Женщина просто остановила такси и села.
- Бож-же, это ж двойняшки! - оторопел Фредди.
- Веди, веди, она славная девочка, - посоветовал Джереми, закрывая
перегородку за спиной у водителя, и такси отъехало от тротуара.
- Это Анна Доркас, - представил женщину Джереми. - Анна, эта
американка хотела с тобой поговорить. А о твоей соседке не волнуйся, это
ты, как ты уже поняла, так что о ней я не смогу сказать тебе ничего
нового. Ну, как твои дела? День у тебя все еще свободный?
Анна кивнула.
- Мне нужно вернуться в посольство до пяти, - Ее английский был
правильным, хотя русский акцент был очевиден. - Рада видеть вас, - сказала
она Барбаре.
- И я также.
- Вы приехали только этим утром?
- Никто не говорит, что я откуда-то приехала. Я просто американка.
- Неизлечимая русская подозрительность. Так и хочется выудить все
секреты, - пошутил Джереми.
Сильвия тем временем тщательно, с головы до ног, изучала Анну.
- Ага... Вы не воспользовались помадой, - сказала она с укором. Анна
машинально подняла руку к губам.
- Я забыла... Извините. Я почти не крашу губы.
- Конечно, ужасная капиталистическая мерзость, - снова встрял
Джереми.
Сильвия достала носовой платок и зеркальце, смочила платок языком и
аккуратно вытерла свои губы.
- Ну как?
- Один в один, - кивнул Джереми, оглядев сначала ее, потом Анну.
Они свернули на Нью Бонд Стрит, проехали до Пиккадилли, там повернули
налево. Джереми открыл перегородку и бросил:
- Здесь, Фредди.
Такси замерло у тротуара, Сильвия протиснулась мимо Анны, открыла
дверь и вышла наружу. Она расплатилась с Фредди, добавила чаевые и не
торопясь направилась вдоль коридора, остановившись через несколько ярдов,
чтобы полюбоваться панорамой Южных Морей в витрине туристического
агентства. На полквартала позади из такси выбрался толстяк в фетровой
шляпе и мешковатом синем костюме, вышел на тротуар и тоже остановился,
развернув газету. Через несколько секунд Сильвия зашагала дальше, толстяк
пошел следом. К этому времени такси с Барбарой, Анной и Джереми уже
затерялось в потоке машин, спеша к гостинице возле Регент Парка, где уже
был заказан номер. А тем временем у Сильвии впереди был еще весь день:
неторопливая расслабляющая прогулка в одиночестве, с хвостом, которого она
уже заметила, по обычному маршруту Анны: вдоль витрин на Пиккадилли и
Регент Стрит, обед на Лестер Сквер, зайти в Национальную Галерею, а потом
выпить кофе у Вокзала Виктория, последняя остановка перед Букингемским
Дворцом, где они снова поменяются местами. И ей еще заплатят за это. Да,
людям приходится зарабатывать на жизнь и более мерзкими способами.
Барбара заглянула в двери гостиничной спальни.
- Не вешай трубку. Анна пьет кофе не со сливками, а с молоком.
Джереми лежал на кровати, подложив под спину гору подушек, и блаженно
вытянув ноги. На стуле висел пиджак и потайная портупея с кобурой и
пистолетом 0.38 калибра. На груди у него лежала книжка.
Он наклонился к видеофону у кровати - видеокамера и экран были
отключены - и добавил, обращаясь к горничной:
- Минутку, а нельзя ли к кофе еще и молока, пожалуйста? - он взглянул
на Барбару. - Оно? - Та кивнула. - Тогда все, спасибо.
- Благодарю вас, сэр, - ответил манерный голос из динамика. - Ваш
заказ будет готов через пятнадцать минут, сэр. - видеофон со щелчком
выключился.
- Все в порядке? - спросил Джереми.
- Лучше не бывает, - ответила Барбара.
- Класс. Надеюсь, вы получите удовольствие. Джереми устроился
поудобнее и вернулся к книге.
Барбара вернулась к Анне, сидящей у окна в одном из легких кресел у
столика. Из окна открывался вид на зеленое море Регент Парка и строения
зоопарка, выглядывавшие вдали между деревьев, словно рифы. Когда она села,
Анна продолжила:
- Это было трудное решение, но я пришла к нему, потому что существуют
определенные общечеловеческие ценности, которые выше патриотизма. Конечно,
верность советскому режиму можно называть и патриотизмом, но я смотрю на
это по-другому. До семнадцатого Россия была в социальном и политическом
смысле на задворках Западной Европы, но если брать во внимание царя,
который словно жил в другой эпохе и эмоционально неуравновешенную
императрицу, то понятно, почему Россия стала наверстывать упущенное с
таким жаром. Россия стала утверждать себя, как современное государство.
