Он прижал к себе ее хрупкое тело. Сквозь несколько слоев грубых шкур он ощущал ее неуверенное дыхание.
Она мягко отстранила его и метнула тревожный взгляд на вершину сугроба:
— Мне надо идти. Он будет меня выслеживать. Бегущий-в-Свете неохотно отпустил ее. Пляшущая Лиса в последний раз оглянулась, беспокойно шевеля пальцами в истертых, засаленных рукавицах.
— Если сможешь… приходи.
— Приду. — Она торопливо кивнула и стала взбираться по склону сугроба.
Он долго глядел на ее следы, шепча себе: «Стой на месте, дурачина. Ты знаешь, что она не может идти с тобой». Качая головой, он бормотал: «Да и сам я так ли уж хочу, чтобы она пошла? Что если мой Сон не…» Ему не хотелось договаривать это до конца.
Глубоко вздохнув, он стад вглядываться в кружащееся снежное марево. На вершине гряды, там, где Ветряная Женщина разметала снег, виднелись коричневые проплешины. По этой гряде и пойдет его дорога на юг — все выше и выше, мимо продутых ветром…
— Как трогательно!
Бегущий-в-Свете вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Вороний Ловчий.
— Я уж было подумал, что она сбежала с тобой… Что любовь к тебе пересилила страх перед Кричащим Петухом.
— Что тебе надо? — резко отозвался Бегущий-в-Свете.
— Ну… — Вороний Ловчий сложил руки на груди. — Попрощаться с тобой, мой глупый братец. По-семейному, так сказать… Должен же я напоследок сказать доброе слово родному брату?
— Зачем?
— Сам не знаю. — Вороний Ловчий вскинул голову. — Ты всегда был каким-то странным. Понять не могу, почему Меченый Коготь и Чайка так с тобой все время носились. Ведь у меня все выходило куда лучше…
Я легче находил звериную тропу, лучше запоминал старые сказания. А они были без ума от тебя.
Бегущий-в-Свете вздохнул. Голова его закружилась. Мир поплыл у него перед глазами, непрошеные слова готовы были сорваться с языка.
— Мы… Мы с тобой, брат. Мы — это будущее. Не делай того, что ты задумал. Или в конце концов один из нас убьет другого.
Резкий смех Вороньего Ловчего разрушил чары — так упавший камень ломает хрупкий лед на реке:
— Ты, кажется, угрожаешь мне?
— Борьба рассечет надвое весь мир.
— Лучше тебе не доводить дело до этого, — самодовольно хмыкнул Вороний Ловчий, выгнувшись вперед и направив свой тяжелый, жгучий взгляд прямо в лицо Бегущего-в-Свете. — Я сильнее и сообразительнее, и все твои бредни о милосердии и сострадании — для меня пустой звук. Угрожать мне? Да ты еще больший безумец, чем я думал!
— Я… я не безумец, — неуверенно прошептал Бегущий-в-Свете. — У меня есть видения…
— Я запомню твои слова, милый братец. Будет день — пожалеешь, что угрожал мне. Только ничего уже не вернешь. Тебе придется за это кое-чем поплатиться, а я, может, даже швырну тебе кость, когда ты будешь валяться в моих ногах. А?
Он повернулся и, еще раз засмеявшись, побежал вверх по склону сугроба, ступая в следы Пляшущей Лисы. Теперь они стали просто-напросто ямами, что оставляют в снегу большие мужские ноги.
Борясь со страхом, Бегущий-в-Свете вновь погрузился в Волчий Сон и, закрыв глаза, услышал обращенные к нему слова: «Вот путь, сын Народа. Я покажу его тебе…»
По спине его пробежали мурашки. Он покосился на кружащихся воронов, на кружащиеся снежные волны, что-то ища глазами.
— Я слышу тебя, Волк!
Он повернулся и зашагал туда, где ждал его отряд. Обрубленная Ветвь, усмехаясь, подошла к нему.
