И я ничего не успел. Он питается кровью — это кажется очевидным, достаточно поглядеть на останки солдат. Они все обескровлены. Прошлой ночью я выяснил, что он не отражается в зеркале — об этом говорится в легендах. Но что касается чеснока и серебра — это чушь. Он нисколько их не боится. Существо он несомненно ночное, появляется и действует только ночью. Однако я сильно сомневаюсь, что он проводит дневные часы, скажем, в гробу.
— Вампир... — тихо произнесла Магда. — Когда сидишь здесь при солнечном свете, это кажется настолько нелепым, настолько...
— Казалось ли тебе нелепым, когда позапрошлой ночью он наслал тьму в нашу комнату? Или когда схватил тебя за руку?
Магда поднялась, потирая руку: есть ли там еще след. Она отвернулась и закатала рукав. Да... Еще есть... бело-серое пятно, а кожа будто омертвела. Опуская рукав, девушка вдруг заметила, что пятно начало исчезать — там, куда падали прямые солнечные лучи, кожа вновь стала розовой и здоровой, и постепенно пятно пропало совсем.
Магда почувствовала слабость и ухватилась за спинку коляски, чтобы не упасть. Стараясь не подать вида, она повернулась к отцу.
Но напрасно Магда беспокоилась: глаза профессора по-прежнему были устремлены на замок — он ничего не заметил.
— Он сейчас где-то там, — произнес Куза, — дожидается наступления ночи. Я должен поговорить с ним.
— Он действительно вампир, папа? И правду ли он сказал, что был боярином пятьсот лет назад? Не хитрость ли это? Есть ли у него доказательства?
— Доказательства? — со злостью спросил старик. — А почему, собственно, он должен что-то доказывать? Не все ли ему равно, верим мы в это или нет? Он преследует свои цели и считает, что я могу быть ему полезен. «Союзник в борьбе с чужаками», вот что он сказал.
— Не позволяй ему использовать себя!
— А почему бы и нет? Я охотно помогу ему в борьбе с немцами, захватившими его замок, не понимаю только, какая от меня польза. Именно поэтому я немцам ничего и не сказал.
Магда чувствовала, что не только немцам — он и ей что-то недоговаривал. А это было на него не похоже.
— Папа, это несерьезно!
— У нас один враг, у Моласара и у меня, разве не так?
— На данный момент, возможно. А потом? Отец промолчал.
— И не забывай, он может оказать мне большую помощь в работе. Я должен все о нем знать. Должен поговорить с ним! Должен! — Он снова уставился на замок. — Теперь многое изменилось... столько всего нужно переосмыслить...
Магда попыталась уловить его настроение, но Не смогла.
— Что тебй беспокоит, папа? Многие годы, рискуя быть осмеянным, ты утверждал, что нельзя сбрасывать со счетов легенды о вампирах. Теперь же, когда, казалось бы, ты отомщен, почему-то огорчаешься вместо того, чтобы радоваться:
— Неужели ты так ничего и не поняла? Это была просто тренировка ума. Мне нравилось играть с этой мыслью, использовать ее в качестве стимулятора не только для себя самого, но и для других сотрудников исторического факультета, чтобы расшевелить их закостеневшие мозги!
— Но не только это, верно? Не станешь же ты отрицать?
— Хорошо... Но я никогда не думал, что подобное создание существует. И уж конечно, что я когда-нибудь увижу его собственными глазами — столкнусь с ним лицом к лицу. — Голос профессора упал до шепота. — И я никогда не предполагал, что он может бояться...
Отец умолк. Он как будто замкнулся в себе, шаря рукой в нагрудном кармане пальто.
— Бояться чего, папа? Чего именно?
Но профессор молчал, не сводя глаз с замка, не вынимая руки из кармана.
— Он — абсолютное зло, Магда. Паразит с паранормальной силой, питающийся человеческой кровью. Зло во плоти. Осязаемое зло. А если это так, то где же тогда добро?
— О чем ты говоришь? — Испуганно воскликнула Магда. Это — бессмыслица!
Старик вытащил руку из кармана и сунул ей что-то прямо под нос.
— Вот! Вот о чем я говорю!
В руке у него был серебряный крестик, позаимствованный ею у капитана. Что имеет в виду отец? Почему выглядит так странно и глаза необычно блестят?
- Не понимаю. — Моласар боится его!
— Что же в этом странного, папа? Согласно легендам, вампир и должен...
— Согласно легендам! Но это не легенда! Это действительность! И это напугало его! Эта штука чуть было не заставила его выскочить из комнаты! Крест!
