Как же они минуют его? А дети, а те, кто ослабел дорогой… Они отстанут, отобьются от отряда… и пропадут.
Он топтался на снегу, глядя на нескончаемый водоворот бури. Снизу тянуло холодом. Буря продлится еще не один день.
— Это конец, — прошептал он.
Сил охотиться у них не было. Одна надежда — найти останки еще какого-нибудь зверя. Тогда бы они еще чуток протянули.
— Может, надо было идти на север, — сказал он, глядя на спящую Зеленую Воду. Ее широкий нос редко дышал во сне.
— Прости, жена, — шептал он. — Я пошел вслед за этим дурнем — и завел тебя сюда.
Он коснулся ее руки и почуял холод. Он знал — это будет неплохая смерть. Лучше, чем от какой-нибудь гнойной болезни. В конце концов волки изгложут их тела.
«Вот в чем оказывается дело, Волк! — вдруг с горькой усмешкой подумал он. — Ты заморочил голову бедному мальчишке, чтобы он привел сюда твоим родичам на прокорм целый Народ».
Он оперся лбом на руку и тихо засмеялся.
— Что ж, так и надо. Я бы так же поступил на твоем месте. Каждый должен заботиться о своих.
— Потому что все мы — одно, муж мой, — отозвалась Зеленая Вода тем торжественным тоном, которым говаривали в былые времена отцы и деды у пылающих ночных костров. — Некогда мы все были звездами. Отец Солнце сбросил нас с неба на землю. Выхухоль увидела, что мы упали с неба в море, и принесла нам земли, чтобы наше ложе было мягким. Отец Солнце вдул жизнь в нас и другие упавшие звезды и сделал всех нас братьями. Мы едим волков. Они едят нас. И все это — единая жизнь.
— Как-то ты спокойно ко всему этому относишься. Она слабо пожала плечами.
Он лег рядом с ней, обнял и прижался к ней щекой.
— А кто помолится за нас, чтобы нас взяли назад на небо?
Ветряная Женщина завыла снаружи, струя снега ворвалась к ним в нору.
— Может, Волк…
— Надеюсь.
Она прижала к себе Издающего Клич, и он задремал. Во сне он проходил этапы своего пути сначала — и снова был юношей. Робкая улыбка и нежные, понимающие глаза Зеленой Воды преследовали его — гордого молодого охотника, который только что принес свою первую добычу. Вот он, первый его трофей, — лисья туша перед разожженным огнем. Но Зеленая Вода и тогда не теряла здравомыслия. Она все предвидела, все знала заранее. И даже смерть их первого ребенка от голода, во время Долгой Тьмы, не выбила ее из колеи. Она погоревала — и совладала со своим горем и опять стала жить будущим.
И такую женщину он погубил!
Их снова стало засыпать снегом. Сколько его намело? Пойти опять очистить вход в нору? Да нет, не стоит. Пусть вход сюда заметет, пусть они задохнутся — тем лучше. Быстрее прекратятся мучения.
Завыла собака. Ну и что, собаки всегда воют. Такая уж у них повадка. Воют, дерутся, ищут себе пропитание… Что им, собакам, еще делать?
Он покачал головой и прислушался к голодному завыванию… Собака?! Но они же съели всех собак!
— Почудилось, — пробормотал он. И вдруг у входа в нору появилась черная собачья морда и уставилась на Него.
Издающий Клич моргнул. Он явственно слышал своими ушами, как фыркает и скребется животное. Это не обман зрения. Еда! Он потянулся за копьем, чувствуя, как дрожат его ослабевшие руки. Что делает с людьми этот проклятый голод…
— Назад, Черный! — послышался резкий голос, прежде чем он успел схватить свое оружие. Зеленая Вода проснулась и сейчас сидела рядом с ним. В глазах ее светилась отчаянная надежда.
Черный пес исчез в снежном коловращении. Издающий Клич собрался с силами и пополз к выходу. И тут в лазе показалась голова старухи в кожаном капюшоне.
