Его пальцы вцепились ей в руку, и все крепче сжимали ее.
Наконец до нее дошел смысл его слов: к отцу ее не пустят и тут ничего не поделаешь.В полной растерянности она молча смотрела, как свет в комнате отца постепенно умирает, уступая место тьме.
Глава 18
Замок
Четверг, 1 мая
02 час. 17 мин.
Теодор Куза терпеливо и напряженно ждал, уверенный, сам не зная почему, что тварь, которая приходила прошлой ночью, обязательно вернется сегодня. Ведь он говорил с ней на древнем языке. Непременно вернется. Нынче ночью.
Это единственное, в чем он уверен. Возможно, он раскроет тайну, над которой ученые бились столетиями, если, конечно, доживет до рассвета. Профессора била дрожь — как в предчувствии открытия, так и от страха перед неизвестностью.
Все готово. Он сидит за столом, слева от него аккуратная стопка книг, справа — коробочка с талисманами, согласно преданиям отпугивающими вампиров, перед ним — кружка с теплой водой, без которой он не может обходиться. Под потолком, прямо над головой — лампочка, единственный источник света. И полная тишина нарушается лишь его дыханием.
Вдруг профессор понял: он не один.Прежде чем Куза смог что-либо разглядеть, он ощутил уже знакомое чувство близости зла, где-то за пределами видимости, не поддающееся описанию. Оно просто было здесь. Потом стала сгущаться тьма. На этот раз все происходило иначе. Если прошлой ночью тьма погло-
щала в комнате все пространство и шла отовсюду, то сегодня вползала другим путем — просачиваясь сквозь стены, постепенно обволакивая их и кольцом подкрадываясь к креслу.
Куза прижал ладони к крышке стола, чтобы не было заметно, как сильно трясутся руки. Он слышал стук собственного сердца — настолько громкий и сильный, что даже испугался, как бы оно не разорвалось. Наконец-то наступил долгожданный момент. Существо здесь!
Стены исчезли. Тьма окружила его эбонитовым сводом, свет от лампочки не шел Дальше края стола. Стало холодно, но не так сильно, как в прошлый раз, поскольку не было ветра.
— Где ты? — спросил профессор на старославянском.
Ответа не последовало. Но в темноте, там, куда уже не доставал свет лампы, что-то стояло в ожидании и, казалось, оценивало обстановку.
— Покажись, прошу тебя!
Наступила томительная пауза, затем из темноты раздался голос, произнесший с сильным акцентом:
— Я умею говорить и на более современном языке. — Профессор сразу распознал вариант дако-румынского диалекта, на котором говорили в этих краях в те времена, когда был построен замок.
Из темноты появился один угол стола, а вместе с ним и контуры фигуры. Куза мгновенно узнал лицо и глаза вчерашнего посетителя, прежде чем увидел его полностью. Это был мужчина гигантского роста, не меньше шести с половиной футов, широкоплечий, с гордой осанкой. Он стоял с вызывающим видом, расставив ноги и положив руки на пояс.
Черный плащ до самого пола был застегнут на шее золотой пряжкой с камнями. Под плащом Куза разглядел широкую красную рубаху, скорее всего, шелковую, свободные черные штаны, похожие на галифе, и высокие сапоги из грубой коричневой кожи.
Воплощение силы и жестокости.
— Откуда ты знаешь старый язык? —спросил пришелец.
— Я... Я долго его изучал, — заикаясь, ответил Куза. Голова была словно в тумане, он плохо соображал и забыл все, что собирался спросить, обдумывая это весь день. — Я думал, .вы придете во фраке, — в отчаянии сказал он первое, что пришло на ум.
Густые черные брови почти сошлись на переносице.
— Я не знаю, что значит «фрак».
Куза мысленно дал себе пинка — просто удивительно, насколько сильное влияние может оказать один-единственный роман, написанный в прошлом веке каким-то англичанином, на восприятие чисто румынской легенды. Он- наклонился вперед:
— Кто вы такой?
— Я — виконт Раду Моласар. Когда-то эта часть Валахии принадлежала мне.
Он явно имел в виду, что в свое время был феодалом.
— Боярин?
— Да. Один из немногих, кто оставался с Владом — с тем самым, кого прозвали Тепеш, или «сажающий на кол» — до самого конца, до самой его смерти под Бухарестом.
Хотя Куза и ожидал услышать нечто подобное, все равно был потрясен.
— Но это же произошло в 1476 году! Почти пятьсот лет назад! Неужели вам столько лет?
— Я был там...
— А где вы находились с пятнадцатого века?
— Здесь.
— Но почему? — Страх профессора уступил место возбуждению, мысли полетели вскачь. Он хотел знать все, и немедленно!
— Меня преследовали.
— Турки?