Внезапно Магда поняла, что так взбудоражило отца.
— А! Сообразила наконец! — грустно улыбнулся старик. Бедный папа! Провести всю ночь в мучительных раздумьях! Разум
Магды сопротивлялся, отказываясь воздать должное услышанному.
— Но не можешь же ты считать...
— Надо смотреть фактам в лицо, Магда. — Он поднял крестик, и солнечные лучи заиграли на серебряной поверхности. — Это часть нашей веры, наших традиций, Христос не был мессией. Мессия еще придет. Христос был простым смертным, его последователи — добропорядочными, но обманутыми людьми. И если это правда... — крестик, казалось, гипнотизировал старика, — если это правда... если Христос был всего лишь человеком... почему тогда крест — причина его смерти — так ужасает вампира? Почему?
— Папа, ты торопишься с выводами! Должно быть что-то еще!
— Я уверен, что есть. Но подумай сама: ведь мы знали, что вампир боится креста из фольклора, из романов, из фильмов, снятых по мотивам преданий, но никогда не задумывались над этим. Вампир боится креста. Почему? Потому что крест — символ спасения человечества. Понимаешь, что это значит? Впервые мне это пришло в голову только нынешней ночью.
«Возможно ли такое? — спрашивала себя Магда, пока отец размышлял. — Может ли такое действительно быть?»
Профессор снова заговорил, и голос его звучал печально и глухо:
— Если существо, подобное Моласару, с нескрываемым ужасом относится к символу христианской веры, то сам собой напрашивается вывод, что Христос был больше, чем человеком, и если это правда, все традиции нашего народа, вся его вера на протяжении двух тысячелетий были ложными. Мессия уже приходил на землю, а мы не сумели его распознать!
— Ты не можешь так говорить! Я отказываюсь этому верить! Должно быть другое объяснение!
— Тебя при этом не было. Ты не видела отвращение на его лице при виде креста. Не видела, как он в ужасе отскочил и не подходил, пока я не убрал крест в коробку. Крест имеет над ним власть!
Должно быть, это правда. Хотя она противоречит всему, что знает Магда. Самой основе ее познаний. Но раз отец видел все это собственными глазами, значит, так оно и есть. Напрасно искала девушка слова утешения или поддержки, единственное, что смогла она произнести, это грустное «папа!».
Профессор с горечью улыбнулся.
— Не расстраивайся, дитя мое. Я не собираюсь выбросить Тору и податься в монастырь. Моя вера глубже. Но это наводит на размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Вампир... — тихо произнесла Магда. — Когда сидишь здесь при солнечном свете, это кажется настолько нелепым, настолько...
— Казалось ли тебе нелепым, когда позапрошлой ночью он наслал тьму в нашу комнату? Или когда схватил тебя за руку?
Магда поднялась, потирая руку: есть ли там еще след. Она отвернулась и закатала рукав. Да... Еще есть... бело-серое пятно, а кожа будто омертвела. Опуская рукав, девушка вдруг заметила, что пятно начало исчезать — там, куда падали прямые солнечные лучи, кожа вновь стала розовой и здоровой, и постепенно пятно пропало совсем.
Магда почувствовала слабость и ухватилась за спинку коляски, чтобы не упасть. Стараясь не подать вида, она повернулась к отцу.
Но напрасно Магда беспокоилась: глаза профессора по-прежнему были устремлены на замок — он ничего не заметил.
— Он сейчас где-то там, — произнес Куза, — дожидается наступления ночи. Я должен поговорить с ним.
— Он действительно вампир, папа? И правду ли он сказал, что был боярином пятьсот лет назад? Не хитрость ли это? Есть ли у него доказательства?
— Доказательства? — со злостью спросил старик. — А почему, собственно, он должен что-то доказывать? Не все ли ему равно, верим мы в это или нет? Он преследует свои цели и считает, что я могу быть ему полезен. «Союзник в борьбе с чужаками», вот что он сказал.
— Не позволяй ему использовать себя!
— А почему бы и нет? Я охотно помогу ему в борьбе с немцами, захватившими его замок, не понимаю только, какая от меня польза. Именно поэтому я немцам ничего и не сказал.
Магда чувствовала, что не только немцам — он и ей что-то недоговаривал. А это было на него не похоже.
— Папа, это несерьезно!
— У нас один враг, у Моласара и у меня, разве не так?
— На данный момент, возможно. А потом? Отец промолчал.
— И не забывай, он может оказать мне большую помощь в работе. Я должен все о нем знать. Должен поговорить с ним! Должен! — Он снова уставился на замок. — Теперь многое изменилось... столько всего нужно переосмыслить...