— Голодаете? — спросила старуха. — Хорошенькая буря выдалась. Сейчас не время сидеть дома у огонька. Вот я и набила жиром две кишки, сделала лыжи да и пошла к вам.
Издающий Клич удивленно поглядел на нее:
— Ты — Дух Долгой Тьмы? Пришла пожрать мою душу?
— Что ты городишь? — толкнула его в бок Зеленая Вода.
Старуха присвистнула, в проеме показался черный пес, полностью загородив свет.
— Черный! — приказала старуха. — Пошел! — Она пошевелилась, и пес пустился наутек.
— Где Обрубленная Ветвь? — спросила старуха, и в глазах ее вспыхнул недобрый огонек.
— Должно быть, в следующей норе. Ты знала ее? — спросил Издающий Клич.
Она мгновение смотрела на него.
— Знала ли я ее? Двадцать пять Долгих Зим назад я поклялась убить ее, если она опять появится у меня на пути. Долго же мне пришлось ждать!
Издающий Клич тревожно поглядел на Зеленую Воду.
Холод. Пляшущая Лиса не чувствовала ничего, кроме голодного бурчания в желудке. Только слабое дыхание Старухи Кого-ток напоминало ей, что она не одна, что существуют другие люди, что в мире есть тепло, солнечный свет и веселье.
Ветряная Женщина ворошила снег вокруг них, образуя кристаллики льда на их плащах из шкур карибу. Шкуры не спасали от холода. Лежа на расстеленных на снегу в два слоя парках, они медленно коченели.
— Кто помолится за нас Блаженному Звездному Народу, кто споет погребальную песню? — вслух спросила она.
— Может, Мамонт, а? — пробормотала старуха, даже не шевельнув седой головой, лежавшей на плече у Лисы.
— Мы здесь уже четыре дня. Интересно, остался ли еще кто в живых, кроме нас?
— Чего я боюсь — так это что ты опять захочешь пи-пи, — ответила старуха. — Ты встанешь, и я окоченею.
— Придется встать. Если не выпустишь из себя лишнюю влагу, быстрее замерзнешь. Она выступит потом, и с ней уйдет последнее тепло.
— Ах, я знаю это. Но сил у меня нет подняться, девочка моя. Хрястнусь задницей в снег — и все, конец мне придет. Слаба я стала… совсем слаба.
Пляшущая Лиса закрыла глаза.
— Спасибо тебе, Кого-ток, что коротаешь время со мной. Я и не думала, что еще выпадет мне…
— Ох, — прошептала старуха. — Мне в радость быть рядом с тобой. — Повернувшись, она поглядела на звездное небо. — Жаль, что мы обе не пошли за Бегущим-в-Свете. Там была Сила. Волчий Сон.
— Я пыталась.
— Я знаю. — Старуха вздохнула, шевельнув головой. — Я… знаю.
Пляшущая Лиса услышала, как зашуршал снег рядом, и подняла угол плаща. Но отсюда, с земли, все казалось огромным белым облаком. Еще не вовсе стемнело, но она ничего не могла разобрать. Как ужасно, что душе ее именно так придется покинуть тело!
— Бегущий-в-Свете… — тихо позвала она. — Однажды, может быть уже среди звезд, мы найдем друг друга. Я найду тебя там. Я люблю тебя.
Она закрыла глаза, сморгнув слезу. Боль утраты жгла ее душу.
— Все еще зовешь моего глупенького брата? Даже сквозь предсмертную дремоту смогла она различить голос Вороньего Ловчего. Она попыталась отогнать от себя знакомый звук его голоса.
— Встань, дорогая моя Пляшущая Лиса. Откинь плащ и поешь это. — Голос звучал ясно и отчетливо. Это было наяву.
