И отправиться в свободный полет.
— На сегодня — во всяком случае… Да, вот еще что. У вас, случайно, не найдется закурить?
Куницына пожала плечами:
— Не курю.
Естественно, не куришь. А если бы даже и курила, то угостить сигареткой работника правоохранительных органов посчитала бы ниже своего одетт-одиллиевского, жизелевского, распротак его балетного достоинства.
Мюрисепп снова оказался на высоте.
Он вытащил из кармана пачку «Парламента» (а как же иначе на такой высокооплачиваемой работе!) и протянул ее Сиверсу.
— Вот, возьмите.
— Тут последняя, — заглянув в пачку, сказал Бычье Сердце.
— Ничего. Я тоже не курю. Так, балуюсь… — Простодушный взгляд Мюрисеппа вдруг перестал быть простодушным: в нем проскользнуло что-то волчье, что-то холодновато-расчетливое. — Я вот о чем подумал. Может быть, его похитили… Ну ради выкупа, например. Роман был далеко не бедным человеком.
Бычье Сердце не успел даже поразиться переменам в облике Мюрисеппа: маска тихой благопристойности, едва не слетевшая с бородатой физиономии, снова была водворена на место. Фальстарт остался почти незамеченным. Да и был ли он?..
— Если его похитили ради выкупа, то зачем же убивать? — Куницына, судя по всему, решила окоротить приятеля.
— Получили свое, и…
— Очень остроумно, Женя, — снова встряла балеринка. — Его хотели похитить, и не нашли более подходящего места, чем станция метро, полная народу. Это же курам на смех!.. Ну, так мы можем идти?
— Я уже сказал…
Балетные быстренько сорвались с мест и сломя голову побежали к выходу: как из чумного барака, ей-богу! Как если бы Бычье Сердце был прокаженным со стажем или грозился наградить собеседников туберкулезом. В глазах Бычьего Сердца мелькали прямые, натренированные спины балетных, а в душе поднималась злость на них.
История, которую рассказали Куницына и Мюрисепп, никаких возражений у майора Сиверса не вызывала, — в общем, довольно складная и понятная история. Задержались на репетиции, а нужно было ехать на вечеринку. Подарка вовремя не купили (как это обычно у русских и бывает), решили приобрести по ходу, вместе с букетом.
Покойный вышел из машины у ближайшего метро. К машине больше не вернулся, и парень отправился его искать. А девушка осталась в «Лексусе». Никого не найдя и прождав час, посчитали нужным добираться до вечеринки своим ходом. Все правильно, не ждать же Валевского до второго пришествия. На дне рождения америкашки накачались до поросячьего визга дармовым виски да и пошли куролесить по улицам родного города. Вышли прямиком на джип, от Восстания до «Маяковской» рукой подать. А потом сели и поехали, раздавая взятки направо и налево: за отсутствие документов и вождение транспортного средства в нетрезвом виде.
Валевского не хватились ни в этот день, ни на следующий, потому что не должны были хватиться: исходя из показаний бывшей жены, Валевский личность своеобразная, ни с кем особенно не считается. Так что здесь все понятно. Одинаковые показания двоих людей — это уже кое-что.
Если не имел место предварительный сговор.
Кто такая Куницына? Бывшая жена.
Бывшая, чего не скажешь о ее ненависти к покойнику. Ненависть у балеринки самая что ни на есть настоящая, закаленная в боях, проверенная временем, густая, как свернувшаяся кровь.
Кто такой Мюрисепп? Правая рука Валевского, судя по всему. Проводит репетиции вместо босса, участвует в спорах по поводу «концепций вещи», наверняка спит и видит, чтобы занять место.., как это у них называется?., балетмейстера. И то, что он балуется «Парламентом», а не «Вогом», еще ничего не значит. Чем же еще баловаться, как не бессмысленно-легкими сигаретами типа «Парламента». Или «Вога», к примеру. А серьезные курильщики курят серьезные крепкие сигареты.
Вот тебе и Куницына с Мюрисеппом.
Друзья и соратники. А может быть, враги — но все равно соратники. Сладкая парочка, ничего не скажешь.
И на никем не подтвержденных показаниях этой сомнительной сладкой парочки он должен строить версию убийства!
А что, если…
Но чертово «если» в контексте двух балетных замухрышек никак не вытанцовывалось. Чертово «если» выглядывало из-за забора, который был сложен из хрупких балетных косточек. Таких хрупких, что их и соплей перешибешь. Бычье Сердце не мог пожаловаться на недостаток фантазии, но представить, что субтильная Куницына и благообразный Мюрисепп заманили светило современного танца в ближний пригород и порешили бедолагу в каком-то лодочном кооперативе… Нет, до таких высот воображение майора Сиверса явно не дотягивало.
