Обе засмеялись от счастья. Горячим объятиям не помешал даже тяжелый бархатный плащ Эммы. Ее тревожное волнение стало стихать. Она наслаждалась привычным уютом родного дома и любящим вниманием Таси.
Откинувшись назад, Тася оценивающе оглядела ее.
– Потрясающе, – объявила она. – Сияющая, улыбающаяся, великолепно одетая. Ты, Эмма, просто цветешь. – Взгляд ее перешел на маленькую фигурку рядом с Эммой, и серо-голубые глаза слегка расширились. Удивление заставило Тасю слегка побледнеть. Нежные губы задрожали, она прошептала что-то, по-русски. Затем, взяв себя в руки, спросила дрогнувшим голосом:
– Кто это?..
– Это Джейк, – ответила Эмма, положив руку на окаменевшее плечико ребенка. – Сын Николая.
Проявив необыкновенную выдержку, Тася скрыла изумление.
– Разумеется, породу Ангеловских узнаешь сразу. Особенно глаза. – Она встретилась взглядом с мальчиком и улыбнулась, заметив добрым голосом:
– Сын Николая. Полагаю, это означает, что я – твоя бабушка, не так ли? – Прошумев шелковыми юбками, она опустилась рядом с ним на колени и обняла его, окутав ароматом нежных духов.
– Ты слишком красивая, чтобы быть бабушкой, – с детской непосредственностью заявил Джейк, принимая ее ласку, и приглушенным голосом добавил:
– И пахнешь ты тоже не как бабушка.
Тася рассмеялась.
– А ты, мой милый, умеешь обращаться с женщинами, в точности как твой отец. Если хочешь, можешь называть меня «ба-бу-ля». Так часто зовут бабушек русские. – Она встала и, сняв с него шапочку, погладила темную головку. – Хочешь посидеть с моим сыном Уильямом? Они с гувернером как раз заканчивают урок. Пойдем со мной и посмотрим, как они там.
– А где Закари? – поинтересовалась Эмма.
– Он в детской, у него время сна. – Тася протянула руку Джейку, который послушно ее взял.
Втроем они прошли по внутренним дворикам и холлам, обрамленным мраморными колоннами, поднялись по лестнице, вдоль которой висели бесценные гобелены со сценами из средневековой жизни. Тася поощряла болтовню Джейка, а он с жаром рассказывал ей о зверинце в поместье Ангеловских, о том, что он делает вместе со своим папой. Так добрались они до классной комнаты, уютной, переполненной игрушками и книжками. На стенах были развешаны географические карты и гравюры с иллюстрациями к детским книжкам.
Уильям, сидевший за столом напротив молодого человека ученой наружности, поднял глаза на вошедших. При виде Эммы он испустил восторженный крик и соскочил со стула.
– Эмма! – вопил он, возбужденно обнимая ее. – Эмма, ты вернулась!
Она, смеясь, крепко прижала его к себе.
– Ох, Уильям, ты вырос по крайней мере на дюйм!
Ее темноволосый братик был, как всегда, на редкость здоровым и энергичным. Поглядев на Джейка, она увидела, что он попятился на несколько шагов и наблюдает за ними издали со смешанным выражением любопытства и ревности. Выпустив брата, она протолкнула вперед Джейка и положила руки ему на плечи.
– Уильям, это твой кузен Джейк. Сын Николая.
Мальчики пристально посмотрели друг на друга и за несколько секунд оценили и приняли друг друга. Знакомство состоялось.
– Значит, ты – Ангеловский? – уточнил Уильям. Джейк с осторожной гордостью кивнул:
– Я наполовину русский.
– Я тоже, – отозвался Уильям, и они обменялись застенчивыми улыбками.
– Посмотри, что у меня есть. – Джейк вытащил из кармана пригоршню солдатиков, и Уильям стал с интересом их разглядывать.
Тогда вмешалась Тася. Она коротко переговорила с гувернером, попросив включить Джейка в занятия.
Когда же мальчики уселись бок о бок за столом, Тася с Эммой покинули классную комнату и направились в гостиную.
– Папа дома? – с волнением спросила Эмма.
– Он на заседании правления железнодорожной компании. Я ожидаю его вскоре домой. – Тася обвила рукой тонкую талию Эммы. – А пока расскажи мне о Джейке.
– Николай впервые увидел его несколько недель назад. Мать Джейка работала молочницей на одной из ферм, принадлежащих Николаю. Недавно она умерла, и кто-то из ее деревни привел ребенка к нам. Николай решил оставить сына при себе и открыто его признал.
– Я нахожу все это удивительным, – откровенно призналась Тася. – Не припоминаю, чтобы Николай когда-либо проявлял любовь к детям. Дело не только в этом. Мальчик как две капли воды похож на Михаила, его вид, должно быть, причинил Николаю ужасную боль.
– Да, – кивнула Эмма. – Вся эта история оказалась для него большим потрясением. Сначала он на мальчика смотреть не мог, но теперь обожает его. Видеть их вместе – зрелище поразительное.
Тася недоуменно покачала головой.
– Полагаю, что дети вызывают в людях все лучшее. Даже в таком человеке, как Николай. – Она помолчала и добавила:
– Ты выглядишь здоровой и счастливой, Эмма. Надеюсь, Николай хорошо к тебе относится?
– Сначала относился плохо, – слегка покраснев, ответила Эмма. – Но в последнее время… – щеки ее запылали еще сильнее, – в последнее время все изменилось к лучшему. Правда, я не уверена, насколько эта перемена постоянна. Мне остается только надеяться.
Они сидели в гостиной и разговаривали. Тася, как всегда, шила. Иголка сновала в ее ловких нежных пальчиках, починяя разорванный манжет мужниной рубашки. Чувствуя невероятное облегчение от того, что может откровенно обсудить наболевшее, Эмма рассказала Тасе о странном поведении Николая в последние месяцы.
– Сначала были минуты, когда ему казалось, будто он видит нечто знакомое. У него бывали видения, о которых он не любил говорить, и они его очень тревожили.
– Видения? – повторила Тася, опуская зашитую рубашку на колени и внимательно вглядываясь в Эмму. – Что за видения?
– Точно не знаю. Но каждый раз, когда это случалось, у него появлялось на лице странное выражение – смесь страха и гнева. А потом я нашла картину. Помнишь, в одном из писем я упоминала, что мы реставрируем старый пейзаж? Оказалось, что под ним находился портрет предка Ангеловских. Какого-то очень отдаленного прадедушки Ника. Точный его двойник. Когда он впервые его рассмотрел как следует, то побелел и упал без чувств. Мы целый час не могли привести его в себя. А когда он наконец очнулся, то стал совершенно другим.
– Другим? – Тася была ошеломлена и заинтригована.
– Передо мной словно предстала другая сторона медали. Еще вчера он не хотел иметь ничего общего ни со мной, ни с Джейком, а сегодня мы стали для него самым важным на свете. Позже он рассказал, что вспомнил свою прошлую жизнь, в которой мы с ним были женаты. После этого для него все изменилось. – Эмма смущенно насупилась. – Ни один разумный человек в такое не поверит. Да и мне никогда бы не пришло в голову, что среди всех людей именно Николай придумает подобную сказку. Скажи мне, bele-mere, мой муж что, сходит с ума или пытается меня одурачить, как последнюю простушку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91