В другом конце лагеря Кричащий Петухом приказал своему совсем маленькому отряду: «Идем!»
Бегущий-в-Свете перевел глаза на собравшихся под его началом:
— Так много?
— Ха-ха! Волчий Сон! — Обрубленная Ветвь, радостно хихикая, нелепо раскачиваясь на рахитичных ногах, заковыляла к югу. На спине у нее болтался узел с поклажей, закрепленный на опоясывающем лоб обруче.
Горькая усмешка скривила его губы. «Они верят, что я спасу их. Л смогу ли я?» Он увидел, как Пляшущая Лиса собирает вещи в узел и вместе с другими уходит на север. Пусто стало у него на сердце.
Чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо. Он обернулся. Рядом с ним стояла Зеленая Вода.
— Хватит, — сказала она.
— Что?
— Смотреть ей вслед, — прошептала женщина. — Если только Дедушка Белый Медведь не задерет ее, вы еще свидитесь.
Он собирался спросить ее, откуда она узнала об этом. Но вместо этого он прищурился и спросил:
— Ты тоже видишь Сны?
— Да, молодой дурень. Тебе предстоит испытание. Запомни это. — Она подмигнула ему, потом дернула его за рукав и направила его вперед. И он пошел — быстрой, скользящей походкой охотника.
7
От сгорающего мамонтового навоза поднимался дымок. Первые рассветные лучи бросали на него свои отсветы. Дым поднимался высоко в небо, и там легкий ветерок развеивал его без следа. Сизые тени отступали прочь, задерживаясь на склонах сугробов. Кричащий Петухом суетливо расхаживал по лагерю, готовясь к дальнему пути. Он видел, как уходят на юг люди Бегущего-в-Свете.
Пляшущая Лиса затянула потуже шнурок своей парки и закрепила тюк с поклажей на кожаной ленте, опоясывающей ее лоб. Она тайком бросила взгляд вдогонку Свету. Дойдя до вершины гребня, он обернулся, солнечный луч блеснул в покрывающей его плечи волчьей шкуре. Нагнувшись, он положил на дороге большой камень.
Он оставляет ей знак!
Комок застрял у нее в горле. Если б она смела ослушаться…
— Хватит глядеть на него, — услышала она за спиной голос Кричащего Петухом. — Не то вовсе лишишься глаз.
Она в ярости обернулась:
— Я же ничего такого не сделала!
— Вот и хорошо. И впредь не делай.
Он мрачно хмыкнул и достал из своего узла маленький ларчик из ивовой коры. Она узнала его: здесь хранились ее волосы и кое-что еще; благодаря этой-то коробочке он и держал во власти ее душу. Он потряс им перед ее глазами, бросив яростный взор вслед Бегущему-в-Свете, потом вновь обернулся к Лисе. На иссохшем лице его читался гнев.
— Ты бы лучше побольше думала обо мне, женщина!
— О чем хочу, о том и буду думать, муженек, — дрожащим голосом, отведя глаза, ответила она. — Душа моя в твоей власти, но не мои мысли.
Он обхватил ее руками и тряхнул так, что ей показалось, он сломает ей шею.
— Хочешь по-худому?
— Нет, я…
— Ну так дождешься! — Он толкнул ее в спину и пошел прочь.
Пляшущая Лиса оправила кожаную перевязь на лбу и последовала за ним. Кричащий Петухом прошел сквозь ряды людей и встал во главе процессии. Она опустила глаза, чтобы не видеть укоризненных взглядов, и приняла подчеркнуто равнодушный вид.