Она скинула с себя шкуру карибу; Кого-ток приподнялась вслед за ней и сквозь ледяной вихрь с благодарностью поглядела в красивое лицо охотника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Он топтался на снегу, глядя на нескончаемый водоворот бури. Снизу тянуло холодом. Буря продлится еще не один день.
— Это конец, — прошептал он.
Сил охотиться у них не было. Одна надежда — найти останки еще какого-нибудь зверя. Тогда бы они еще чуток протянули.
— Может, надо было идти на север, — сказал он, глядя на спящую Зеленую Воду. Ее широкий нос редко дышал во сне.
— Прости, жена, — шептал он. — Я пошел вслед за этим дурнем — и завел тебя сюда.
Он коснулся ее руки и почуял холод. Он знал — это будет неплохая смерть. Лучше, чем от какой-нибудь гнойной болезни. В конце концов волки изгложут их тела.
«Вот в чем оказывается дело, Волк! — вдруг с горькой усмешкой подумал он. — Ты заморочил голову бедному мальчишке, чтобы он привел сюда твоим родичам на прокорм целый Народ».
Он оперся лбом на руку и тихо засмеялся.
— Что ж, так и надо. Я бы так же поступил на твоем месте. Каждый должен заботиться о своих.
— Потому что все мы — одно, муж мой, — отозвалась Зеленая Вода тем торжественным тоном, которым говаривали в былые времена отцы и деды у пылающих ночных костров. — Некогда мы все были звездами. Отец Солнце сбросил нас с неба на землю. Выхухоль увидела, что мы упали с неба в море, и принесла нам земли, чтобы наше ложе было мягким. Отец Солнце вдул жизнь в нас и другие упавшие звезды и сделал всех нас братьями. Мы едим волков. Они едят нас. И все это — единая жизнь.
— Как-то ты спокойно ко всему этому относишься. Она слабо пожала плечами.
Он лег рядом с ней, обнял и прижался к ней щекой.
— А кто помолится за нас, чтобы нас взяли назад на небо?
Ветряная Женщина завыла снаружи, струя снега ворвалась к ним в нору.
— Может, Волк…
— Надеюсь.
Она прижала к себе Издающего Клич, и он задремал. Во сне он проходил этапы своего пути сначала — и снова был юношей. Робкая улыбка и нежные, понимающие глаза Зеленой Воды преследовали его — гордого молодого охотника, который только что принес свою первую добычу. Вот он, первый его трофей, — лисья туша перед разожженным огнем. Но Зеленая Вода и тогда не теряла здравомыслия. Она все предвидела, все знала заранее. И даже смерть их первого ребенка от голода, во время Долгой Тьмы, не выбила ее из колеи. Она погоревала — и совладала со своим горем и опять стала жить будущим.
И такую женщину он погубил!
Их снова стало засыпать снегом. Сколько его намело? Пойти опять очистить вход в нору? Да нет, не стоит. Пусть вход сюда заметет, пусть они задохнутся — тем лучше. Быстрее прекратятся мучения.
Завыла собака. Ну и что, собаки всегда воют. Такая уж у них повадка. Воют, дерутся, ищут себе пропитание… Что им, собакам, еще делать?
Он покачал головой и прислушался к голодному завыванию… Собака?! Но они же съели всех собак!
— Почудилось, — пробормотал он. И вдруг у входа в нору появилась черная собачья морда и уставилась на Него.
Издающий Клич моргнул. Он явственно слышал своими ушами, как фыркает и скребется животное. Это не обман зрения. Еда! Он потянулся за копьем, чувствуя, как дрожат его ослабевшие руки. Что делает с людьми этот проклятый голод…
— Назад, Черный! — послышался резкий голос, прежде чем он успел схватить свое оружие. Зеленая Вода проснулась и сейчас сидела рядом с ним. В глазах ее светилась отчаянная надежда.
Черный пес исчез в снежном коловращении. Издающий Клич собрался с силами и пополз к выходу. И тут в лазе показалась голова старухи в кожаном капюшоне.
