Остальные столпились вокруг. Мак-Кейн снял куртку и
вытянул руку на столе браслетом вверх. Как и браслеты всех остальных, он
состоял из квадратной металлической коробочки с закругленными уголками и
крепившимся к ней браслетом. В углублении коробочки виднелась черная
прямоугольная пластинка с электронной схемой. Рашаззи взял скальпель и
надрезал линию по соединению вставочки и рамки, одновременно заливая туда
растворитель. Затем он стал обрабатывать вторую сторону вставки.
- С моим браслетом уже повозились, - сказал Мак-Кейн. - Вставка
держится только с помощью растворимого клея, который изобрел Рашаззи.
Вставка в середине содержит электронику систем идентификации. Видите ли,
тот, кто разработал эти штуки, был неопытным конструктором. Вставка в
середине содержит электронную идентификацию, но батарейка и детектор
нарушения работы браслета находятся внутри коробочки, так что вставку
можно вынуть отдельно, не допуская срабатывания сигнализации. Кроме того,
она всего лишь закреплена по краям клеем, способ растворения которого
нашел Альбрехт.
Пока Мак-Кейн произносил эту тираду, Рашаззи проверил качество клея,
приподнимая кромку микросхемы лезвием скальпеля, поднял ее за уголок
пинцетом и показал Хаберу.
- Черт бы меня побрал! - объявил Сэрджент.
Мак-Кейн протянул вперед руку, чтобы показать браслет с пустой
рамкой.
- Вы можете менять свои вставки, - объяснил он. - Предположим, тебе,
- он посмотрел на Сэрджента, - необходимо попасть в Тургенев или еще куда,
а меня как раз назначили туда на работу. Мы меняемся вставками. Гораздо
больше гибкости.
Хабер указал на вставку, положив ее на стеклянную пластину.
- Но что еще лучше, так это то, что размеры этой вставки в браслет и
обычной, которые носят гражданские, совпадают. Если к нам в руки каким-то
образом попадет карточка общего пропуска, мы сможем вставить ее вставочку
в один из браслетов и вы сможете попасть туда, куда хотите.
Мак-Кейн посмотрел на Чаккатара.
- Ну как, теперь это приемлемо?
- А это сработает? - спросил Сэрджент. - Разве кодировку в
контрольных компьютерах не меняют, если карточка утеряна?
Рашаззи покачал головой.
- Эти штуки работают не совсем так. Такая высокая степень
безопасности только у нас в Замке. А снаружи за отдельными людьми не
следят от двери до двери. Общий пропуск - это наподобие ключа, который
можно вставлять в любую замочную скважину, и он подойдет ко всем. Они все
излучают одинаковый код.
Истамел и его коллеги обменялись взглядами.
- А вы думаете, что сможете достать такой пропуск?
Хабер улыбнулся, и показал на мастерскую вокруг.
- У нас, по-моему, легкая страсть к... ну скажем, изобретательному
воровству.
- Отлично. Я согласен, - объявил Истамел.
Мак-Кейн повернулся от стола и посмотрел ему прямо в лицо. Турок
ответил таким же прямым взглядом и покачал головой.
- Мы договорились, мистер Эрншоу. У нас слишком много общего, чтобы
расходовать нашу энергию на соперничество. Мы работаем вместе,
согласны?..
Тут он поднял кулак и придвинул его к самому подбородку Мак-Кейна.
Мак-Кейн не мигая глядел на него. Истамел легко ударил его в челюсть,
недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но недостаточно легко, чтобы
это выглядело всего лишь шуткой.
- ...как партнеры, а? - тень улыбки скользнула по лицу Истамела.
Мак-Кейн улыбнулся ему в ответ и они пожали друг другу руки.
32
Двое охранников проводили Полу из комнаты для допросов в
административном здании верхнего уровня до дежурного поста рядом с дверью
на поверхность, где стояли домики. До своего домика 19 она дошла сама. В
этот день инженеры управления климатом снова экспериментировали с погодой
и создали в Новой Казани странные условия: туман, поднимающийся из
резервуара, превратил солнечные окна под потолком в размытые бесформенные
пятна. Месяц назад они ухитрились создать миниатюрный смерч, который
налетел на центральную городскую башню и вытянул из нее все окна. Половину
окон до сих пор не вставили.
Пола прошла мимо клуба со спортзалом и комнатами для отдыха и
повернула направо, на дорожку, идущую между домиками 10 и 17. Знакомые
заключенные, одетые в зеленую форму, приветственно кивали ей, когда она
шла мимо.