Спутники Кричащего Петухом стали подниматься вверх по продуваемому ветром склону холма. Они держались все вместе, одной колонной, — усталые люди, которым некуда было идти. Истощенные, измученные, в изношенных одеждах из шкур карибу, они шагали под нестихающими ударами ветра. Некоторые украдкой бросали через плечо взгляд на удаляющийся отряд Бегущего-в-Свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Она мягко отстранила его и метнула тревожный взгляд на вершину сугроба:
— Мне надо идти. Он будет меня выслеживать. Бегущий-в-Свете неохотно отпустил ее. Пляшущая Лиса в последний раз оглянулась, беспокойно шевеля пальцами в истертых, засаленных рукавицах.
— Если сможешь… приходи.
— Приду. — Она торопливо кивнула и стала взбираться по склону сугроба.
Он долго глядел на ее следы, шепча себе: «Стой на месте, дурачина. Ты знаешь, что она не может идти с тобой». Качая головой, он бормотал: «Да и сам я так ли уж хочу, чтобы она пошла? Что если мой Сон не…» Ему не хотелось договаривать это до конца.
Глубоко вздохнув, он стад вглядываться в кружащееся снежное марево. На вершине гряды, там, где Ветряная Женщина разметала снег, виднелись коричневые проплешины. По этой гряде и пойдет его дорога на юг — все выше и выше, мимо продутых ветром…
— Как трогательно!
Бегущий-в-Свете вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Вороний Ловчий.
— Я уж было подумал, что она сбежала с тобой… Что любовь к тебе пересилила страх перед Кричащим Петухом.
— Что тебе надо? — резко отозвался Бегущий-в-Свете.
— Ну… — Вороний Ловчий сложил руки на груди. — Попрощаться с тобой, мой глупый братец. По-семейному, так сказать… Должен же я напоследок сказать доброе слово родному брату?
— Зачем?
— Сам не знаю. — Вороний Ловчий вскинул голову. — Ты всегда был каким-то странным. Понять не могу, почему Меченый Коготь и Чайка так с тобой все время носились. Ведь у меня все выходило куда лучше…
Я легче находил звериную тропу, лучше запоминал старые сказания. А они были без ума от тебя.
Бегущий-в-Свете вздохнул. Голова его закружилась. Мир поплыл у него перед глазами, непрошеные слова готовы были сорваться с языка.
— Мы… Мы с тобой, брат. Мы — это будущее. Не делай того, что ты задумал. Или в конце концов один из нас убьет другого.
Резкий смех Вороньего Ловчего разрушил чары — так упавший камень ломает хрупкий лед на реке:
— Ты, кажется, угрожаешь мне?
— Борьба рассечет надвое весь мир.
— Лучше тебе не доводить дело до этого, — самодовольно хмыкнул Вороний Ловчий, выгнувшись вперед и направив свой тяжелый, жгучий взгляд прямо в лицо Бегущего-в-Свете. — Я сильнее и сообразительнее, и все твои бредни о милосердии и сострадании — для меня пустой звук. Угрожать мне? Да ты еще больший безумец, чем я думал!
— Я… я не безумец, — неуверенно прошептал Бегущий-в-Свете. — У меня есть видения…
— Я запомню твои слова, милый братец. Будет день — пожалеешь, что угрожал мне. Только ничего уже не вернешь. Тебе придется за это кое-чем поплатиться, а я, может, даже швырну тебе кость, когда ты будешь валяться в моих ногах. А?
Он повернулся и, еще раз засмеявшись, побежал вверх по склону сугроба, ступая в следы Пляшущей Лисы. Теперь они стали просто-напросто ямами, что оставляют в снегу большие мужские ноги.
Борясь со страхом, Бегущий-в-Свете вновь погрузился в Волчий Сон и, закрыв глаза, услышал обращенные к нему слова: «Вот путь, сын Народа. Я покажу его тебе…»
По спине его пробежали мурашки. Он покосился на кружащихся воронов, на кружащиеся снежные волны, что-то ища глазами.
— Я слышу тебя, Волк!
Он повернулся и зашагал туда, где ждал его отряд. Обрубленная Ветвь, усмехаясь, подошла к нему.