Моласар прищурился, сверкали лишь черные дыры зрачков.
— Нет... другие... сумасшедшие, готовые преследовать меня до самого края света, только бы уничтожить. Я знал, что в конце концов они настигнут меня. — Тут он улыбнулся, обнажив длинные желтоватые зубы, не очень острые, но все равно устрашающего вида. — Поэтому и решил переждать. Выстроил этот донжон, позаботился о том, чтобы за' ним следили, а сам скрылся.
— А вы... — Этот вопрос Куза хотел задать с самого начала, однако не решился, но теперь просто не мог удержаться. — Вы — нежить?
Опять улыбка — холодная, почти насмешливая.
— Нежить? Носферату? Морок? Возможно.
— Но как же вы...
Моласар нетерпеливо махнул рукой?
— Довольно! Хватит с меня глупых вопросов! Мне плевать на твою любознательность. Но ты сам мне не безразличен, потому что мы — соплеменники, а на нашу землю пришли завоеватели. Почему же ты с ними? Ты предал Валахию?
— Нет! — Страх, исчезнувший было, снова вернулся к профессору, таким гневом дышало лицо Моласара. — Они привезли меня сюда вопреки моей воле!
— Зачем?
— Думают, что я могу узнать, кто убивает их солдат. И мне кажется, я узнал... Или нет?
— Да. Узнал. — Гнева как не бывало. Моласар улыбнулся. — Они нужны мне для восстановления сил после долгого отдыха. Причем нужны все, чтобы вернуть прежнюю силу.
— Но вы не должны! — выпалил профессор. Моласар снова рассвирепел.
— Не смей указывать мне, что я должен, а чего не должен делать в собственном доме! Тем более когда его поганят захватчики! Я позаботился о том, чтобы ни один турок не сунулся на перевал, пока владел
этими землями, а теперь, проснувшись, обнаруживаю, что в моем доме полно немцев!
Он бушевал, расхаживал взад-вперед по комнате, сопровождая каждое слово взмахом огромного кулака.Куза воспользовался моментом, открыл коробочку и вынул осколок зеркала, который накануне добыла по его просьбе Магда. Пока Мола-сар в гневе метался по комнате, профессор попытался поймать в зеркале его отражение. Но в зеркале отражались только книги, хотя Мо-ласар стоял рядом. У боярина не было отражения.
Внезапно зеркало вырвали у него из рук. — Все еще любопытствуешь? — Моласар поднес зеркало к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Наконец до нее дошел смысл его слов: к отцу ее не пустят и тут ничего не поделаешь.В полной растерянности она молча смотрела, как свет в комнате отца постепенно умирает, уступая место тьме.
Глава 18
Замок
Четверг, 1 мая
02 час. 17 мин.
Теодор Куза терпеливо и напряженно ждал, уверенный, сам не зная почему, что тварь, которая приходила прошлой ночью, обязательно вернется сегодня. Ведь он говорил с ней на древнем языке. Непременно вернется. Нынче ночью.
Это единственное, в чем он уверен. Возможно, он раскроет тайну, над которой ученые бились столетиями, если, конечно, доживет до рассвета. Профессора била дрожь — как в предчувствии открытия, так и от страха перед неизвестностью.
Все готово. Он сидит за столом, слева от него аккуратная стопка книг, справа — коробочка с талисманами, согласно преданиям отпугивающими вампиров, перед ним — кружка с теплой водой, без которой он не может обходиться. Под потолком, прямо над головой — лампочка, единственный источник света. И полная тишина нарушается лишь его дыханием.
Вдруг профессор понял: он не один.Прежде чем Куза смог что-либо разглядеть, он ощутил уже знакомое чувство близости зла, где-то за пределами видимости, не поддающееся описанию. Оно просто было здесь. Потом стала сгущаться тьма. На этот раз все происходило иначе. Если прошлой ночью тьма погло-
щала в комнате все пространство и шла отовсюду, то сегодня вползала другим путем — просачиваясь сквозь стены, постепенно обволакивая их и кольцом подкрадываясь к креслу.
Куза прижал ладони к крышке стола, чтобы не было заметно, как сильно трясутся руки. Он слышал стук собственного сердца — настолько громкий и сильный, что даже испугался, как бы оно не разорвалось. Наконец-то наступил долгожданный момент. Существо здесь!
Стены исчезли. Тьма окружила его эбонитовым сводом, свет от лампочки не шел Дальше края стола. Стало холодно, но не так сильно, как в прошлый раз, поскольку не было ветра.
— Где ты? — спросил профессор на старославянском.
Ответа не последовало. Но в темноте, там, куда уже не доставал свет лампы, что-то стояло в ожидании и, казалось, оценивало обстановку.
— Покажись, прошу тебя!
