя никто из членов семьи не отказал бы Элии в постоянном прибежище, теперь они готовы были предложить ей временное с подлинным удовольствием.
– Не понимаю я Луция Корнелия! – заявил консул Помпей Руф Элии днем позже. – Когда я увиделся с ним, то попытался затронуть вопрос об этом разводе только для того, чтобы объяснить, почему именно я дал тебе приют. Но он повернулся ко мне с таким выражением лица, что я заткнулся! Говорю тебе, я заткнулся. Ужасно! А я-то думал, что знаю его. Затруднение состоит в том, что я должен согласовывать свои действия с ним на благо нашей общей службы. Мы обещали нашим выборщикам, что будем работать вместе в дружеском согласии, и я не могу отказаться от этого обещания.
– Разумеется, не можешь, – сердечно сказала Элия. – Квинт Помпей, в мои намерения никогда не входило настраивать тебя против Луция Корнелия, поверь мне! То, что происходит между мужем и женой, это их частное дело, и для посторонних глаз представляется необъяснимым, когда брак распадается без видимых причин. Причины всегда есть и обычно все они достаточно весомы. Кто знает, может быть Луций Корнелий и в самом деле хотел еще детей. Его единственный сын умер, у него не было наследника. И у него действительно не много денег, так я понимаю вопрос с приданым. Со мной все будет в порядке. Если вы найдете кого-нибудь, кто отвезет это письмо в Кумы и подождет ответа от Марций, мы скоро узнаем, как я смогу урегулировать этот вопрос.
Квинт Помпей опустил глаза, его лицо стало краснее волос:
– Луций Корнелий прислал твою одежду и вещи, Элия. Я очень сожалею.
– Что ж, это хорошая новость! – ответила Элия, стараясь быть спокойной. – А я уже начала думать, что он выбросит их.
– Весь Рим об этом говорит.
– О чем? – Она подняла на него глаза.
– О вашем разводе. О его жестокости по отношению к тебе. Все это плохо восприняли, – Квинт Помпей прокашлялся. – Ты оказалась самой любимой и уважаемой женщиной Рима. Повсюду обсуждают эту историю, включая и твое безденежное положение. На форуме сегодня утром в его адрес свистели и шикали.
– О, бедный Луций Корнелий, – молвила она печально. – Ему не следовало бы отвечать на это ненавистью.
– Если он и питает такие эмоции, то не показывает этого. Он ведет себя так, будто ничего не произошло. – Квинт Помпей вздохнул: – Но почему, Элия? Почему? – он покачал головой. – После стольких лет это бессмысленно! Если он хотел другого сына, почему не развелся сразу после смерти молодого Суллы? Сейчас уже прошло три года.
Ответ на вопрос Помпея Руфа пришел к Элии еще до того, как она получила письмо из Кум, в котором Марция просила ее приехать.
Весть принес Квинт Помпей Младший, который обычно сообщал в доме о новостях, задыхаясь так, что с трудом мог говорить.
– Что случилось? – спросила Элия, потому что Корнелия Сулла не могла решиться.
– Луций… Корнелий! Он женился… на вдове Скавра! Корнелия Сулла не удивилась.
– Теперь он может позволить себе отдать тебе назад твое приданое, мама, – сказала она, поджав губы, – она богата, как Крез.
Молодой Помпей Руф принял чашу воды, осушил ее и стал говорить более внятно:
– Это случилось сегодня утром. Никто не знал, кроме Квинта Метелла Пия и Мамерка Лепида Ливиана. Я думаю, они должны были знать! Квинт Метелл Пий – ее двоюродный брат, а Мамерк Лепид Ливиан – душеприказчик Марка Эмилия Скавра.
– Как ее зовут? Я никак не могу вспомнить ее имя! – воскликнула изумленная Элия.
– Цецилия Метелла Далматика. Но все зовут ее просто Далматика, как мне сказали. Говорят, что несколько лет назад она была так влюблена в Луция Корнелия, что поставила в дурацкое положение и себя и Марка Эмилия Скавра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
– Конечно, мама.
Дочь любого другого человека могла бы добавить, что утром он, безусловно, переменит свое решение, но не дочь Суллы: она лучше знала своего отца.
На рассвете пришел ответ от Суллы. Элия сломала печать дрожащими руками.
– Что он пишет? – напряглась в ожидании Корнелия Сулла.
– «Я развожусь с тобой по причине твоего бесплодия».
– О, мама, как это несправедливо! Он женился на тебе, потому что ты была бесплодна.
– Ты же знаешь, Корнелия, он очень хитер, – сказала с долей восхищения Элия. – Так как он выбрал это основание для развода со мной, я не могу требовать возмещения по закону. Я также не могу потребовать мое приданое, не могу просить о пенсии. Я была замужем за ним двенадцать лет. Но не имела детей ни с моим первым мужем, ни с ним. Ни один суд не поддержит меня.
– Тогда ты должна жить у меня, – потребовала Корнелия Сулла решительным тоном. – Прошлой ночью я рассказала Квинту Помпею, что произошло. Он считает, что все обойдется, если ты будешь жить здесь. Если бы ты не была такой милой, может быть и не обошлось бы. Но все должно кончиться хорошо, я знаю это.
– Бедный твой муж, – улыбаясь молвила Элия. – Что еще мог он сказать? Что еще может сказать его бедный отец, когда ему расскажут? Они оба золотые люди и очень благородные. Но я знаю, что мне делать, и это будет самое лучшее.
– Мама! Не вздумай.