Магда попыталась уловить его настроение, но Не смогла.
— Что тебй беспокоит, папа? Многие годы, рискуя быть осмеянным, ты утверждал, что нельзя сбрасывать со счетов легенды о вампирах. Теперь же, когда, казалось бы, ты отомщен, почему-то огорчаешься вместо того, чтобы радоваться:
— Неужели ты так ничего и не поняла? Это была просто тренировка ума. Мне нравилось играть с этой мыслью, использовать ее в качестве стимулятора не только для себя самого, но и для других сотрудников исторического факультета, чтобы расшевелить их закостеневшие мозги!
— Но не только это, верно? Не станешь же ты отрицать?
— Хорошо... Но я никогда не думал, что подобное создание существует. И уж конечно, что я когда-нибудь увижу его собственными глазами — столкнусь с ним лицом к лицу. — Голос профессора упал до шепота. — И я никогда не предполагал, что он может бояться...
Отец умолк. Он как будто замкнулся в себе, шаря рукой в нагрудном кармане пальто.
— Бояться чего, папа? Чего именно?
Но профессор молчал, не сводя глаз с замка, не вынимая руки из кармана.
— Он — абсолютное зло, Магда. Паразит с паранормальной силой, питающийся человеческой кровью. Зло во плоти. Осязаемое зло. А если это так, то где же тогда добро?
— О чем ты говоришь? — Испуганно воскликнула Магда. Это — бессмыслица!
Старик вытащил руку из кармана и сунул ей что-то прямо под нос.
— Вот! Вот о чем я говорю!
В руке у него был серебряный крестик, позаимствованный ею у капитана. Что имеет в виду отец? Почему выглядит так странно и глаза необычно блестят?
- Не понимаю. — Моласар боится его!
— Что же в этом странного, папа? Согласно легендам, вампир и должен...
— Согласно легендам! Но это не легенда! Это действительность! И это напугало его! Эта штука чуть было не заставила его выскочить из комнаты! Крест!
Внезапно Магда поняла, что так взбудоражило отца.
— А! Сообразила наконец! — грустно улыбнулся старик. Бедный папа! Провести всю ночь в мучительных раздумьях! Разум
Магды сопротивлялся, отказываясь воздать должное услышанному.
— Но не можешь же ты считать...
— Надо смотреть фактам в лицо, Магда. — Он поднял крестик, и солнечные лучи заиграли на серебряной поверхности. — Это часть нашей веры, наших традиций, Христос не был мессией. Мессия еще придет. Христос был простым смертным, его последователи — добропорядочными, но обманутыми людьми. И если это правда... — крестик, казалось, гипнотизировал старика, — если это правда... если Христос был всего лишь человеком... почему тогда крест — причина его смерти — так ужасает вампира? Почему?
— Папа, ты торопишься с выводами! Должно быть что-то еще!
— Я уверен, что есть. Но подумай сама: ведь мы знали, что вампир боится креста из фольклора, из романов, из фильмов, снятых по мотивам преданий, но никогда не задумывались над этим. Вампир боится креста. Почему? Потому что крест — символ спасения человечества. Понимаешь, что это значит? Впервые мне это пришло в голову только нынешней ночью.
«Возможно ли такое? — спрашивала себя Магда, пока отец размышлял. — Может ли такое действительно быть?»
Профессор снова заговорил, и голос его звучал печально и глухо:
— Если существо, подобное Моласару, с нескрываемым ужасом относится к символу христианской веры, то сам собой напрашивается вывод, что Христос был больше, чем человеком, и если это правда, все традиции нашего народа, вся его вера на протяжении двух тысячелетий были ложными. Мессия уже приходил на землю, а мы не сумели его распознать!
— Ты не можешь так говорить! Я отказываюсь этому верить! Должно быть другое объяснение!
— Тебя при этом не было. Ты не видела отвращение на его лице при виде креста. Не видела, как он в ужасе отскочил и не подходил, пока я не убрал крест в коробку. Крест имеет над ним власть!
Должно быть, это правда. Хотя она противоречит всему, что знает Магда. Самой основе ее познаний. Но раз отец видел все это собственными глазами, значит, так оно и есть. Напрасно искала девушка слова утешения или поддержки, единственное, что смогла она произнести, это грустное «папа!».
Профессор с горечью улыбнулся.
— Не расстраивайся, дитя мое. Я не собираюсь выбросить Тору и податься в монастырь. Моя вера глубже. Но это наводит на размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102