Уолдо не был уступчив. Все дело было рискованной игрой; он бы с
радостью предпочел больше знать о явлении, которое он собирался
использовать, но - он внутренне пожал плечами, сохраняя на лице улыбку
самодовольной уверенности - дело уже растянулось на несколько месяцев, и
ситуация с энергией была действительно критической. Это решение сработает,
если он сможет достаточно быстро получить их согласие.
Ведь он не собирался конкурировать с САЭВ.
Глизон оттолкнулся от Стивенса и Харкнесса, подлетел к Уолдо.
- Мистер Джонс, не можем ли мы решить это полюбовно?
- Что вы можете предложить?
Примерно через час Уолдо со вздохом облегчения наблюдал за отлетом
корабля гостей от порога его квартиры. Красивый маневр, подумал Уолдо, и
он сработал. Он покончил с делом. Он великодушно позволил склонить себя к
сотрудничеству, добился - и позволил себе действовать весьма темпераментно
- чтобы контракт был заключен сразу, без суеты и совещаний с юристами.
Сейчас или никогда - принять или отказаться. Предложенный контракт, как он
виртуозно доказал, не давал ему ничего, если его заявление о
Джонс-Шнайдер-де Кальбе не были верными.
Глизон обдумал этот пункт, решил подписать и подписал.
Даже тогда Харкнесс пытался заявить, что Уолдо был работником САЭВ.
Уолдо впервые подписал этот контракт сам - специальное соглашение с
оплатой по результату. Харкнессу не было оправдания, даже Глизон
согласился с этим.
В обмен на все права на Джонс-Шнайдер-де Кальб, чертежи на который он
согласился выдать, - подождать пока Стивенс увидит и поймет эскизы! - за
это ему был обещан большой пакет акций САЭВ без права голоса, но полностью
оплачиваемый и не облагаемый налогами. Отказ от активного участия в
компании был его собственной идеей. В энергобизнесе должно было быть еще
много головной боли, даже слишком много головной боли. Он мог это
предвидеть - контрабандные проекты, средства для обмана счетчиков, многое
другое. Бесплатная энергия пришли, и попытки прекратить ее поток в
конечном счете, он надеялся, будут безуспешными.
Уолдо так громко рассмеялся, что испугал Бальдура, который
взволнованно залаял.
Теперь он мог позволить забыть о Хэтауэе. Его месть САЭВ имела в себе
один потенциальный изъян: он уверил Глизона, что обработанные по Шнайдеру
де Кальбы будут продолжать работу и не откажут. Он верил, что это правда
только потому, что доверял Грэмпсу Шнайдеру. Но он не был готов доказать
это. Он прекрасно осознавал, что очень мало знает о явлениях, связанных с
Другим Миром, чтобы уверенно говорить, что что-то случится, а что-то -
нет. По-прежнему требовалось серьезное всестороннее исследование.
Но Другой Мир был дьявольски сложным местом для проведения
исследований!
Предположим, размышлял он, был бы человеческий род слеп, не имел бы
он развитых глаз. Какой бы цивилизованной, просвещенной и ученой ни могла
бы стать такая раса, трудно себе представить, как бы такая раса смогла
разработать основы астрономии. Они могли бы знать о Солнце, как о
циклическом источнике энергии, обладающим изменчивым направленным
характером; оно настолько превосходит все остальное по энергии, что может
быть "увиденным" кожей. Они бы заметили его и изобрели приборы, чтобы
наблюдать за ним и исследовать его.
Но бледные звезды: заметили ли бы они их хоть когда-нибудь? Это
казалось наименее вероятным. Само представление о Вселенной и ее
молчаливых глубинах и залитом звездным светом великолепии было бы
недосягаемо для них. Даже если кому-либо из их ученых была бы внушена
такая концепция, да таким образом, что он должен был бы принять
фантастический, невероятный тезис за факт, то как он мог бы ее детально
исследовать?
Уолдо пытался представить себе астрономический фототелескоп,
предназначенный для слепого, задуманный и построенный слепым человеком, и
способный собирать данные, которые могут быть обработаны слепым. Он
отбросил эту мысль; она была слишком рискованной. Потребовался бы куда
более тонкий гений, чем его собственный, чтобы обращаться с безысходно
извилистыми слияниями выводимых заключений, необходимых для решения такой
задачи. Ему было бы очень трудно разработать для слепого подобные приборы;
он не видел, как мог бы слепой без посторонней помощи справиться с этими
трудностями.
И, пожалуй, это было именно то, что сделал для него Шнайдер - в
одиночку он бы увяз.
Но даже с подсказками Шнайдера задача исследования Другого Мира была
очень схожей с дилеммой слепого астронома. Он не мог видеть Другой Мир; он
был способен контактировать с ним лишь через шнайдеровскую обработку.
Проклятье! Как он мог создать приборы для его исследования?
Он подозревал, что в конце концов ему придется снова идти к Шнайдеру
за дальнейшими указаниями, но это было слишком неприятным ходом, что он
отказывался и думать об этом. Более того, Грэмпс Шнайдер мог оказаться не
в силах научить его, они говорили на разных языках.
Вот что он знал: Другой Мир был рядом и мог иногда достигаться нужной
ориентацией мысли, намеренно, как научил его Шнайдер, или подсознательно,
как это случилось с Мак-Леодом и другими.
Эта идея показалась ему неприятной. То, что мысль и только мысль была
способна повлиять на физические явления противоречило всей философии
материализма, среди которой он вырос. У него было предубеждение в пользу
порядка и неизменных природных законов. Его предшественники по культуре,
экспериментальные философы, выстроившие мир науки и сопутствующей ей
технологии, Галилей, Ньютон, Эдисон, Эйнштейн, Стейнмец, Джинс и их
бесчисленные коллеги - эти люди представляли мир как механизм, работающий
с безысходной неизбежностью. Любое явное нарушение подобной практики,
таким образом, рассматривалось как ошибка в наблюдениях, неполная
формулировка гипотезы или недостаток данных.
Даже недолгое царствование принципа неопределенности Гейзенберга не
провело фундаментальной ориентации на Порядок и Космос; неопределенность
Гейзенберга была единственной, которую они считали определенной! Она могла
быть сформулирована, выражена, и на ней могла быть выстроена точная
статистическая механика.
В 1958 г. новая формулировка волновой механики Горовицем уничтожила
эту концепцию. Порядок и причинность были восстановлены.
Но вот это проклятое дело! Можно с тем же успехом молиться дождю,
мечтать о луне, ходить к ценителям веры, полностью сдаться сладкой идее
епископа Беркли о церебральном мире-в-голове:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33