Улыбка застыла на губах Эммы, она покачала головой:
– Ну и хорошенькое зрелище это будет!..
Она повела его в соседнее строение, где в просторной клетке металась ржаво-рыжая лисица. Животное лоснилось и выглядело здоровым, но передвигалось неровными скачками. Николай вздернул брови и, приглядевшись, заметил, что у лисицы нет передней лапы.
– Это лис. Я назвала его Престо. Как в музыке, – объяснила Эмма, – потому что он быстрый и ловкий.
– Видимо, все-таки недостаточно ловкий, если не сумел сохранить все свои лапы.
Лис бойко подскакал к поилке, которую Эмма наполнила до краев. Несколько глотков, и он обратил все внимание на Эмму. Блестящие темные глазки зверя пристально наблюдали, как Эмма вытаскивала из кармана яйцо.
– У меня для тебя лакомство, Престо, – зазывным тоном проговорила девушка. Она очистила вареное яйцо и просунула его сквозь прутья клетки.
Подрагивая от возбуждения, лис придвинулся поближе.
– Он попался в капкан. – С привычной сноровкой Эмма вовремя выпустила из пальцев яйцо. Престо тут же его подхватил и в два укуса с ним расправился. – Он отгрыз себе лапу, чтобы освободиться, и был полумертвым от потери крови и изнеможения. Если бы я тогда не нашла его, он сейчас украшал бы собой плащ или муфту какой-нибудь дамы…
– Ради Бога, – вежливо произнес Николай, – прибереги свое красноречие для членов клуба… как там он называется? Друзья животных или что-то в этом роде?..
– Королевское общество гуманного обращения с животными.
– Вот именно.
В ответ Эмма, обернувшись через плечо, удивила его проказливой улыбкой. Ни у какой другой женщины на свете не было такой улыбки, лукавой и быстрой, как солнечный зайчик. Перед ней невозможно было устоять.
– Если хотите и впредь навещать мой зверинец, Ник, терпите мое красноречие.
Николай чуть вздрогнул, услышав свое сокращенное имя. Так его звали лишь немногие друзья детства в России. В устах Эммы, произнесенное по-английски звонко и четко, оно прозвучало странно и необычно. Он вдруг ощутил потребность скрыться от ее безыскусной улыбки, по-детски незамутненной ясности взгляда. Однако он остался из-за необходимости докончить начатое: осторожно заманить ее в расставленные силки.
– Я не вижу смысла в подобных речах, – услышал он собственный голос. – По крайней мере до тех пор, пока не будет найдено замены продуктам, которые дают животные… включая мясо на вашем столе.
– Я – вегетарианка. – Поняв по выражению его лица, что этот термин ему не знаком, Эмма объяснила:
– Так у нас в Англии называют тех, кто не ест мяса. – Она рассмеялась при виде его поднятых бровей. – Вы удивлены? А разве в России нет вегетарианцев?
– У русских к еде три требования: побольше мяса, чтобы кости были крепкими, а кровь жаркой, черного хлеба, чтобы набить желудок, и водки, чтобы жизнь была веселее. Дайте русскому тарелку зелени, и он скормит ее корове.
На Эмму его слова не произвели особого впечатления.
– Я ем зелень каждый день.
– По-моему, душенька, ты доводишь свои взгляды до крайности. – По глазам Николая видно было, как его забавляет их разговор. – Когда же это ты решила прекратить есть мясо?
– Кажется, лет в тринадцать или чуть позже. Однажды вечером за ужином посреди разговоров я посмотрела на тарелку, где лежала жареная дичь, и вдруг поняла, что ковыряю трупик птицы… Увидела ее тоненькие ребрышки, жилки, мышцы, кожицу… – Ее передернуло при этом воспоминании. – Я извинилась, вышла из-за стола, а когда добралась до своей комнаты, меня вырвало. Мне было дурно несколько часов.
– Странное дитя, – улыбнулся Николай.
– Так все говорят. – Эмма махнула рукой, приглашая следовать за ней, и они направились к двери в соседнее строение. На ходу она искоса посмотрела на него. – Каким русским словом вы меня обозвали?
– Душенька.
– Что оно означает?
– Возможно, когда-нибудь я тебе объясню.
В ответ она сдвинула брови:
– Я, пожалуй, спрошу вечером у мачехи.
– А вот это будет неразумно.
– Почему? Это плохое слово? Ругательство?
Николай не успел ответить, а они уже вошли в строение. Несмотря на то что в помещении было много света и воздуха, проникавшего сквозь зарешеченные окна и двери, едкий кошачий запах ударил Николаю в ноздри. Однако он тут же забыл про вонь, когда увидел, как устремился к Эмме огромный полосатый зверь. Его остановила лишь железная решетка. Великолепный тигр со шкурой яркого красно-оранжевого цвета, с широкими черными полосами и белыми усами. Николай никогда не видел такого большого зверя… тем более так близко.
– Вы принесли его мне котенком. Помните?
– Разумеется, – тихо откликнулся Николай.
Это был единственный его подарок Эмме, тогда еще двенадцатилетней девочке. Он обнаружил больного тигренка в какой-то захудалой лавчонке, полной экзотических животных, купил и принес ей. С тех пор он этого зверя не видел.
Эмма присела около решетки на корточки и заворковала, словно разговаривала с ребенком:
– Маньчжур, это князь Николай.
Огромная кошка уселась у решетки и сонно, с видом полного удовлетворения уставилась на них из-под полузакрытых век. В стенке было прорезано отверстие, через которое Маньчжур мог выбираться в наружный загончик и греться на солнышке. Сейчас его лапы и брюхо были мокрыми: перед их приходом он нежился в неглубокой ванне с водой.
– Ну разве он не красив? – вопросила Эмма с материнской гордостью. – Посмотрите, какие у него огромные лапы. Знаете, тигры убили больше людей, чем любые другие кошачьи. Они на удивление непредсказуемы.
– Как чудесно, – сухо проронил Николай. У него перехватило дыхание, когда Эмма просунула руку через прутья решетки в клетку и стала почесывать шею тигра.
– В Азии, откуда родом Маньчжур, тигра считают символом реинкарнации, возрождения в другой жизни. – Эмма перевела глаза с Маньчжура на Николая. – По правде говоря, вы с ним похожи. Возможно, ваша светлость, вы были в прежней жизни тигром.
– Не лезь в клетку дальше.
Николай произнес это мягко, но в голосе прозвучала нотка, заставившая и Эмму, и тигра вопросительно оглянуться на него.
Эмма еще дальше просунула руку в клетку и стала гладить тигра сильнее.
– Если вы не забыли, у него нет когтей, – сказала она. – Их вырвали по приказу первого владельца. Маньчжур никогда не сможет сам добыть себе пропитание. Он никогда не узнает свободы. Бедный котеночек!
Она смотрела на тигра взглядом, полным любви и жалости. Из груди тигра вырвалось громовое любовное мурлыканье, он нежно уставился на Эмму, как детеныш на мать. Николай заметно напрягся и смог расслабиться, лишь когда она убрала руку из клетки.
– Не стоит волноваться, – заметила она. – Маньчжур считает меня другом.
– Или закуской перед обедом. – Николай поднял ведро с мясными обрезками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91