В другом конце лагеря Кричащий Петухом приказал своему совсем маленькому отряду: «Идем!»
Бегущий-в-Свете перевел глаза на собравшихся под его началом:
— Так много?
— Ха-ха! Волчий Сон! — Обрубленная Ветвь, радостно хихикая, нелепо раскачиваясь на рахитичных ногах, заковыляла к югу. На спине у нее болтался узел с поклажей, закрепленный на опоясывающем лоб обруче.
Горькая усмешка скривила его губы. «Они верят, что я спасу их. Л смогу ли я?» Он увидел, как Пляшущая Лиса собирает вещи в узел и вместе с другими уходит на север. Пусто стало у него на сердце.
Чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо. Он обернулся. Рядом с ним стояла Зеленая Вода.
— Хватит, — сказала она.
— Что?
— Смотреть ей вслед, — прошептала женщина. — Если только Дедушка Белый Медведь не задерет ее, вы еще свидитесь.
Он собирался спросить ее, откуда она узнала об этом. Но вместо этого он прищурился и спросил:
— Ты тоже видишь Сны?
— Да, молодой дурень. Тебе предстоит испытание. Запомни это. — Она подмигнула ему, потом дернула его за рукав и направила его вперед. И он пошел — быстрой, скользящей походкой охотника.
7
От сгорающего мамонтового навоза поднимался дымок. Первые рассветные лучи бросали на него свои отсветы. Дым поднимался высоко в небо, и там легкий ветерок развеивал его без следа. Сизые тени отступали прочь, задерживаясь на склонах сугробов. Кричащий Петухом суетливо расхаживал по лагерю, готовясь к дальнему пути. Он видел, как уходят на юг люди Бегущего-в-Свете.
Пляшущая Лиса затянула потуже шнурок своей парки и закрепила тюк с поклажей на кожаной ленте, опоясывающей ее лоб. Она тайком бросила взгляд вдогонку Свету. Дойдя до вершины гребня, он обернулся, солнечный луч блеснул в покрывающей его плечи волчьей шкуре. Нагнувшись, он положил на дороге большой камень.
Он оставляет ей знак!
Комок застрял у нее в горле. Если б она смела ослушаться…
— Хватит глядеть на него, — услышала она за спиной голос Кричащего Петухом. — Не то вовсе лишишься глаз.
Она в ярости обернулась:
— Я же ничего такого не сделала!
— Вот и хорошо. И впредь не делай.
Он мрачно хмыкнул и достал из своего узла маленький ларчик из ивовой коры. Она узнала его: здесь хранились ее волосы и кое-что еще; благодаря этой-то коробочке он и держал во власти ее душу. Он потряс им перед ее глазами, бросив яростный взор вслед Бегущему-в-Свете, потом вновь обернулся к Лисе. На иссохшем лице его читался гнев.
— Ты бы лучше побольше думала обо мне, женщина!
— О чем хочу, о том и буду думать, муженек, — дрожащим голосом, отведя глаза, ответила она. — Душа моя в твоей власти, но не мои мысли.
Он обхватил ее руками и тряхнул так, что ей показалось, он сломает ей шею.
— Хочешь по-худому?
— Нет, я…
— Ну так дождешься! — Он толкнул ее в спину и пошел прочь.
Пляшущая Лиса оправила кожаную перевязь на лбу и последовала за ним. Кричащий Петухом прошел сквозь ряды людей и встал во главе процессии. Она опустила глаза, чтобы не видеть укоризненных взглядов, и приняла подчеркнуто равнодушный вид.
Спутники Кричащего Петухом стали подниматься вверх по продуваемому ветром склону холма. Они держались все вместе, одной колонной, — усталые люди, которым некуда было идти. Истощенные, измученные, в изношенных одеждах из шкур карибу, они шагали под нестихающими ударами ветра. Некоторые украдкой бросали через плечо взгляд на удаляющийся отряд Бегущего-в-Свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125