Из состояния глубокой задумчивости Бычье Сердце вывел Максим Векслер.
— Все в порядке? — спросил он застенчивым, дрожащим голосом. Ни дать ни взять папаша близнецов-двоечников на ковре у школьного директора: как там мои архаровцы, школу еще не взорвали?
— В относительном. Мне нужны телефоны обоих ваших артистов. И ваш заодно.
— Зачем? — испугался Векслер.
— Мы должны снять показания с людей, близко знавших Валевского. Кстати, в тот вечер, в пятницу… В котором часу приехали на день рождения Мюрисепп и Куницына?
— Не помню точно. Уже после одиннадцати. Я, правда, быстро ушел. У меня недавно родился сын. Это наш первенец, жена нервничает…
— А в каких отношениях были Мюрисепп и Куницына с Валевским?
— Что значит — в каких отношениях?
В прекрасных. В самых лучших… Друзья, единомышленники, одна команда… Современный балет — вещь очень своеобразная, это вам не драматический театр, где все готовы друг друга в чайной ложке утопить.
Танец, как единый организм, требует взаимопонимания, я бы сказал, на молекулярном уровне…
Если Векслера не заткнуть, он перейдет на атомы.
— Я понял, Максим Леонидович… Ключи от машины Валевского у вас? Мюрисепп сказал, что передал их вам.
— Можно просто — Максим. Да-да, конечно…. — засуетился Векслер, вынимая из ящика стола связку ключей. — Простите, ради бога. Я совсем забыл о них. Ситуация, сами знаете.., так что немудрено. Тут и поесть позабудешь, не то что про какие-то ключи.
Бычье Сердце ухмыльнулся: судя по упитанной ряхе директора, тренировок в столовой он не пропускал.
— Зачем же такие крайности, Максим Леонидович. Все под богом ходим. Спокойнее надо быть и пищу принимать вовремя…
Ключей на диковинном, космического дизайна брелоке центрального замка было три. Один — явно от «Лекеуса», иначе и быть не может. Другой, маленький, смахивал на ключ от почтового или абонентского ящика. Третий, ригельный, был много больше двух других.
— От чего, как думаете? — спросил Бычье Сердце, вертя ригелем перед носом Векслера.
— Думаю, от квартиры.
— Думаете или знаете?
Невинный вопрос майора снова привел Максима Леонидовича в волнение.
— Предполагаю… У нас точно такой же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— На сегодня — во всяком случае… Да, вот еще что. У вас, случайно, не найдется закурить?
Куницына пожала плечами:
— Не курю.
Естественно, не куришь. А если бы даже и курила, то угостить сигареткой работника правоохранительных органов посчитала бы ниже своего одетт-одиллиевского, жизелевского, распротак его балетного достоинства.
Мюрисепп снова оказался на высоте.
Он вытащил из кармана пачку «Парламента» (а как же иначе на такой высокооплачиваемой работе!) и протянул ее Сиверсу.
— Вот, возьмите.
— Тут последняя, — заглянув в пачку, сказал Бычье Сердце.
— Ничего. Я тоже не курю. Так, балуюсь… — Простодушный взгляд Мюрисеппа вдруг перестал быть простодушным: в нем проскользнуло что-то волчье, что-то холодновато-расчетливое. — Я вот о чем подумал. Может быть, его похитили… Ну ради выкупа, например. Роман был далеко не бедным человеком.
Бычье Сердце не успел даже поразиться переменам в облике Мюрисеппа: маска тихой благопристойности, едва не слетевшая с бородатой физиономии, снова была водворена на место. Фальстарт остался почти незамеченным. Да и был ли он?..
— Если его похитили ради выкупа, то зачем же убивать? — Куницына, судя по всему, решила окоротить приятеля.
— Получили свое, и…
— Очень остроумно, Женя, — снова встряла балеринка. — Его хотели похитить, и не нашли более подходящего места, чем станция метро, полная народу. Это же курам на смех!.. Ну, так мы можем идти?
— Я уже сказал…
Балетные быстренько сорвались с мест и сломя голову побежали к выходу: как из чумного барака, ей-богу! Как если бы Бычье Сердце был прокаженным со стажем или грозился наградить собеседников туберкулезом. В глазах Бычьего Сердца мелькали прямые, натренированные спины балетных, а в душе поднималась злость на них.
История, которую рассказали Куницына и Мюрисепп, никаких возражений у майора Сиверса не вызывала, — в общем, довольно складная и понятная история. Задержались на репетиции, а нужно было ехать на вечеринку. Подарка вовремя не купили (как это обычно у русских и бывает), решили приобрести по ходу, вместе с букетом.