Архаичная пышность, царский двор и эти сказочные дворцы вышли в тираж.
Ничто не могло противостоять напору промышленности и торговли, которые
вели Россию в двадцатый век. Мартовское восстание было голосом настоящей
России. Это было движение в верном направлении. А происшедшее в октябре -
ошибка, какая-то аберрация. Вот что необходимо исправлять. Когда произошла
революция, то Максим Горький - а он не пылал любовью к царизму - обратился
к народу с требованием сохранить дворцы и сокровища старого порядка,
потому что они представляли собой культурное наследие, которое новая
Россия должна приумножать. Но их разграбили. В последнюю сотню лет
культура заболела раком, раком бесплодных политических догм и
бессмысленных лозунгов. Вот что мы должны остановить. Я патриот будущей
России, которой она станет однажды.
Анна сидела на краешке кресла, вежливая, и в то же время напряженная
и хмурая. Ее привлекательное лицо побледнело, обнаружило нотки усталости.
Дневной свет от окна подчеркивал ее хрупкое сложение. На Барбару Анна
производила впечатление очень серьезного человека, целиком отдавшегося
идее, и эта идея для нее значила больше, чем все остальное в жизни.
Интуиция подсказывала ей, что Анна - именно та, за кого себя выдает, и
жаль, что ее способности не пригодятся.
- Я хочу поговорить с вами о другом, о прошлых событиях вашей жизни.
Ваш бывший муж Игорь - что вы можете сказать о нем?
Она внимательно вглядывалась в лицо Анны, но не смогла уловить ни
тени неприязни, ни тени грусти.
- Многое. Что вам нужно знать?
- Вас не удивляет, почему мы заинтересованы им?
- Меня уже ничего не удивляет. У вас, наверное, есть веские причины.
- Восемь лет назад вы были членом Клуба-По-Пятницам, - это был не
вопрос, скорее констатация факта.
- Да.
- И других аналогичных групп, - это была догадка, но стоящая
проверки.
- Да.
- Какого рода деятельностью вы там занимались?
- Это так уж необходимо вам? Я уже сто раз рассказывала об этом
англичанам. Вы можете спросить у них? Мне ведь не нужно напоминать, что
времени у нас мало, а ваша встреча для вас очень важна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
- Бож-же, это ж двойняшки! - оторопел Фредди.
- Веди, веди, она славная девочка, - посоветовал Джереми, закрывая
перегородку за спиной у водителя, и такси отъехало от тротуара.
- Это Анна Доркас, - представил женщину Джереми. - Анна, эта
американка хотела с тобой поговорить. А о твоей соседке не волнуйся, это
ты, как ты уже поняла, так что о ней я не смогу сказать тебе ничего
нового. Ну, как твои дела? День у тебя все еще свободный?
Анна кивнула.
- Мне нужно вернуться в посольство до пяти, - Ее английский был
правильным, хотя русский акцент был очевиден. - Рада видеть вас, - сказала
она Барбаре.
- И я также.
- Вы приехали только этим утром?
- Никто не говорит, что я откуда-то приехала. Я просто американка.
- Неизлечимая русская подозрительность. Так и хочется выудить все
секреты, - пошутил Джереми.
Сильвия тем временем тщательно, с головы до ног, изучала Анну.
- Ага... Вы не воспользовались помадой, - сказала она с укором. Анна
машинально подняла руку к губам.
- Я забыла... Извините. Я почти не крашу губы.
- Конечно, ужасная капиталистическая мерзость, - снова встрял
Джереми.
Сильвия достала носовой платок и зеркальце, смочила платок языком и
аккуратно вытерла свои губы.
- Ну как?
- Один в один, - кивнул Джереми, оглядев сначала ее, потом Анну.
Они свернули на Нью Бонд Стрит, проехали до Пиккадилли, там повернули
налево. Джереми открыл перегородку и бросил:
- Здесь, Фредди.
Такси замерло у тротуара, Сильвия протиснулась мимо Анны, открыла
дверь и вышла наружу. Она расплатилась с Фредди, добавила чаевые и не
торопясь направилась вдоль коридора, остановившись через несколько ярдов,
чтобы полюбоваться панорамой Южных Морей в витрине туристического
агентства. На полквартала позади из такси выбрался толстяк в фетровой
шляпе и мешковатом синем костюме, вышел на тротуар и тоже остановился,
развернув газету. Через несколько секунд Сильвия зашагала дальше, толстяк
пошел следом. К этому времени такси с Барбарой, Анной и Джереми уже
затерялось в потоке машин, спеша к гостинице возле Регент Парка, где уже
был заказан номер. А тем временем у Сильвии впереди был еще весь день:
неторопливая расслабляющая прогулка в одиночестве, с хвостом, которого она
уже заметила, по обычному маршруту Анны: вдоль витрин на Пиккадилли и
Регент Стрит, обед на Лестер Сквер, зайти в Национальную Галерею, а потом
выпить кофе у Вокзала Виктория, последняя остановка перед Букингемским
Дворцом, где они снова поменяются местами. И ей еще заплатят за это. Да,
людям приходится зарабатывать на жизнь и более мерзкими способами.