Элия постаралась рассмеяться:
– Нет, нет, разумеется, я этого не сделаю, Корнелия! Это преследовало бы тебя до конца твоей жизни! А я так хочу, чтобы жизнь твоя была чудесной, дорогая моя девочка, – она решительно выпрямилась. – Я собираюсь к твоей бабушке Марций в Кумы.
– К бабушке? О, нет, она такая засушенная!
– Чепуха! Я жила у нее три месяца прошлым летом и прекрасно провела время. Она часто пишет мне теперь, потому что одинока, Корнелия. В шестьдесят семь лет она боится оказаться совсем заброшенной. Это ужасная судьба – не иметь рядом никого, кроме рабов, когда умираешь. Секст Юлий посещал ее нечасто, но она очень переживала, когда он умер. Я не думаю, что Гай Юлий виделся с ней в последние четыре-пять лет. И она не ладит с Аврелией и Клавдией. И со своими внуками.
– Именно это я имела в виду, мама. Она с причудами, ей трудно угодить, я это знаю! Она приглядывала за нами, пока не пришла ты.
– На самом деле мы с ней в хороших отношениях. И всегда были. И мы были друзьями задолго до того, как я вышла замуж за твоего отца. Это она рекомендовала меня ему как подходящую жену. Она оказывала мне покровительство. Если я буду жить у нее, то буду нужна. Я смогу делать полезную работу, и не буду в долгу перед ней. Сразу же, как только я опомнилась от шока, я подумала, что получу удовольствие от жизни и от ее компании, – заверила Элия.
Это превосходное решение, вытащенное, как казалось, из пустого мешка, было воспринято с искренней признательностью консулом Помпеем Руфом и его семьей. Хотя никто из членов семьи не отказал бы Элии в постоянном прибежище, теперь они готовы были предложить ей временное с подлинным удовольствием.
– Не понимаю я Луция Корнелия! – заявил консул Помпей Руф Элии днем позже. – Когда я увиделся с ним, то попытался затронуть вопрос об этом разводе только для того, чтобы объяснить, почему именно я дал тебе приют. Но он повернулся ко мне с таким выражением лица, что я заткнулся! Говорю тебе, я заткнулся. Ужасно! А я-то думал, что знаю его. Затруднение состоит в том, что я должен согласовывать свои действия с ним на благо нашей общей службы. Мы обещали нашим выборщикам, что будем работать вместе в дружеском согласии, и я не могу отказаться от этого обещания.
– Разумеется, не можешь, – сердечно сказала Элия. – Квинт Помпей, в мои намерения никогда не входило настраивать тебя против Луция Корнелия, поверь мне! То, что происходит между мужем и женой, это их частное дело, и для посторонних глаз представляется необъяснимым, когда брак распадается без видимых причин. Причины всегда есть и обычно все они достаточно весомы. Кто знает, может быть Луций Корнелий и в самом деле хотел еще детей. Его единственный сын умер, у него не было наследника. И у него действительно не много денег, так я понимаю вопрос с приданым. Со мной все будет в порядке. Если вы найдете кого-нибудь, кто отвезет это письмо в Кумы и подождет ответа от Марций, мы скоро узнаем, как я смогу урегулировать этот вопрос.
Квинт Помпей опустил глаза, его лицо стало краснее волос:
– Луций Корнелий прислал твою одежду и вещи, Элия. Я очень сожалею.
– Что ж, это хорошая новость! – ответила Элия, стараясь быть спокойной. – А я уже начала думать, что он выбросит их.
– Весь Рим об этом говорит.
– О чем? – Она подняла на него глаза.
– О вашем разводе. О его жестокости по отношению к тебе. Все это плохо восприняли, – Квинт Помпей прокашлялся. – Ты оказалась самой любимой и уважаемой женщиной Рима. Повсюду обсуждают эту историю, включая и твое безденежное положение. На форуме сегодня утром в его адрес свистели и шикали.
– О, бедный Луций Корнелий, – молвила она печально. – Ему не следовало бы отвечать на это ненавистью.
– Если он и питает такие эмоции, то не показывает этого. Он ведет себя так, будто ничего не произошло. – Квинт Помпей вздохнул: – Но почему, Элия? Почему? – он покачал головой. – После стольких лет это бессмысленно! Если он хотел другого сына, почему не развелся сразу после смерти молодого Суллы? Сейчас уже прошло три года.
Ответ на вопрос Помпея Руфа пришел к Элии еще до того, как она получила письмо из Кум, в котором Марция просила ее приехать.
Весть принес Квинт Помпей Младший, который обычно сообщал в доме о новостях, задыхаясь так, что с трудом мог говорить.
– Что случилось? – спросила Элия, потому что Корнелия Сулла не могла решиться.
– Луций… Корнелий! Он женился… на вдове Скавра! Корнелия Сулла не удивилась.
– Теперь он может позволить себе отдать тебе назад твое приданое, мама, – сказала она, поджав губы, – она богата, как Крез.
Молодой Помпей Руф принял чашу воды, осушил ее и стал говорить более внятно:
– Это случилось сегодня утром. Никто не знал, кроме Квинта Метелла Пия и Мамерка Лепида Ливиана. Я думаю, они должны были знать! Квинт Метелл Пий – ее двоюродный брат, а Мамерк Лепид Ливиан – душеприказчик Марка Эмилия Скавра.
– Как ее зовут? Я никак не могу вспомнить ее имя! – воскликнула изумленная Элия.
– Цецилия Метелла Далматика. Но все зовут ее просто Далматика, как мне сказали. Говорят, что несколько лет назад она была так влюблена в Луция Корнелия, что поставила в дурацкое положение и себя и Марка Эмилия Скавра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165