Наступила томительная пауза, затем из темноты раздался голос, произнесший с сильным акцентом:
— Я умею говорить и на более современном языке. — Профессор сразу распознал вариант дако-румынского диалекта, на котором говорили в этих краях в те времена, когда был построен замок.
Из темноты появился один угол стола, а вместе с ним и контуры фигуры. Куза мгновенно узнал лицо и глаза вчерашнего посетителя, прежде чем увидел его полностью. Это был мужчина гигантского роста, не меньше шести с половиной футов, широкоплечий, с гордой осанкой. Он стоял с вызывающим видом, расставив ноги и положив руки на пояс.
Черный плащ до самого пола был застегнут на шее золотой пряжкой с камнями. Под плащом Куза разглядел широкую красную рубаху, скорее всего, шелковую, свободные черные штаны, похожие на галифе, и высокие сапоги из грубой коричневой кожи.
Воплощение силы и жестокости.
— Откуда ты знаешь старый язык? —спросил пришелец.
— Я... Я долго его изучал, — заикаясь, ответил Куза. Голова была словно в тумане, он плохо соображал и забыл все, что собирался спросить, обдумывая это весь день. — Я думал, .вы придете во фраке, — в отчаянии сказал он первое, что пришло на ум.
Густые черные брови почти сошлись на переносице.
— Я не знаю, что значит «фрак».
Куза мысленно дал себе пинка — просто удивительно, насколько сильное влияние может оказать один-единственный роман, написанный в прошлом веке каким-то англичанином, на восприятие чисто румынской легенды. Он- наклонился вперед:
— Кто вы такой?
— Я — виконт Раду Моласар. Когда-то эта часть Валахии принадлежала мне.
Он явно имел в виду, что в свое время был феодалом.
— Боярин?
— Да. Один из немногих, кто оставался с Владом — с тем самым, кого прозвали Тепеш, или «сажающий на кол» — до самого конца, до самой его смерти под Бухарестом.
Хотя Куза и ожидал услышать нечто подобное, все равно был потрясен.
— Но это же произошло в 1476 году! Почти пятьсот лет назад! Неужели вам столько лет?
— Я был там...
— А где вы находились с пятнадцатого века?
— Здесь.
— Но почему? — Страх профессора уступил место возбуждению, мысли полетели вскачь. Он хотел знать все, и немедленно!
— Меня преследовали.
— Турки?
Моласар прищурился, сверкали лишь черные дыры зрачков.
— Нет... другие... сумасшедшие, готовые преследовать меня до самого края света, только бы уничтожить. Я знал, что в конце концов они настигнут меня. — Тут он улыбнулся, обнажив длинные желтоватые зубы, не очень острые, но все равно устрашающего вида. — Поэтому и решил переждать. Выстроил этот донжон, позаботился о том, чтобы за' ним следили, а сам скрылся.
— А вы... — Этот вопрос Куза хотел задать с самого начала, однако не решился, но теперь просто не мог удержаться. — Вы — нежить?
Опять улыбка — холодная, почти насмешливая.
— Нежить? Носферату? Морок? Возможно.
— Но как же вы...
Моласар нетерпеливо махнул рукой?
— Довольно! Хватит с меня глупых вопросов! Мне плевать на твою любознательность. Но ты сам мне не безразличен, потому что мы — соплеменники, а на нашу землю пришли завоеватели. Почему же ты с ними? Ты предал Валахию?
— Нет! — Страх, исчезнувший было, снова вернулся к профессору, таким гневом дышало лицо Моласара. — Они привезли меня сюда вопреки моей воле!
— Зачем?
— Думают, что я могу узнать, кто убивает их солдат. И мне кажется, я узнал... Или нет?
— Да. Узнал. — Гнева как не бывало. Моласар улыбнулся. — Они нужны мне для восстановления сил после долгого отдыха. Причем нужны все, чтобы вернуть прежнюю силу.
— Но вы не должны! — выпалил профессор. Моласар снова рассвирепел.
— Не смей указывать мне, что я должен, а чего не должен делать в собственном доме! Тем более когда его поганят захватчики! Я позаботился о том, чтобы ни один турок не сунулся на перевал, пока владел
этими землями, а теперь, проснувшись, обнаруживаю, что в моем доме полно немцев!
Он бушевал, расхаживал взад-вперед по комнате, сопровождая каждое слово взмахом огромного кулака.Куза воспользовался моментом, открыл коробочку и вынул осколок зеркала, который накануне добыла по его просьбе Магда. Пока Мола-сар в гневе метался по комнате, профессор попытался поймать в зеркале его отражение. Но в зеркале отражались только книги, хотя Мо-ласар стоял рядом. У боярина не было отражения.
Внезапно зеркало вырвали у него из рук. — Все еще любопытствуешь? — Моласар поднес зеркало к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102