Барбара заглянула в двери гостиничной спальни.
- Не вешай трубку. Анна пьет кофе не со сливками, а с молоком.
Джереми лежал на кровати, подложив под спину гору подушек, и блаженно
вытянув ноги. На стуле висел пиджак и потайная портупея с кобурой и
пистолетом 0.38 калибра. На груди у него лежала книжка.
Он наклонился к видеофону у кровати - видеокамера и экран были
отключены - и добавил, обращаясь к горничной:
- Минутку, а нельзя ли к кофе еще и молока, пожалуйста? - он взглянул
на Барбару. - Оно? - Та кивнула. - Тогда все, спасибо.
- Благодарю вас, сэр, - ответил манерный голос из динамика. - Ваш
заказ будет готов через пятнадцать минут, сэр. - видеофон со щелчком
выключился.
- Все в порядке? - спросил Джереми.
- Лучше не бывает, - ответила Барбара.
- Класс. Надеюсь, вы получите удовольствие. Джереми устроился
поудобнее и вернулся к книге.
Барбара вернулась к Анне, сидящей у окна в одном из легких кресел у
столика. Из окна открывался вид на зеленое море Регент Парка и строения
зоопарка, выглядывавшие вдали между деревьев, словно рифы. Когда она села,
Анна продолжила:
- Это было трудное решение, но я пришла к нему, потому что существуют
определенные общечеловеческие ценности, которые выше патриотизма. Конечно,
верность советскому режиму можно называть и патриотизмом, но я смотрю на
это по-другому. До семнадцатого Россия была в социальном и политическом
смысле на задворках Западной Европы, но если брать во внимание царя,
который словно жил в другой эпохе и эмоционально неуравновешенную
императрицу, то понятно, почему Россия стала наверстывать упущенное с
таким жаром. Россия стала утверждать себя, как современное государство.
Архаичная пышность, царский двор и эти сказочные дворцы вышли в тираж.
Ничто не могло противостоять напору промышленности и торговли, которые
вели Россию в двадцатый век. Мартовское восстание было голосом настоящей
России. Это было движение в верном направлении. А происшедшее в октябре -
ошибка, какая-то аберрация. Вот что необходимо исправлять. Когда произошла
революция, то Максим Горький - а он не пылал любовью к царизму - обратился
к народу с требованием сохранить дворцы и сокровища старого порядка,
потому что они представляли собой культурное наследие, которое новая
Россия должна приумножать. Но их разграбили. В последнюю сотню лет
культура заболела раком, раком бесплодных политических догм и
бессмысленных лозунгов. Вот что мы должны остановить. Я патриот будущей
России, которой она станет однажды.
Анна сидела на краешке кресла, вежливая, и в то же время напряженная
и хмурая. Ее привлекательное лицо побледнело, обнаружило нотки усталости.
Дневной свет от окна подчеркивал ее хрупкое сложение. На Барбару Анна
производила впечатление очень серьезного человека, целиком отдавшегося
идее, и эта идея для нее значила больше, чем все остальное в жизни.
Интуиция подсказывала ей, что Анна - именно та, за кого себя выдает, и
жаль, что ее способности не пригодятся.
- Я хочу поговорить с вами о другом, о прошлых событиях вашей жизни.
Ваш бывший муж Игорь - что вы можете сказать о нем?
Она внимательно вглядывалась в лицо Анны, но не смогла уловить ни
тени неприязни, ни тени грусти.
- Многое. Что вам нужно знать?
- Вас не удивляет, почему мы заинтересованы им?
- Меня уже ничего не удивляет. У вас, наверное, есть веские причины.
- Восемь лет назад вы были членом Клуба-По-Пятницам, - это был не
вопрос, скорее констатация факта.
- Да.
- И других аналогичных групп, - это была догадка, но стоящая
проверки.
- Да.
- Какого рода деятельностью вы там занимались?
- Это так уж необходимо вам? Я уже сто раз рассказывала об этом
англичанам. Вы можете спросить у них? Мне ведь не нужно напоминать, что
времени у нас мало, а ваша встреча для вас очень важна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127