— Голодаете? — спросила старуха. — Хорошенькая буря выдалась. Сейчас не время сидеть дома у огонька. Вот я и набила жиром две кишки, сделала лыжи да и пошла к вам.
Издающий Клич удивленно поглядел на нее:
— Ты — Дух Долгой Тьмы? Пришла пожрать мою душу?
— Что ты городишь? — толкнула его в бок Зеленая Вода.
Старуха присвистнула, в проеме показался черный пес, полностью загородив свет.
— Черный! — приказала старуха. — Пошел! — Она пошевелилась, и пес пустился наутек.
— Где Обрубленная Ветвь? — спросила старуха, и в глазах ее вспыхнул недобрый огонек.
— Должно быть, в следующей норе. Ты знала ее? — спросил Издающий Клич.
Она мгновение смотрела на него.
— Знала ли я ее? Двадцать пять Долгих Зим назад я поклялась убить ее, если она опять появится у меня на пути. Долго же мне пришлось ждать!
Издающий Клич тревожно поглядел на Зеленую Воду.
Холод. Пляшущая Лиса не чувствовала ничего, кроме голодного бурчания в желудке. Только слабое дыхание Старухи Кого-ток напоминало ей, что она не одна, что существуют другие люди, что в мире есть тепло, солнечный свет и веселье.
Ветряная Женщина ворошила снег вокруг них, образуя кристаллики льда на их плащах из шкур карибу. Шкуры не спасали от холода. Лежа на расстеленных на снегу в два слоя парках, они медленно коченели.
— Кто помолится за нас Блаженному Звездному Народу, кто споет погребальную песню? — вслух спросила она.
— Может, Мамонт, а? — пробормотала старуха, даже не шевельнув седой головой, лежавшей на плече у Лисы.
— Мы здесь уже четыре дня. Интересно, остался ли еще кто в живых, кроме нас?
— Чего я боюсь — так это что ты опять захочешь пи-пи, — ответила старуха. — Ты встанешь, и я окоченею.
— Придется встать. Если не выпустишь из себя лишнюю влагу, быстрее замерзнешь. Она выступит потом, и с ней уйдет последнее тепло.
— Ах, я знаю это. Но сил у меня нет подняться, девочка моя. Хрястнусь задницей в снег — и все, конец мне придет. Слаба я стала… совсем слаба.
Пляшущая Лиса закрыла глаза.
— Спасибо тебе, Кого-ток, что коротаешь время со мной. Я и не думала, что еще выпадет мне…
— Ох, — прошептала старуха. — Мне в радость быть рядом с тобой. — Повернувшись, она поглядела на звездное небо. — Жаль, что мы обе не пошли за Бегущим-в-Свете. Там была Сила. Волчий Сон.
— Я пыталась.
— Я знаю. — Старуха вздохнула, шевельнув головой. — Я… знаю.
Пляшущая Лиса услышала, как зашуршал снег рядом, и подняла угол плаща. Но отсюда, с земли, все казалось огромным белым облаком. Еще не вовсе стемнело, но она ничего не могла разобрать. Как ужасно, что душе ее именно так придется покинуть тело!
— Бегущий-в-Свете… — тихо позвала она. — Однажды, может быть уже среди звезд, мы найдем друг друга. Я найду тебя там. Я люблю тебя.
Она закрыла глаза, сморгнув слезу. Боль утраты жгла ее душу.
— Все еще зовешь моего глупенького брата? Даже сквозь предсмертную дремоту смогла она различить голос Вороньего Ловчего. Она попыталась отогнать от себя знакомый звук его голоса.
— Встань, дорогая моя Пляшущая Лиса. Откинь плащ и поешь это. — Голос звучал ясно и отчетливо. Это было наяву.
Она скинула с себя шкуру карибу; Кого-ток приподнялась вслед за ней и сквозь ледяной вихрь с благодарностью поглядела в красивое лицо охотника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125