В дверях щелкнул ключ, и Мак-Кейн сел. Для обеда было слишком рано.
Вошел Протворнов вместе с майором Ускаевым, следом охранник с матерчатой
сумкой. Протворнов оглянулся, темные глаза неторопливо двигались под
веками; он вынул из кармана голубую пачку советских сигарет, вынул одну,
и, словно вспомнив, протянул пачку Мак-Кейну. Мак-Кейн покачал головой.
- Вы уже должны чувствовать себя, как дома, - громко сказал
Протворнов. - Ну, как мы к вам относимся? Все в порядке, я думаю?
- Могло быть хуже. - нейтрально ответил Мак-Кейн.
Протворнов закурил, снял с полки одну из книг, присмотрелся к
названию.
- Как жаль, что вас так трудно убедить в нашей цивилизованности. Вы,
знаете ли, чрезвычайно подозрительный человек, мистер Эрншоу - это,
по-моему, недостаток для журналиста. Ваша спутница думает так же. Я думаю,
что и многие ваши знакомые сказали бы то же самое. Вы не задумывались над
этим? Вам не приходило в голову, что в чем-то вы можете ошибаться, и общее
мнение других тоже может иметь какой-то вес? - Он листал книжку и случайно
- а может быть, сделав вид, что случайно - провел пальцем по краю задней
обложки. Углом глаза Мак-Кейн видел пристально следящего за ним Ускаева и,
сделав усилие, подавил свою реакцию.
- Не думаю, что следует слишком поддаваться мнению других людей.
- Ваша ученая из ВВС согласилась бы с вами. - ответил Протворнов,
изучая лицо Мак-Кейна. - Очень упрямая женщина. Но, несмотря на это, она
поняла серьезность настоящей ситуации и ее важность для безопасности мира,
она согласилась сотрудничать с нами и сделать соответствующее заявление
для общественности. - Протворнов махнул сигаретой и безразлично пожал
плечами. - Так что сейчас вы не так уж и важны для нас. Теперь вам нужно
беспокоиться только о своей судьбе. Если вы будете вести себя разумнее,
чем сейчас, то что ж, все возможно. Если нет... - он опять пожал плечами.
- Все будет зависеть только от Кремля. Но, как я уже сказал, для нас это
не так важно.
Мак-Кейн взглянул на него почти с подозрением.
- Я ожидал большего. Не говорите мне, что вы уже уходите.
Протворнов был готов к этому.
- Политические решения - не мое дело. Мое дело - выполнять их. Как бы
там ни было, мы получили распоряжение перевести вас отсюда. Вам там
понравится больше, по крайней мере, у вас будет компания... возможность
поговорить с другими. - Он указал на сумку, положенную на стул охранником.
- Собирайтесь. Вас переводят немедленно.
Мак-Кейн принялся собирать вещи и собираться с мыслями.
- И прощальный привет от генерала? Почему с таким почетом?
- А почему нет? За последние три недели мы немного познакомились,
даже если вы и были менее, чем искренни. Рассматривайте это, как обычное
уважение хозяина к гостю. Или как знак того, что мы не хотим, чтобы вы
оставались в обиде.
Мак-Кейн зашел за перегородку, чтобы забрать туалетные
принадлежности. Пока его все время испытывали, искали слабое место, чтобы
потом использовать эту слабость - и, наверно, так же обращались с Полой.
Зачем, удивился он. За всем этим крылось куда больше, чем он пока
распутал.
- Ну, и куда? - спросил он, выходя наружу и закрывая сумку. - На
Землю?
- Боюсь, что нет. - ответил Протворнов. - Охранник держал дверь
открытой. - Перевозить людей отсюда на Землю дорого. Зачем нам оплачивать
доставку американского шпиона на дом? В свое время они прилетят сюда и
заберут вас отсюда, конечно, если Москва разрешит. А до того вы останетесь
на "Терешковой", в Замке. - они вышли наружу, Протворнов шел рядом с
Мак-Кейном, майор шагал впереди, а охранник - сзади.
- Вы имеете в виду этот ваш гулаг? - Замок находился на краю Новой
Казани, и на всех схемах был отмечен, как исправительное заведение. - Я
всегда восхищался, насколько вы верноподданно скопировали здесь
Родину-Мать.
- Не думайте о Замке, как о гулаге. - весело сказал Протворнов. -
Времена меняются, и даже на ваших христианских небесах нужно же где-то
держать диссидентов.
- Я так понимаю, что мы не в последний раз видимся?
- И я уверен, что судьбой нам еще предписано встретиться.
- А что с Полой Шелмер? Ее тоже переводят?
- Относительно ее у нас нет никаких указаний. - короткое молчание,
потом Протворнов добавил - Она здорова и в отличном расположении духа. Я
думаю, вам приятно узнать это.
- Спасибо.
Десять минут спустя Мак-Кейн в компании двух вооруженных охранников
влез с платформы под штабом Службы Безопасности в вагончик магнитного
монорельса, и они отправились вдоль кольца "Терешковой" в город Новая
Казань.

9
В соответствии с советскими публикациями Новая Казань была центром
спорта, образования и искусств. Здесь люди должны были отдыхать и
расслабляться после суеты административного центра Тургенева и
научно-промышленного Ландау. Экскурсоводы не упоминали о том, что здесь
есть еще и тюрьма. Глядя из вагончика монорельса, Мак-Кейн подумал, что,
может быть, именно это и имеется в виду у русских под отдыхом и
развлечениями.
Вагончик был стандартной модели, с тремя парами кресел лицом к лицу
друг с другом по обе стороны прохода, и единственными его пассажирами,
кроме Мак-Кейна, были два охранника. Очевидно, этот вагончик не
предназначался для общественного использования. Вагончик вылетел из
центральной части Тургенева, беспорядочной смеси высоких зданий, и понесся
вдоль долины, на которую они с Полой смотрели с площадки высоко над
городом в день прибытия. Центральная полоса расстилалась неправильной
зеленой лентой среди заросших травой пригорков, кустов и иногда деревьев,
от озерца к озерцу среди каменистых берегов текла речка, вбирая в себя
льющиеся с холмов ручейки. Дальше за зеленой лентой время от времени по
спрятанной за холмами параллельно монорельсу дороге проносились машины на
колесах. Кругом было много людей, поодиночке, вдвоем, группами, гуляющих,
болтающих о чем-то, или просто сидящих и глядящих в воду. Какая-то женщина
кормила уток, и два мальчика плыли на лодке. В искусственном небе над ними
изгибались две ленты искусственного солнца.
Несколько сотен лет назад русская императрица Екатерина Великая
решила проехать по своей стране и своими глазами увидеть, как живет ее
народ. Ее главный советчик, Григорий Потемкин, выслал вперед по пути
императорского кортежа своих людей, создавших целый мир из фальшивых
деревень с ярко раскрашенными домами, скрывавшими ту бедность и несчастья,
что приходилось переносить крестьянам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127