Покойный вышел из машины у ближайшего метро. К машине больше не вернулся, и парень отправился его искать. А девушка осталась в «Лексусе». Никого не найдя и прождав час, посчитали нужным добираться до вечеринки своим ходом. Все правильно, не ждать же Валевского до второго пришествия. На дне рождения америкашки накачались до поросячьего визга дармовым виски да и пошли куролесить по улицам родного города. Вышли прямиком на джип, от Восстания до «Маяковской» рукой подать. А потом сели и поехали, раздавая взятки направо и налево: за отсутствие документов и вождение транспортного средства в нетрезвом виде.
Валевского не хватились ни в этот день, ни на следующий, потому что не должны были хватиться: исходя из показаний бывшей жены, Валевский личность своеобразная, ни с кем особенно не считается. Так что здесь все понятно. Одинаковые показания двоих людей — это уже кое-что.
Если не имел место предварительный сговор.
Кто такая Куницына? Бывшая жена.
Бывшая, чего не скажешь о ее ненависти к покойнику. Ненависть у балеринки самая что ни на есть настоящая, закаленная в боях, проверенная временем, густая, как свернувшаяся кровь.
Кто такой Мюрисепп? Правая рука Валевского, судя по всему. Проводит репетиции вместо босса, участвует в спорах по поводу «концепций вещи», наверняка спит и видит, чтобы занять место.., как это у них называется?., балетмейстера. И то, что он балуется «Парламентом», а не «Вогом», еще ничего не значит. Чем же еще баловаться, как не бессмысленно-легкими сигаретами типа «Парламента». Или «Вога», к примеру. А серьезные курильщики курят серьезные крепкие сигареты.
Вот тебе и Куницына с Мюрисеппом.
Друзья и соратники. А может быть, враги — но все равно соратники. Сладкая парочка, ничего не скажешь.
И на никем не подтвержденных показаниях этой сомнительной сладкой парочки он должен строить версию убийства!
А что, если…
Но чертово «если» в контексте двух балетных замухрышек никак не вытанцовывалось. Чертово «если» выглядывало из-за забора, который был сложен из хрупких балетных косточек. Таких хрупких, что их и соплей перешибешь. Бычье Сердце не мог пожаловаться на недостаток фантазии, но представить, что субтильная Куницына и благообразный Мюрисепп заманили светило современного танца в ближний пригород и порешили бедолагу в каком-то лодочном кооперативе… Нет, до таких высот воображение майора Сиверса явно не дотягивало.
Из состояния глубокой задумчивости Бычье Сердце вывел Максим Векслер.
— Все в порядке? — спросил он застенчивым, дрожащим голосом. Ни дать ни взять папаша близнецов-двоечников на ковре у школьного директора: как там мои архаровцы, школу еще не взорвали?
— В относительном. Мне нужны телефоны обоих ваших артистов. И ваш заодно.
— Зачем? — испугался Векслер.
— Мы должны снять показания с людей, близко знавших Валевского. Кстати, в тот вечер, в пятницу… В котором часу приехали на день рождения Мюрисепп и Куницына?
— Не помню точно. Уже после одиннадцати. Я, правда, быстро ушел. У меня недавно родился сын. Это наш первенец, жена нервничает…
— А в каких отношениях были Мюрисепп и Куницына с Валевским?
— Что значит — в каких отношениях?
В прекрасных. В самых лучших… Друзья, единомышленники, одна команда… Современный балет — вещь очень своеобразная, это вам не драматический театр, где все готовы друг друга в чайной ложке утопить.
Танец, как единый организм, требует взаимопонимания, я бы сказал, на молекулярном уровне…
Если Векслера не заткнуть, он перейдет на атомы.
— Я понял, Максим Леонидович… Ключи от машины Валевского у вас? Мюрисепп сказал, что передал их вам.
— Можно просто — Максим. Да-да, конечно…. — засуетился Векслер, вынимая из ящика стола связку ключей. — Простите, ради бога. Я совсем забыл о них. Ситуация, сами знаете.., так что немудрено. Тут и поесть позабудешь, не то что про какие-то ключи.
Бычье Сердце ухмыльнулся: судя по упитанной ряхе директора, тренировок в столовой он не пропускал.
— Зачем же такие крайности, Максим Леонидович. Все под богом ходим. Спокойнее надо быть и пищу принимать вовремя…
Ключей на диковинном, космического дизайна брелоке центрального замка было три. Один — явно от «Лекеуса», иначе и быть не может. Другой, маленький, смахивал на ключ от почтового или абонентского ящика. Третий, ригельный, был много больше двух других.
— От чего, как думаете? — спросил Бычье Сердце, вертя ригелем перед носом Векслера.
— Думаю, от квартиры.
— Думаете или знаете?
Невинный вопрос майора снова привел Максима Леонидовича в волнение.
— Предполагаю… У нас точно такой же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100