Разговор с Протворновым и Ускаевым шел по наезженной колее. Она опять
спросила, почему она не может связаться со своим правительством? Они
должны ждать сведений о ней. Она свяжется, отвечали русские, если будет
сотрудничать с ними. Ей нравится теперешняя работа? Да, очень. А она
понимает, что в их силах в любое время отправить ее назад на нижние
уровни? Это их дело. Она придерживалась тактики, которую посоветовала
Ольга, чувствуя внутреннее спокойствие. И хотя война была еще не кончена,
но силы с ее стороны постепенно выравнивались.
В домике 19 она жила вместе с тремя русскими. Елена была социолог из
Минска. Эта наука всегда встречала недоуменные взгляды начальства, так как
государство изначально рассматривало "материальные" науки и технологию,
как более важные вещи в достижении целей промышленного развития. Елена
чересчур старательно составляла и передавала западным издателям статистику
о здоровье и благосостоянии народа в утопии, партия и правительство нашли
это возмутительным и Елена оказалась в Замке, единственном месте, где она
была в полной безопасности от посягательств врага. Светлана была бывшим
агентом КГБ. После нескольких лет обучения ее внедрили в Австрию, где она
выдавала себя за беженку из ГДР. Ей даже дали разрешение на натурализацию,
но она неожиданно почувствовала вкус к западной жизни, и это - вместе с
открытым пренебрежением марксистской ортодоксальной философией заставило
зашевелиться ее начальников. После вызова в Москву очередным местом ее
работы стал Замок. И наконец, Агния была бывшим литературным критиком из
Москвы. Она преуспевала скорее в критике цензуры, чем писателей, и считала
официально признанных идолов посредственностями. После жизни на нижних
уровнях общество этих женщин стало для Полы воскресением из мертвых.
Когда Пола вошла в свой домик, Светлана была уже там. Она примеряла,
где бы повесить над своей кроватью очередную картинку. На картинке был
нарисован город небоскребов, населенный всеми монстрами и чудовищами,
когда-либо рычавшими, крушившими и ужасавшими на киноэкранах мира -
Годзиллы, пауки-мутанты, гигантские муравьи, огромные гориллы, жуткие
Франкенштейны и просто бесформенные пузыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
вытянул руку на столе браслетом вверх. Как и браслеты всех остальных, он
состоял из квадратной металлической коробочки с закругленными уголками и
крепившимся к ней браслетом. В углублении коробочки виднелась черная
прямоугольная пластинка с электронной схемой. Рашаззи взял скальпель и
надрезал линию по соединению вставочки и рамки, одновременно заливая туда
растворитель. Затем он стал обрабатывать вторую сторону вставки.
- С моим браслетом уже повозились, - сказал Мак-Кейн. - Вставка
держится только с помощью растворимого клея, который изобрел Рашаззи.
Вставка в середине содержит электронику систем идентификации. Видите ли,
тот, кто разработал эти штуки, был неопытным конструктором. Вставка в
середине содержит электронную идентификацию, но батарейка и детектор
нарушения работы браслета находятся внутри коробочки, так что вставку
можно вынуть отдельно, не допуская срабатывания сигнализации. Кроме того,
она всего лишь закреплена по краям клеем, способ растворения которого
нашел Альбрехт.
Пока Мак-Кейн произносил эту тираду, Рашаззи проверил качество клея,
приподнимая кромку микросхемы лезвием скальпеля, поднял ее за уголок
пинцетом и показал Хаберу.
- Черт бы меня побрал! - объявил Сэрджент.
Мак-Кейн протянул вперед руку, чтобы показать браслет с пустой
рамкой.
- Вы можете менять свои вставки, - объяснил он. - Предположим, тебе,
- он посмотрел на Сэрджента, - необходимо попасть в Тургенев или еще куда,
а меня как раз назначили туда на работу. Мы меняемся вставками. Гораздо
больше гибкости.
Хабер указал на вставку, положив ее на стеклянную пластину.
- Но что еще лучше, так это то, что размеры этой вставки в браслет и
обычной, которые носят гражданские, совпадают. Если к нам в руки каким-то
образом попадет карточка общего пропуска, мы сможем вставить ее вставочку
в один из браслетов и вы сможете попасть туда, куда хотите.
Мак-Кейн посмотрел на Чаккатара.
- Ну как, теперь это приемлемо?
- А это сработает? - спросил Сэрджент. - Разве кодировку в
контрольных компьютерах не меняют, если карточка утеряна?
Рашаззи покачал головой.
- Эти штуки работают не совсем так. Такая высокая степень
безопасности только у нас в Замке. А снаружи за отдельными людьми не
следят от двери до двери. Общий пропуск - это наподобие ключа, который
можно вставлять в любую замочную скважину, и он подойдет ко всем. Они все
излучают одинаковый код.
Истамел и его коллеги обменялись взглядами.
- А вы думаете, что сможете достать такой пропуск?
Хабер улыбнулся, и показал на мастерскую вокруг.
- У нас, по-моему, легкая страсть к... ну скажем, изобретательному
воровству.
- Отлично. Я согласен, - объявил Истамел.
Мак-Кейн повернулся от стола и посмотрел ему прямо в лицо. Турок
ответил таким же прямым взглядом и покачал головой.
- Мы договорились, мистер Эрншоу. У нас слишком много общего, чтобы
расходовать нашу энергию на соперничество. Мы работаем вместе,
согласны?..
Тут он поднял кулак и придвинул его к самому подбородку Мак-Кейна.
Мак-Кейн не мигая глядел на него. Истамел легко ударил его в челюсть,
недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но недостаточно легко, чтобы
это выглядело всего лишь шуткой.
- ...как партнеры, а? - тень улыбки скользнула по лицу Истамела.
Мак-Кейн улыбнулся ему в ответ и они пожали друг другу руки.
32
Двое охранников проводили Полу из комнаты для допросов в
административном здании верхнего уровня до дежурного поста рядом с дверью
на поверхность, где стояли домики. До своего домика 19 она дошла сама. В
этот день инженеры управления климатом снова экспериментировали с погодой
и создали в Новой Казани странные условия: туман, поднимающийся из
резервуара, превратил солнечные окна под потолком в размытые бесформенные
пятна. Месяц назад они ухитрились создать миниатюрный смерч, который
налетел на центральную городскую башню и вытянул из нее все окна. Половину
окон до сих пор не вставили.
Пола прошла мимо клуба со спортзалом и комнатами для отдыха и
повернула направо, на дорожку, идущую между домиками 10 и 17. Знакомые
заключенные, одетые в зеленую форму, приветственно кивали ей, когда она
шла мимо.
Разговор с Протворновым и Ускаевым шел по наезженной колее. Она опять
спросила, почему она не может связаться со своим правительством? Они
должны ждать сведений о ней. Она свяжется, отвечали русские, если будет
сотрудничать с ними. Ей нравится теперешняя работа? Да, очень. А она
понимает, что в их силах в любое время отправить ее назад на нижние
уровни? Это их дело. Она придерживалась тактики, которую посоветовала
Ольга, чувствуя внутреннее спокойствие. И хотя война была еще не кончена,
но силы с ее стороны постепенно выравнивались.
В домике 19 она жила вместе с тремя русскими. Елена была социолог из
Минска. Эта наука всегда встречала недоуменные взгляды начальства, так как
государство изначально рассматривало "материальные" науки и технологию,
как более важные вещи в достижении целей промышленного развития. Елена
чересчур старательно составляла и передавала западным издателям статистику
о здоровье и благосостоянии народа в утопии, партия и правительство нашли
это возмутительным и Елена оказалась в Замке, единственном месте, где она
была в полной безопасности от посягательств врага. Светлана была бывшим
агентом КГБ. После нескольких лет обучения ее внедрили в Австрию, где она
выдавала себя за беженку из ГДР. Ей даже дали разрешение на натурализацию,
но она неожиданно почувствовала вкус к западной жизни, и это - вместе с
открытым пренебрежением марксистской ортодоксальной философией заставило
зашевелиться ее начальников. После вызова в Москву очередным местом ее
работы стал Замок. И наконец, Агния была бывшим литературным критиком из
Москвы. Она преуспевала скорее в критике цензуры, чем писателей, и считала
официально признанных идолов посредственностями. После жизни на нижних
уровнях общество этих женщин стало для Полы воскресением из мертвых.
Когда Пола вошла в свой домик, Светлана была уже там. Она примеряла,
где бы повесить над своей кроватью очередную картинку. На картинке был
нарисован город небоскребов, населенный всеми монстрами и чудовищами,
когда-либо рычавшими, крушившими и ужасавшими на киноэкранах мира -
Годзиллы, пауки-мутанты, гигантские муравьи, огромные гориллы, жуткие
Франкенштейны и просто бесформенные пузыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127